Нулёвка

Сколько душ он загубил, чтобы накопить такие запасы?! Здесь есть и кровь моих солдат!

– Не прощу…

Он скорее вызывал жалость, чем страх. И этого я боялся? Впрочем, убивал он опосредованно. Не допуская до своего ядра личности посторонних. Уверен, здесь я первый посетитель. И видеть его вживую не приходилось никому…

– Спасибо вам! – помянул я своих друзей, животных. Без них я бы пополнил его коллекцию, как пить дать!

Удар за ударом. Удар за ударом! Вся злость, весь негатив выходили вместе с кровью, что была у божка вместо мяса. Кожа тоненькая… Кулаки пробивали её в путь. Весь в дырках уже. Не верещит, нечем! И защититься не может! Поздно!

– На, на, на! – Пинал я валяющийся бурдюк, выколачивая последние капли. Кровавое безумие продолжалось, пока от него не остались только кожа да ошмётки. Мир подёрнулся рябью, и меня потащило назад. Еле успел подхватить корзинку и останки! Семь потов сошло!

– Очнулся, очнулся! – прыгал у кровати Сёрёга. Под глазами чёрные круги! Миша выглядел не лучше. Осунувшиеся. Потерянные.

– Сильно? – задал я самый важный вопрос сейчас.

– Сам посмотри… – Помог он мне подняться и подвёл к зеркалу, из которого на меня взирал шестнадцатилетний муж с недельной щетиной. Два года забрал, тварь! Волосы поседели… Еле стою на ногах. Легко отделался…

– Чтоб я ещё раз отправился в навь! – Лукошко и кожа были здесь.

– Что это за вонь??? – Запихнул руку мне в карман Святополк, вытащив чёрную массу…





Глава 17




Что бы вы сделали на моём месте? Перво-наперво? Я вот решил свести счёты. Начались допросы. Дерьма всплыло немерено… Кого только в жертву эстонцы ни приносили! И путников. И сборщика налогов. И своих. Всех, на кого укажет их божество. Особенно он любил девственниц. Круговая порука. Все всё знали, но молчали. Урожай год от года лучше. Ни засухи тебе, ни саранчи. За такое не грех и пустить под нож. Прогадали они – очень сильно! Не согласных – честных – людей уложили на жертвенник первыми. Осталась одна гниль!

– Я, сотник армии императора Российской империи, Хан Болотный, приговариваю старосту деревни, его совет и самых активных участников секты к смерти. Привести приговор в исполнение. – Кивнул Кузьме Мягкой Лапке.

– Пощади-и-и! – разносилось со всех сторон по площади.

Не дождётесь…

Как это – самых активных? Есть тут пара старух, что уговаривала скармливать твари больше жертв, чем он требовал, надеялись, что он сможет со временем омолодить их. Верещали бабки, когда их сажали на кол, громче всех. Я был невероятно зол, вот и выбрал этот тип казни. Налёт аморфности, квелости прошлого мира с меня снимало словно наждачной бумагой. Казнь не вызывает уже прежних эмоций, чувств. Лишь злорадство. Как они извивались!

Но что-то всё-таки осталось! Остальных ведь я пожалел?! Не монстр я, не монстр. Пока…

Так и пошла наша служба. Деревня за деревней. Тут их было море! Правду говорил Михаил – зажрались… Начальство было довольно. Мы одни из лучших по захвату мелких поселений в тысяче, а то и в части. Вереницы рабов потекли в Империю. Наград наобещали! Получили, как обычно, кукиш с маслом. Но я, рождённый в СССР и живший в России, в этом не сомневался, почему и не надеялся на такое. Всё сами! С усами!!!

Долю, конечно, нашу не зажимали. Но этого было мало… Вот и гонял туда-сюда мой дирижабль, перевозя контрабанду. Богател я день ото дня. И о других не забывал. Платил хорошо. Все довольны! Так казалось, по крайней мере, поначалу…

– Как война закончится – заведу себе девушку. Постоянную!!! – рассказывал нам о своих планах Сергуня, делясь сокровенным. Успел уже прослыть ходоком. – Платьев ей накуплю, – всегда болезненно воспринимающий бедность своей семьи, что продала его за льготы, считал он добро. И это меня называют прижимистым? Час искал медь, что уронил в снег! Медь!!! Час!

– А я куплю Софии такой платок, которого ни у кого нет! Расписной! В жемчугах и самоцветах! – Улыбался Михаил, представляя её в нём. – Когда уже? Скоро? Как думаете? – Война достала всех… Усталость, не физическая, а моральная…

Ответил я:

– Думаю, да. Видели, сколько народу нагнали? Массовая истерия какая-то! Многие предпочитают убивать, а не брать в плен! Из них и половина в Питере не была, а туда же… Скоро! Да… Скорый конец войне!

– Ревизор ещё этот чёртов! Думаешь, сдал кто? – упомянул он проблему. Точнее две проблемы. Зашевелились родственники того подонка, что я принёс в жертву. Помните? Панкратьев фамилия. Александр. Науськали, не иначе. Нашептали ему! Копает. Носом роет! Чует, зараза!!! А ещё и мои делишки контрабандные всплыли как-то! Кто это такой хороший стучит? Проблемы комом навалились! Вот и прислали – копать и докопаться!

– Сдал, не сдал, неважно уже… Доказательств нет. Придётся затихариться.

– А что насчёт?.. – недоговорил он.

– Доказательств нет! – надавил я голосом, на чём вечерняя беседа и завершилась.





* * *


Бывший вертухай не отставал. Весна на дворе, снег тает, птички поют, а он ходит, лезет везде – своим наглым лысым черепом и пивным животиком. Ключами бренчит, обходя посты по ночам. Нахватался на зоне повадок. Спать не даёт! Только и слышно: брям… брям… Беруши надо придумать! В этом мире их нет! Озолочусь!

