О бедной сиротке замолвите слово
Часть 7 из 32 Информация о книге
– Пришлось… многое пришлось… казалось, что любовь как высшая цель стоит некоторых жертв. Но в какой-то момент жертв стало слишком много, – она постучала ноготком по столешнице. – Итак, если ты решишься учиться, тебе придется тяжело. Можно подумать, мне когда-то легко было. – Поэтому подумай, возможно, замужество… – Нет. – Почему-то мне так и казалось, – она кивнула, соглашаясь с собственными мыслями. – Но… ты должна принять решение сейчас. Вечером к нам совершенно случайно, полагаю, по делам, к нашим отношения не имеющим, заглянет свекровь. А леди Тайлин – удивительной силы зельевар… несколько капель «Белого сна», и ты с радостью выполнишь любой ее приказ. Нет, она не жестока, она заботится о своих внучках и, полагаю, пристроит тебя в приличные руки. Как котенка. Почти породистого, но без документов. К лотку приучен, ветпаспорт прилагается. – Женщины с даром ценятся… – Я уже поняла. Нет уж, обойдусь без этакой… благодетельницы, мать ее. А то, что от добрых старушек ни яблок, ни пряников, ни прочей еды брать не следует, я еще в детстве усвоила. – Так что вы предлагаете? – я поерзала. Она бы не пригласила меня к завтраку, не завела бы этот разговор, не будь у нее реального предложения. И видит Бог, или боги, или этот треклятый мир, в который меня занесло, я его приму, ибо из двух зол, как говорится… – Я оплачу поступление. И репетиторов, которые помогут тебе восполнить существующие пробелы в образовании. Более того, я открою на твое имя счет… скажем, на семь тысяч талеров. Еще бы знать, сколько это… – Немало, – усмехнулась Амелия. – Но и не много. На собственное жилье не хватит, но на пару лет спокойной жизни – вполне. – А взамен? Бесплатный сыр, он для организма крайне вреден. – Ты подпишешь отказ от всех притязаний на имя и собственность рода. Тю! И только-то? Амелия подняла руки. – Это не мелочи, девочка. Здесь бумаги заверяются магическим способом. Ты потеряешь всякое право взывать к роду, просить о его помощи… – А сейчас могу? – В теории… скажем, если ты обратишься в Совет с петицией, неважно с какой, главное, что ее примут к рассмотрению. – И рассматривать станут пару-тройку лет? – Что такое бюрократия, я знала не понаслышке. Амелия кивнула и уточнила: – Иногда и десятилетий. Одаренные живут несколько дольше обычных людей, отсюда некоторая… медлительность… кроме того, существует негласное правило максимального невмешательства в дела семьи. Понятно. Я почесала руку, которая зудела, а значит, запасы нервного волокна подходили к концу. К вечеру, как пить дать, появятся красные пятна. Хорошо, что в сумочке где-то должен быть тюбик с кремом, а то в почесухе удовольствия мало, а местных мазей я уже боюсь. – Однако, как только ты заверишь бумаги… И удивительное дело – эти бумаги появились передо мной. – …ты окажешься вне рода. Ты не сможешь претендовать на титул и состояние даже в случае, если не останется иных наследников. Однако и род, будь то мой супруг или его мать, потеряют возможность воздействовать на тебя. Во всяком случае, прямо. Да и одно дело – использовать эликсир, скажем, в воспитательных целях… на благо рода… Ага, по ходу, разные у нас с родом представления о благе. – …и совсем другое – на постороннего человека. Нет, я понимала, что Амелия далеко не откровенна и все куда сложнее, чем она пытается представить, и, быть может, поторговавшись, я бы выбила себе условия получше, но… Я пробежалась по строкам. На первый взгляд все просто и очевидно… Я, Маргарита… чужой хвост имени, который я долго пытаюсь осмыслить, добровольно и осознавая последствия, отказываюсь от рода… прав… и так далее, и тому подобное… Пустая строка, куда, как понимаю, надлежит вписать новую фамилию, вернее старую, но кто виноват, что в этом мире стало все шиворот-навыворот. А вот еще один договор – на сей раз с некой компанией «Шантар Лик» об оплате моего обучения. И еще один – о выплате мне компенсации за… – Землетрясение случилось не так давно, пострадавших хватает. Это объяснит твою некоторую… инаковость, – спокойно произнесла Амелия. – Если ты не против. Мне было, признаться, все равно. – Подписывать кровью? – я заглянула в чашку, но кофе закончился, а добавки мне не предлагали. – Приятно видеть, что ты так быстро ориентируешься в наших реалиях. Амелия подвинула серебряный портсигар. То есть сперва мне эта коробочка показалась портсигаром, но внутри обнаружилось тонкое стальное перо с острым наконечником. Такое палец проткнет не хуже ланцета. Да уж… и не признаешься, что пошутила. Я взяла перо. Примерилась к пальцу. – И все-таки зачем… ведь было бы проще… опоить и… Амелия потерла виски. – Я уже наказана. И я не хочу, чтобы пострадали и мои дети. Не волнуйся, боли не будет. И вправду не было, а кровь впиталась в лист моментально. Вот тебе и магические технологии… В следующее мгновение я ощутила невероятную слабость. Сердце застучало. Быстро, и еще быстрее. Закружилась голова. И запахло горелым. Аромат был столь явный, горький, что я даже испугалась: а не я ли это горю… – Тише, девочка, – Амелия подхватила меня и вынула перо из ослабевших пальцев. – Это скоро пройдет… надо потерпеть… дух рода не любит отпускать то, что принадлежит ему. А перед моим внутренним взором предстала та самая каменная тварь. Она была живой и смотрела так… с упреком. Я хотела сказать, что у меня нет выбора. Что если разобраться, то этому роду я не слишком нужна… и что сожрут меня не задумываясь, а она, тварь, единственная, кто отнесся ко мне с сочувствием, не поможет. И она, кажется, поняла. Вздохнула. , потянувшись, коснулась моего лица широким носом. Она дохнула, и меня окутало белесое пламя. Странно, но жара я не испытывала. – Спасибо, – сказала я твари, когда пламя впиталось в тело. Именно тогда ко мне вернулась способность дышать. И слушать. Глава 4 Время. Оно ощущалось созданием иначе, нежели людьми, огоньки душ которых вспыхивали и гасли… вспыхивали и гасли… такие обманчиво близкие. Хрупкие. Сладкие. Время было твердым, как стекло. Пожалуй, что так. Или янтарь. В чужой памяти находилось изрядное количество воспоминаний, которые существо перебирало бережно. Это ложь, что оно было бездушно – напротив, к этому моменту оно сожрало достаточно душ, чтобы из остатков их слепить собственную. Зачем? Быть может, от скуки. Камень холоден. Кругл. Мал. Он держит на себе целый замок, а внутри – еще один, полупустой, заселенный лишь призраками, которых сотворяло существо, разыгрывая сценки чужих жизней.