Обаятельное чудовище

Лена Сокол

Частично основано на реальных событиях.

Все имена изменены, любые совпадения случайны

Тим

Обычная ночь. Ничем не выделяется из сотен таких же.

Грохот музыки долбит по вискам, воздух — крепкая смесь парфюма и сигаретного дыма. Вокруг полно торчков со стеклянными глазами и пьяных в хлам идиотов.

Сегодня клуб забит девочками всех мастей — выбирай любую, и для меня нет недоступных. Стоит только поманить, и вот, например, та в коротком леопардовом платье будет счастлива поехать со мной куда угодно. Или эта, с пьяной улыбкой и прилипшими к потной шее светлыми прядями волос, ритмично дергающаяся на танцполе под дружный мужской свист — она отдастся мне без лишних разговоров прямо в уборной, где я прижму ее к холодной, грязной стене, выложенной кафельной плиткой. Такая не будет брезговать витающими там запахами, потому что ей все равно, кто, где и как берет ее, главное — получить свое. Немного удовольствия и немного комплиментов.

Но я прохожу мимо.

Не потому, что мне не интересно то, что каждая из присутствующих девушек может мне предложить, а потому что мой зверь на сегодня сыт. Я утолил его голод буквально полчаса назад. В своем кабинете, куда притащил вон ту брюнеточку, что, захлебываясь от восторга, рассказывает сейчас подружкам у бара о том, что была со мной.

У нее милая мордашка и не самая стремная задница. Я оценил бы ее вид сзади на троечку, но тонкая талия и упругая грудь, получив по десять баллов из десяти, поднимают ее рейтинг выше. Сейчас она машет мне рукой, воображая, что стала для меня кем-то особенным.

За один быстрый, ничего не значащий перепих? Умоляю!

Я отворачиваюсь, не давая ей возможности похвастать перед подружками тем, что она только что трахалась с самим владельцем этого клуба, и поэтому имеет теперь какие-то привилегии. Эти идиотки всегда наивно полагают, что, переспав со мной, они получают что-то типа вип-статуса, который не обязывает их с этого момента оплачивать вход и коктейли. Тупые, бесполезные курицы. Дешевки.

Я даже под дулом пистолета не вспомню, как ее звали. А пройдет еще полчаса, забуду и как выглядело ее лицо.

Обычная ночь. И мне по обыкновению скучно.

Это ощущение не покидает меня уже много лет. Хотя, если честно, даже не помню, когда в последний раз испытывал живой интерес к чему-то или кому-то хотя бы дольше суток.

Ску-ко-та…

Я выхожу из клуба и закуриваю. Жадно тяну дым, вглядываясь вдаль. Здание покидают пьяные малолетки. Они проходят мимо, кокетливо улыбаясь и звонко хихикая. Набиваются впятером в подъезжающее такси — дома нужно быть к полуночи, а то мамка заругает. А отец даст ремня.

Я медленно бреду к стоянке, где припаркован мой черный Ducatti. Мощный спортбайк, от вида которого я сам готов пищать, точно старшеклассница, смущенная видом члена.

Застегиваю кожаную куртку и наклоняюсь бедром на мотоцикл. Докуриваю, выдыхаю дым и отточенным движением швыряю окурок в сторону урны. Тот, словно надсмехаясь надо мной, ударяется о ее край и, взвиваясь искрами, летит на асфальт. Мимо.

Тихо выругавшись, надеваю шлем, сажусь, убираю подножку, завожу байк и включаю свет. Синеватый луч мягко рассеивает темноту улицы. Выжимаю сцепление, включаю первую передачу и резко срываю мотоцикл с места.

Ночные дороги почти пусты.

Я быстро разгоняю железного коня до ста восьмидесяти. Еду по кольцу, ловко маневрируя между редкими машинами. Обхожу их, как стоячих. И лишь светофор заставляет меня остановиться.

Нетерпеливо газую, гипнотизируя мелькающие на табло цвета. Слева подъезжает Audi A4, стекло опускается:

— Ты, сучонок! — Орет этот придурок, пытаясь привлечь мое внимание. — На хрена меня подрезал?

Но уже горит зеленый, и я показываю ему средний палец. А затем срываюсь с места, левой ногой снося к чертовой матери боковое зеркало его Audi, и ухмыляюсь, глядя в зеркало заднего вида на удаляющуюся из поля зрения машину.

Ветер шумит, заглушая стук сердца.

Двигаюсь с такой скоростью, что мелькающие витрины магазинов превращаются в ускоренную киноленту. Надписи прочесть уже нереально. Притормаживаю, только когда проезжаю пост ДПС. На сегодня адреналина достаточно. Плавно сворачиваю на съезд, ведущий к одному из спальных районов. До дома остается всего ничего, и я зеваю, останавливаясь на очередном светофоре.

Внезапно меня отвлекает звук: справа тормозит красно-черный Honda CBR — роскошный спортивный байк. Равняется со мной в соседней полосе. В седле сидит дрищ в защитной экипировке. «Ему не мешало бы малость подкачаться», — думаю я.

Отворачиваюсь, но слышу, как он снова и снова методично выжимает газ, словно дразня меня. «Хватит с меня сегодня гонок. Тем более, с убогими».

Не реагирую.

Но этот придурок отпускает сцепление, и красно-черный Honda дергает вперед аж на полметра. «Просто торопится? Или нервы ни к черту?» Но вижу, что он смотрит на меня. Даже не видя его глаз чувствую азарт во взгляде, слышу вызов в реве мотора.

— Слышь, дебил? — Открываю стекло шлема. — Я сегодня нагонялся, отвали!

Его железный конь подает голос и снова рвется вскачь.

Скрещиваю руки на груди:

— Заканчивай гнуть понты, ладно?

И в ответ получаю неприличный жест с его стороны.

— Это ты мне? — Усмехаюсь.

Но этому смертнику до меня словно и дела нет. Он смотрит на светофор, затем на дорогу и явно готовится резко стартовать.

Обычно я не ведусь на дешевые понты, но этого козла надо наказать. Выжимаю газ, заставляя Ducatti угрожающе рычать. Резким кивком опускаю стекло шлема.

«Сейчас ты узнаешь, на что я спосо…»

Не дожидаясь зеленого сигнала светофора, Honda вырывается на перекресток, громко полируя асфальт. С ревом и буксами, выстреливает вперед, оставляя меня нюхать выхлопные газы и запах жженой резины.

— Твою же мать… — Матерясь про себя, срываюсь за ним.

Пытаюсь наваливать изо всех сил, еду агрессивно и по чуть-чуть все-таки приближаюсь к нему. Он забирает широко на повороте, позволяя мне немного приблизиться, и я с трудом удерживаю передок байка, когда этот тип опасно подрезает меня. Колеса слизывают асфальт, звонко визжит резина.

Мне хочется вернуть должок, и я не сдаюсь. Еще раз опасно приближаюсь. Я уже у него на пятках. Делаю мощный рывок, и… он ошибается. Сворачивает в один из проулков — прямо в тупик. Видимо, не ориентируется на местности. И это мне только на руку.

— Вот я тебя и поймал.

Поняв, что загнан в угол, он разворачивается в конце каменного коридора и останавливает байк. Мы в закутке между зданий, бежать ему некуда.

Я останавливаюсь тоже. Левой ногой отстегиваю подножку, ставлю байк и слезаю. Снимаю шлем, держу его в руке. Приближаюсь к застывшему противнику.

— Ты ох. л? — Ору, подлетая к нему.

И грубо бью ладонью по корпусу его шлема, чтобы он его снял.

Голова моего противника немного отлетает назад, и он замирает. Но это только на секунду. В следующее мгновение незнакомец ловким движением сдергивает шлем, и перед моим лицом золотистыми искрами костра разлетаются… огненно-рыжие волосы. Длинные, ниже плеч, слегка завивающиеся на концах. Теперь хорошо видно, что она брюнетка, и в красно-рыжий у нее выкрашены лишь отдельные пряди, но зрелище, так похожее на короткое замыкание, вызывает у меня непреодолимый ступор.

Я немею. Мне хочется присвистнуть, но получается только облизнуть пересохшие губы. Тело не слушается меня.

Я пялюсь на ее рот, на пухлые губки правильной формы, на гневный взгляд сияющих черных глаз из-под полуопущенных век, на нежную шею и молочно-бледную бархатную кожу, по которой почему-то очень хочется провести пальцами.

И неожиданно получаю пощечину. С размаху. Хрясь!

И у меня из глаз летят искры.

«А у этой малышки тяжелая рука» — проносится в голове, пока я удивленно прикладываю ладонь к звенящей от боли щеке.

В этот момент она возвращает свой шлем на прежнее место, выжимает сцепление, врубает первую передачу и резко рвет с места.

— Эй, — только начинаю говорить я, оборачиваясь ей вслед.

И вижу, как она ударяет левой ногой в бак моего Ducatti. Байк заваливается на бок с глухим тупым звуком. Фоном к нему слышится треск пластмассы. А эта стерва, не дожидаясь моей реакции, пулей уносится прочь — в темноту летней ночи.

Выругавшись, медленно подхожу к своему мотоциклу. Поднимаю и осматриваю его. Треснул правый обтекатель двигателя, замят глушитель.

— Вот сука!

Сажусь, завожу мотор, надеваю шлем, убираю подножку и срываю мотоцикл с места. Сильно закладываю вираж, набираю скорость и врываюсь в темноту ночных улиц злым ревом мотора.

На таком видном байке ей не остаться надолго незамеченной в этом городе. И уж точно не спрятаться от моей ярости.

Эта ночь больше не кажется мне обычной.

Марта

Перейти к странице:

Следующая страница