Неправильная содержанка

— Встаньте. Так легче?

— Немного, — выдохнула, строя из себя полуобморочную мадемуазель. — В районе живота тоже жмёт.

— Секундочку, я помогу.

Подол платья оказался на талии, его взору стали доступны микроскопические прозрачные трусики и чёрные чулки с изящным кружевом. Не знаю, смог ли он оценить всё великолепие надеваемого специально для него белья, но рваный вздох уверил меня в правильности стратегии.

Может, и нет ничего необычного в чулках, однако они лишними не бывают и у многих вызывают исключительно положительные чувства. Что говорить, даже мне, девушке, приятно их надевать. А уж носить!

— Я думаю, вам давит вот здесь, — произнёс Святослав, приседая на корточки и стягивая с меня невесомые трусики.

Чёрной ласточкой улетели они в салон автомобиля, я же осталась перед ним непристойно раздетая снизу. Тёплое дыхание согревало кожу в ночной прохладе, щекотало, ласкало, обволакивало. Он был так близко, что кружилась голова.

— Что–то всё–таки не так, — выдохнула я, понимая: ничего более нескромного и восхитительно–непристойного я ещё не делала.

Святослав решительно поднялся, открыл заднюю дверь, так, что я оказалась прикрыта от проезжающих изредка машин и взглядов их водителей и пассажиров, хотя, конечно, притормози любая из них на мгновение, брось в нашу сторону взгляд — и всё станет ясно внимательному зрителю.

Я стояла, открытая всем ветрам, под вечно хмурым, даже ночью, небом, вдыхала сложный аромат дорожной пыли, смешанный с тем особым, предвещающим дождь, запахом. И ждала следующего шага завораживающего меня мужчины.

Кто из нас ведёт себя более дерзко? У кого в крови больше адреналина? Я — простая девушка, мне терять нечего, у меня нет репутации в деловом мире. Пока нет.

Два адреналиновых наркомана. И сексуальных тоже.

Через несколько секунд на мне остались шпильки, чулки и украшения. Достойное прекрасной ночи одеяние.

— Да, так гораздо лучше. Благодарю вас, Святослав Дмитриевич. Так приятна ваша забота, — прошептала чуть сдавленно. — Простите, что побеспокоила. И задержала, конечно. У вас наверняка много дел, вы так много работаете.

— Главное — ваше здоровье, Маргарита Сергеевна, — ответил Драгомиров. — В нашем дружном коллективе принято заботиться друг о друге. Могу ли я ещё что–либо сделать для вас?

Вот негодяй. Знает же, что я не умею полноценно вести в сексе, дальше слов у меня никак не заходит. Я люблю, когда он делает со мной всё что хочет, а я хочу всё, что он делает со мной.

— Пожалуй, этого достаточно, — произнесла, скрыв прозвучавшее в моих мыслях ехидство. Ну, как ты поступишь, гад?

Тело покрылось мурашками от лёгкого прохладного ветерка, соски напряглись и непристойно торчали, призывая уделить им больше внимания, а этот… собственник компании и заботливый руководитель… если опустить ругательства, стоит и любуется, совершенно ничего не предпринимая.

— Я, пожалуй, вернусь в салон.

Развернулась спиной. Замерла на мгновение. Всем телом желая ощутить его прикосновения. Почувствовать хотя бы движение воздуха в свою сторону.

Стоит.

Истукан!

Склонилась над сидением, так, словно действительно ищу трусики или платье.

Не шелохнулся.

Не человек, а памятник!

Или посетитель музея, честное слово!

— Ах, что же делать, в нашем музее вандалы поснимали таблички «руками не трогать»? — пошутила я, опираясь локтями о кожаное сидение. Грудь коснулась холодной кожи, сжалась, возбудив тело ещё сильнее, когда вдруг мужчина за моей спиной ожил.

Горячие руки легли на талию, чуть сползли вниз, примеряясь поудобнее, сжимая сильнее. Неужели вот так, без предварительных ласк?

Ответом стало вторжение. Медленное, неспешное, плавное, но уверенное движение внутрь моего тела, которое давно было готово принять его в себя без остатка. Сжать мышцами. Прочувствовать каждый миллиметр. Отпустить на мгновение. Чтобы вновь повторить головокружительный ритм наших тел.

Тряхнула головой, позволяя остаткам шпилек рассыпаться по салону, высвободить скованные весь день локоны. Меня ухватили за импровизированный хвост, потянули назад, заставляя глубже принимать его в себя. Изгибаться. Стонать.

Мимо с грохотом пролетела фура, осветив на пару секунд пейзаж. Но мы не сбились ни на мгновение, продолжая двигаться в едином ритме навстречу друг другу и головокружительному удовольствию.

Чертовски нагло соблазнять собственного босса, привыкшего к шёлковым простыням и искусным ласкам вот так, на обочине, под шум и свет проезжающих машин.

Бесстыдно ходить по улице обнажённой.

Бессовестно, непозволительно откровенно соблазнять мужчину. На улице. Под фонарями.

Я плохая девочка. Я очень, очень плохая девочка. Развратная, дерзкая девчонка!

Оргазм взорвал тело сильнее обычного. Я извивалась, кричала в голос, билась о его тело, стараясь продлить эти спазмы, усилить их, сойти с ума окончательно и бесповоротно. Сорваться в пропасть и разбиться.

— Да! Да! Да! — завела я в каком–то примитивном диком ритме. — Да–да–да–да–да! — продолжала, обливаясь слезами, дёргаясь, сжимая мышцами невозможно прекрасный, волшебный, сказочный, потрясающий член. — О–о–о, — простонала, опадая на пассажирское сиденье. — Да-а-а-а.


Святослав пришёл в себя на порядок быстрее, взял пачку влажных салфеток и привёл себя в порядок, затем передал их мне.

— Ты начала пить таблетки? — спросил он, заставив меня замереть с открытым ртом и зависшей в воздухе рукой.

— Таблетки? — переспросила как полная дурочка. А ведь он говорил о таблетках. Давным–давно говорил. И Машка первым делом посоветовала начать курс. А я… то одно, то второе, то пятое, то десятое.

Нет, я их даже купила! Потом прочитала, что нужно сперва сдать анализы и сходить к гинекологу, побоялась принимать сама, до врача, естественно, не дошла.

— Противозачаточные.

— Прости. Мне было так хорошо, что мозг ещё не восстановился. Нет, таблетки пока не начала пить.

Я осторожно надела платье и только после этого выскользнула за пределы машины целиком. Приняв горизонтальное положение поняла, что вопрос не был праздным. По ногам потекла липкая влага.

Ноги ослабели. И вовсе не от недавнего оргазма.





Глава 22. Грязные словечки и тайные удовольствия




Первая мысль была панической. Я не хочу беременеть! Вторая не менее истеричной — «Только не это! Нет!». Третья ничем не уступала первым двум: «Я не могу залететь вот так! Не от случайного любовника, который никак не планировал детей от малознакомой озабоченной извращенки!»

Быстро стёрла следы преступления с кожи и испуганной мышью нырнула в машину, где мне протянули трусики. Запихнула их в сумку. На Святослава боялась даже смотреть.

Мало того, что я сама ни капли не желала становиться сейчас мамой, был ещё вариант, что мужчина надумает себе лишнего и решит, будто я наглая, помешанная на деньгах интриганка, коварная хищница, и бросит меня.

А я не готова!

Не хочу!

Не хочу с ним расставаться!

Да я никогда в жизни не чувствовала себя так замечательно, как последнее время. Всё то время, что я прожила без Стаса и маминых нотаций. Как нормальный, полноценный взрослый человек. Самостоятельный!

Со Святославом о самостоятельности, конечно, можно было только мечтать, но и он поддавался вразумлению.

— Давай заедем в аптеку, — предложила, созерцая серый забор за окном. Машина всё ещё не тронулась с места.

— Зачем? Уже немного поздно, не находишь?

— Есть специальные таблетки. Их нужно выпить в течение какого–то времени после секса и тогда последствий не будет. Только я не знаю, сколько времени может пройти, поэтому давай поторопимся.

— Ты серьезно? — уточнил он странным голосом.

Набралась смелости, обернулась к мужчине, который научил меня получать удовольствие от секса и не стесняться этого. Позволил с достоинством выйти из непростой ситуации с разрывом помолвки, сорванной свадьбы, не удариться в депрессию и — главное! — не вернуться к изначально неправильным отношениям.

Суровое, строгое лицо. Поджатые губы. Напряжённые, чётко очерченные скулы. В полумраке салона он напоминал статую древнего правителя, поработившего половину мира.

Как я вообще с ним иногда спорю?

— Прости. Я купила таблетки, но забыла о них. У меня, вполне вероятно, сейчас безопасные дни, потому что со дня на день должны начаться… особые дни, — призналась смущённо. — Вот тогда их и нужно начинать пить, кстати! — вспомнила инструкцию к противозачаточным. — Вот! Точно! Я потому их и не начала пить. Их принимают с первого дня цикла.

Не знаю, почему, но эта мысль показалась спасительной. Словно я смогла боле–менее аргументированно откреститься от части ответственности. Только вот здравый смысл ехидно напомнил, что я уже взрослая девочка и помимо ругани с матерью и коллегами нужно бы научиться ещё думать головой и брать на себя ответственность. Хотя бы с достоинством разделять её.

— Как называются таблетки? — спросил Святослав спустя некоторое время. Он читал что–то в телефоне, а я по–прежнему сидела рядом.

— Не помню. Слышала о них сто лет назад. В аптеке провизоры должны знать.

Через пять минут машина тронулась с места, но прикатила не к аптеке, а к моему дому. Святослав вышел, открыл мне дверь и повёл внутрь.

— Ты… ты ко мне?

— Рита, время позднее, мало ли, кто может встретиться тебе на пути. Твой дом не вызывает у меня доверия. Здесь может жить кто угодно.

— Почему мы не заехали в аптеку? — спросила напряжённо.

Меня смутила эта его забота, ведь совсем недавно я уехала из гостиницы одна и его ничто тогда не взволновало. Неужели возможная беременность так повлияла?

— Потому что эти препараты вредные. Не думаю, что тебе стоит так рисковать здоровьем.