И не окоротить! Полномочия у него выше моих. С поста снять может – запросто. Убить? Не выход. Да и не сделал он мне ничего. Свою работу выполняет. В доверие втирается. Байки парням травит. И всё исподтишка! И не заметишь, не приглядевшись!


– Помню одного зэка – кличка Медведь. Правильный был до ужаса. Начальство боялся. Слово поперёк никогда не говорил. И знаете что?

– Что?

– Досрочно вышел! Я лично поспособствовал! Мораль улавливаете? – Окинул он солдат взглядом, к коим присел без спроса.

– Да, ты нормальный мужик, Фёдор Сергеевич! Помог правильному арестанту. Красава! – ответил Святополк, соображающий лучше других.

– То-то! Если что, сразу ко мне! Я держать язык за зубами умею, – пропагандировал он. Стукачков готовил. – И вас отмажу, если что!

– Всенепременно.

Вот так и текли наши будни. Основные силы дожимали остатки наспех собранной армии Объединённых Прибалтийских Королевств, а мы ныкались от дяди Фёдора, как он позволил или точнее – велел себя называть всем, кто младше восемнадцати. Смешно!

– Вестовой из штаба, – отвлек меня от готовки заместитель. – Зачитай! – Браслеты на чужих территориях не работали. Вышку, вон, только ставят.

Пропустив словоблудие между ушей, я вычленил суть:

– Тарам… пампам… явиться под белы очи и доложиться. Получить особо важное задание. Немедля, с десятью лучшими бойцами. Выполнять.

Что делать? Собрал ребят, оставив Кузьму, Святополка, Серёгу и Мишку в сотне. Кто-то должен без меня рулить? Доверяю я только им! Бывший десяток пошёл со мной… И дядя Фёдор, черти его дери!

Андрей Маркович отводил взгляд, юлил, недоговаривал и вёл себя до крайней степени подозрительно:

– Берёшь её и идёшь к храму Бе, что расположен в долине карликовых дракончиков. Там взойдёшь на путь Чуди и отдашь женщину им. Таков приказ, – попытался он смотаться из комнаты.

Я преградил путь.

– Какого!.. Что всё это значит!!! Ты чего, Маркович?

Бывший сотник нормальный мужик! Что он за ахинею несёт? Что за задание такое мутное? И почему она не в ошейнике? Раба ведь! Эстонка!!!

– Эх-х-х… – Тяжело вздохнул он и плюхнулся в кресло, что стояло в стороне от лежащей без сознания девы на диване. Ножки красивые! Накачали чем-то. – Как с тобой сложно! Другой бы козырнул и отправился выполнять.

– Так отправь другого! – Не видел я проблемы.

– Не могу. Выжить будет сложно, а ты везучий. Двойка уже. Амулеты серьёзные имеешь и команду снарядил дельно…

– На смерть посылаешь? – Недобро прищурился я.

– Нет! – твёрдо сказал он. Взгляд не отвёл. Хороший знак. – Проблема в чуди. Знаешь о них что?

– Байки, легенды. Практически ничего, – сознался я в своём невежестве. Всего знать нельзя, а хочется! Пожертвовать, что ли, глазом, как О́дин?

– Слушай тогда, – изменил он голос на старческий и начал рассказ от чужого имени…



Много на земле тайн. Много загадок. Об одной из них я и поведаю вам сейчас, ученики. Чудь белоглазая! Твари подземные! Ужас теней! Страх ночи! Много у них имён… Но знать нужно лишь одно – они не люди!!!

Да, они выглядят, как мы. Да, едят то же! Поют! Танцуют и спариваются. Но они не люди!!! Чуждые нам…

В своих городах под землёй поведение их меняется. На публику работать не надо. Надеюсь, вы никогда там не очутитесь…

– А что там? – вопросил мальчик со шрамом у глаза.

– Андрюшка, дурик ты этакий… – Покачал он головой осуждающе. – Молчи, когда я говорю! – Дал он парню подзатыльник.

– Так… Ах, да! Чудь! Не знаю, откуда они… Не знаю почему… Но эти твари жрут людей! И не просто поедают пойманных. Нет, – покачал он головой с упрёком. – Им подавай особ знатных! С вереницей предков! А особый смак – это наши бабы! Да-а-а… брюхатят их, а потом на глазах безутешных матерей поедают младенцев, наслаждаясь их болью и отчаянием, пока последние не сойдут с ума. Крестьянки их не интересуют! Только одарённые и благородные.

– А почему мы их не изведём? – снова влез неугомонный. На этот раз получив два подзатыльника. От учителя и соседа по парте.

– Хороший вопрос. Гномы, с которыми мы воюем, – не лучшие в мире рудознатцы и добытчики ископаемых, как бы они ни хвалились. Чуди в этом нет равных! Вот и поставляют они хозяевам земель наверху золото, серебро и каменья, взамен прося сущую малость – впавших в немилость бояр и семьи их.

– А мы? – в стоявшей тишине прозвучал голос другого парня.

– И у нас они водятся. Но ведём ли мы с ними дела – не ведаю! Но догадываюсь…



– Кто она? – похолодел мой голос, как он закончил.

– Старшая дочь царя Эстонии – Мария. Двадцать пять лет. Муж погиб. По ней всё решено! Слишком своенравна и сильна духом. Не захотела в жёны идти к боярину знатному, что императором поставлен главой карательного похода по этим землям. Доигралась, – еле слышно пробормотал он.

Стоим, молчим. Глазеем друг на друга и на неё. Гляделки продолжались минут пять. Он продолжил: