Невеста призрака

– Но каким образом они могут проведать, что вы тут делаете?

– Ха! Конечно, они не знают, однако не хочется думать, что они получат намек от спиритуалиста или медиума. Никогда не известно, какие сведения выплывут наружу. В общем, из-за гордости мы об этом не упоминаем.

Я послушно кивнула, снова изумляясь этому призрачному миру, где сохранилось столько пороков и недостатков настоящей жизни.

– В общем, будешь «девушкой номер шесть».

– Номер шесть?

– Да, до тебя здесь побывали пятеро. Не спрашивай, что с ними случилось. Так, ступай вон туда и начинай готовить ту рыбу. Ты должна очистить ее и приготовить на пару а-ля чаочжоу[43]. Ясно?

Он указал на сверкающую горку морских лещей с серебряными, гладкими и толстенькими брюшками. Я часто помогала Старому Вонгу на кухне, хотя поручали мне в основном черную работу – например, отщипывать корешки у фасолевых ростков или чистить кальмара. Но иногда он все-таки позволял мне также готовить блюда.

Теперь я аккуратно распорола рыбе брюшко, чтобы вынуть внутренности. К моему изумлению, внутри ничего не оказалось – только пустота. Отложив нож, я тщательно изучила тушку. Она выглядела как обычно и на ощупь не отличалась от леща, вплоть до скользкой плоти, но едва я поднесла ее к носу, как обнаружила, что запаха вообще нет, даже чистого соленого аромата моря. За плечом раздался взрыв хохота.

– Никогда не встречала такую рыбку, а? – спросил повар. – Это подделка, так же, как и вся эта еда – она не настоящая. Вкуса очень мало, вот поэтому приготовление так важно. Мы должны сделать все возможное, чтобы сделать пищу аппетитной.

– Но я думала, что у подношений есть вкус, – сказала я.

– О, они неплохи, когда свежие и ты находишься в мире живых, – объяснил повар. – Но как только ты приходишь на Равнины, они теряют весь аромат. Потому-то многие призраки любят навещать свои обиталища время от времени. Эх, давненько я не пробовал свеженьких пай ти или ассам лакса[44]. – Он на миг уставился куда-то вдаль. – Пай ти моей матушки были такими восхитительными. Корзиночка хрустящая, а начинка из дайкона и креветок – сладкая, но не приторная. Она так раскладывала их на блюде, что закуски походили на крохотные хрустящие цилиндры. А соус чили! Матушка славилась своим соусом чили, она готовила его каждое утро и смешивала с уксусом, чесноком и сахаром.

От его слов рот наполнился слюной. Пришлось закрыть его, чтобы не опозориться. Впервые с момента приезда сюда я ощутила ноющий голод. Нехорошо. Эрлан особо предупреждал, чтобы я не ела призрачную еду. Я согнула рыбу и положила ее в миску с чистой водой. Затем выбрала низкую металлическую сковородку из большой охапки. Повар наблюдал за мной, в его крохотных свиных глазках не было никакого выражения. Я отломила кусок корня имбиря, очистила, порезала и разложила на блюде. Наверх положила очищенного леща, потом нарезанные помидоры – и огляделась.

– Зеленые сливы вон там, – ровно сказал повар.

Под его пристальным взором я выудила из рассола четыре или пять плодов и уложила их на рыбу. С помощью пальцев я размяла их, распределив мякоть, как пасту.

– Почему так много? Расточительство! – рявкнул повар.

– Подумала, что нужно больше слив, ведь рыба почти безвкусная, – оправдывалась я.

Он удовлетворенно кивнул.

– Вижу, у тебя есть кое-какие мозги. Помни, здесь все следует приправлять очень остро, иногда – в два-три раза сильнее, чем в твоей прежней жизни. Иначе гости пожалуются. Ладно. Теперь стой.

Мои руки налились свинцом, плечи сводило от слабости. Повар еще говорил, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы выполнить его быстрые указания.

– …забери свои вещи. Спать сегодня можешь в домике для слуг. У нас пока нет других подавальщиц, так что временно получишь отдельную комнату. Поторопись. Завтра рано утром придешь, как только зажгут печи.

Я оторопело взглянула на него.

– А как я найду дорогу?

– Ты меня не услышала? Я пошлю с тобой марионетку. Можешь взять вещи с похорон и прочие штучки. Храни их у себя и не таскай в особняк. Господам не нужно видеть твое барахло. Устала, да? Это все воздух Равнин. Когда впервые сюда попадаешь, нужно время, чтобы привыкнуть. Ладно, хватит уже, – заключил повар.

Равнодушный манекен незаметно встал у него за спиной и теперь быстро уходил прочь. Я предположила, что это и есть мой проводник, и поспешила следом. Длинные, узкие переходы, освещенные лишь тусклыми свечами в канделябрах, исчезали за спиной, как в кошмаре. Слуга был также до жути знаком. Это пустое лицо я видела уже двадцать раз – оно принадлежало разным марионеткам в доме. Он шествовал, не нуждаясь в свете, и не произносил ни слова, только издавал порой громкий шелест бумаги. Я не заговаривала со слугой – хотя он напоминал мужчину, я не могла помыслить, что он имеет пол, – а он обращал на меня не больше внимания, чем на бродячую собаку. Вскоре мы пришли в огороженный сад с небольшими запертыми воротами. Вероятно, это и был один из служебных входов, о которых упоминал привратник.

Впрочем, у меня было слишком мало времени, чтобы удивляться окружению, ибо слуга рысцой побежал вдоль внешнего края стены, пока мы не достигли парадных ворот со стороны улицы. Затем он остановился.

– Только возьму свои вещи, – обронила я.

Существо не подало ни знака, что поняло меня, но поскольку оно явно ожидало, я поспешила на розыски Ченданы. К счастью, она до сих пор пряталась в тени. Впервые прибыв к воротам несколько часов назад, я приказала ей скрыться и с тех пор волновалась за ее безопасность, несмотря на слова Фэн о невозможности украсть похоронные подношения, если только ты сама их не подаришь. Чувствуя присутствие молчаливого спутника, я взяла ее повод и повела за собой.

Наше возвращение в особняк Лим оказалось на удивление легким. Может, из-за того, что мы вошли через служебный вход, рядом не было никого, чтобы отпускать замечания по поводу лошади. Марионетка повел меня к ряду низких зданий за кухнями. Это точно были домики слуг-призраков вроде меня, поскольку тут валялись кучи постельных принадлежностей и всякой всячины. Напротив виднелись огни и слышались мужские голоса, но женская половина оставалось темной и тихой. Проводив меня до маленькой комнаты в самом конце ряда, проводник открыл дверь и с легким кивком пригласил внутрь.

– Где кухни? – спросила я, боясь не найти путь утром. Еще поворот головы, и он указал на громадное здание, едва видное в темноте. Потом слуга ушел. Я настолько утомилась, что заковыляла в темную комнатку с низким потолком. Очевидно предназначенная для трех-четырех служанок, она была сейчас пуста и освещалась лишь неровным мерцанием масляной лампы, которую принес слуга. Я хотела оставить Чендану снаружи, но комната нагоняла тоску, и, не заботясь о приличиях, я завела лошадку внутрь.

Ей пришлось пригнуть голову, чтобы пройти через дверь, но знакомое существо значительно повысило мне настроение. Разложив тюфяк, я погрузилась в небытие.





Глава 24




Проснулась я под лязг и скрежет. Вокруг царила тьма, но через узенькое окно можно было увидеть слегка посветлевшее небо. Вспомнив наказ повара о том, что мне следует пойти на кухню, как только зажгут печи, я быстро вскочила.

Я похлопала по носу Чендану, вновь испытывая благодарность за ее искусственность и способность спокойно ждать. Не желая привлекать к ней внимание, я отвела кобылку в самый темный угол комнаты и поставила перед ней бамбуковую ширму, предназначавшуюся для разделения спальных мест служанок.

Шумели, как выяснилось, две марионетки – они стояли снаружи у задней двери кухни и промывали большие котлы ведрами воды. Они проигнорировали меня, и я прошмыгнула мимо в помещение.


Огни в бесчисленных угольных печах уже зажгли, и я едва успела оглядеться до того, как на меня налетел повар.

– Ты еще здесь.

– Вы сказали прийти утром, – ответила я.

– Сказал. Но не ждал тебя, так-то.

– Почему?

– Ай, ты же девушка. Ну сама знаешь. Капризы. Не думал, что тебе будет так важно найти пристанище.

Я моргнула, осознав, что большинство призраков, у которых остались похоронные подношения, имели собственные дома и легко могли отвернуться от столь жалкого местечка.

– Все хорошо, – осторожно сказала я.

– Тогда иди работать.

Вскоре я поняла, что повару не требуется моя помощь в грубой работе – ощипывании цыплят, промывке овощей или чистке котлов. Для таких дел у него было множество марионеток. Вместо этого он использовал меня, чтобы передавать приказы, присматривать за бумажными работниками и, самое важное, – помогать ему пробовать и приправлять блюда. Завтрак готовился с учетом неизвестного количества гостей, и мы трудились над котлами рисовой каши конджи, украшенной ломтиками сырой рыбы, а также над жареными пончиками и десятками умеренно отваренных яиц в мисках с соевым соусом и перцем. И вот, когда я приказывала марионетке сделать тост с джемом кайя, меня охватил приступ голода. Тонкие кусочки хлеба поджаривались на широкой решетке над слоем угля до золотистой корочки. Затем их обильно намазывали маслом и кайя – густым джемом из кокосового молочка, карамелизированных яиц, сахара и листьев пандана. Я бездумно поднесла испачканный палец к губам, но, вспомнив о наставлениях Эрлана, остановилась.

Начиная паниковать, я поняла, что не могу узнать, как долго придется пробыть здесь или сколько времени прошло в реальном мире. Следователь упоминал, что время на Равнинах мертвых зачастую течет в разном темпе, и в тревоге я подумала о своем теле, оставшемся так далеко.

– Тебе не нужно так сильно хмуриться. Завтрак почти готов. – От голоса повара я подпрыгнула. – Айя, какая избалованная мисс. Просто признай, что тебе здесь не место, и ступай домой.

– Мне и здесь неплохо.

Он скептически взглянул на меня.

– В любом случае другая помощница должна вернуться завтра.

– Другая помощница?

– Ты же не думаешь, будто я все время работаю в одиночку? Она обычно помогает мне присматривать за марионетками, но ухитрилась поссориться со второй женой хозяина, и та опрокинула на нее миску кипящего супа. Вторая жена – та еще штучка. С виду приятная, но как только откроет рот – стерва.

– Кто она?

– Вторая жена? Подстилка старого хозяина.

– Я думала, владелец этого особняка еще молод.

– Старику было семьдесят два, когда он умер. Наверное, ты говоришь о молодом хозяине.

– Но каким образом тут могут жить два хозяина? Ведь для каждого умершего сжигается свой дом.

– А как же. Но это не значит, что поместья нельзя объединить. Конечно, большая часть богатства появилась со смертью молодого хозяина. Но к тому дню дом уже обрел достаток. Старик – это двоюродный дед Лим Тиан Чина. Не знаю, что случилось с родным дедом. Наверное, уже отправился на Адские судилища. До момента гибели молодого хозяина вся власть принадлежала двоюродному деду. И какую удачу Лим Тиан Чин привел с собой! Его родители не поскупились на расходы, скажу тебе. Так или сяк, старик и молодой господин объединили хозяйства. Все-таки это удобнее. Все равно Лим Тиан Чин редко тут бывает.

Теперь, когда лихорадочные приготовления были завершены, повар положил себе миску дымящейся рисовой каши конджи. Посыпал ее кинзой и тертым имбирем и заправил все соевым соусом и кунжутным маслом.

– Что? – спросил он, поймав мой взгляд. – Ты тоже можешь перекусить, если хочешь. Тут еды хватает.

Я поставила рядом с ним стул и притворилась, что ем пончик.

– Он сейчас здесь?

– Почему спрашиваешь?

– Просто интересно. Слышала, он молод, примерно моих лет.

– Хочешь за него замуж?

– Что? О нет!

Повар грубо рассмеялся.

– Брось. Каждый день в мире духов заключаются браки. А твой жених об этом даже не узнает.

Я сильно затрясла головой, но повар принял мое волнение за стыдливость.

– Ты еще передумаешь. Он завидный жених.

– Разве он уже не женат?

– Кто? Молодой хозяин? Пока нет, хотя на днях делали приготовления. Целый банкетный зал украсили красными фонариками и уставили множеством еды.