Обсидиановая комната

Проктор неохотно достал многофункциональный нож и разрезал разодранную брючину, чтобы осмотреть укус на икре. Ряд оставленных зубами отметин, окрапленных темной кровью. Аптечку Проктор тоже выбросил, а значит, обработать рану можно будет, только когда он выберется отсюда. Хорошо хоть кровотечение почти прекратилось. Рана на плече выглядела так же неважно, но не представляла угрозы для жизни. Основной проблемой была инфекция, но до ее развития у него еще было от двенадцати до двадцати четырех часов.

И опять в голове завертелись непрошеные, невыносимые мысли о его провале; перед мысленным взором пронеслись все его ошибки и глупые поступки.

«Перестань думать». Он прижался спиной к неровной коре и закрыл глаза.

Он должен выжить. Да что говорить, он непременно выживет. Он знал, что выживет по одной весьма веской причине: у него осталось одно несделанное дело. Где бы ни находился Диоген, какие бы планы он ни строил, Проктор собирался найти его.

И убить.





28




Руди Спанн сидел в маленьком кабинете на пятом этаже городского исправительного центра; этот кабинет они заняли на время проведения операции по спасению Пендергаста. Его люди обустроили здесь небольшой тактический центр и теперь расположились перед различными видеоэкранами и динамиками. Надев беспроводную гарнитуру, Спанн расхаживал по комнате у них за спиной, время от времени останавливался у окна и выглядывал на улицу.

Устроить засаду было легче легкого. Не понадобился даже специальный фургон, не говоря уже о людях на крышах и в квартирах. Улица, по которой должны были привезти заключенного, проходила за домом на площади Кардинал-Хайес, – узкий переулок, хорошо просматриваемый из правительственного здания, так что никто не мог бы остаться незамеченным. Тот, кто собирался убедиться, действительно ли Арсено переводят сюда, должен был прийти пешком. Место для проведения операции было идеальное, пожалуй даже чересчур идеальное, и это могло отпугнуть наблюдателя, посланного похитителями для проверки. Оставалось только полагаться на глупость похитителей, и по крайней мере в этом Спанн был согласен с Лонгстритом. Начать с того, что любой решившийся на похищение федерального агента шел на большой риск. Они были слишком уверены в себе, и в этом была их ошибка. Настоящая опасность состояла в том, что они могли запаниковать, а паника закончилась бы гибелью Пендергаста.

Спанн не мог не признать, что план Лонгстрита чрезвычайно остроумен. И тем сильнее грызла его мысль о том, что дальнейшие действия Лонгстрита грозят провалом всей операции. У них был шанс захватить одного из похитителей – если тот появится, – но приказ Лонгстрита звучал категорично: просто идентифицировать его и ни в коем случае не трогать. Это шло вразрез со всеми правилами задержания, какие Спанн изучал в Куантико и каким следовал в своей работе в Бюро. Просто отпустить его – это что еще за чертовщина такая? Арсено оказался крепким орешком. Если бы Спанн руководил операцией, он бы задержал этого сукина сына и использовал его первоначальное смятение и страх, чтобы вытрясти из него все, что можно. Похищение федерального агента? Это пожизненное без права на освобождение, если ему повезет, и, чтобы выкарабкаться из этой ситуации, парень родную мать не пожалеет. Он расколется за двадцать минут, расскажет им, где находится Пендергаст, и вся эта история закончится еще сегодня. Так нет же, Лонгстрит хотел, только чтобы они идентифицировали этого типа и дали ему уйти.

В довершение всего Лонгстрит здесь даже не присутствовал, он исчез, как уже исчезал прежде – пропадал на долгие часы, – а приказы отдавал по телефону или даже посылал шифрограммы по электронной почте из неизвестных мест. Что он вообще о себе думает, этот чертов вице-президент?

Люди, сидевшие у экранов, бормотали в свои микрофоны инструкции остальным членам команды, которые вели наблюдение за обоими концами проезда у Кардинал-Хайес, фиксируя всех, кто входит и выходит. Спанн прислушивался к их коротким, сжатым диалогам. Эти ребята были профессионалами, и он ими гордился.

Он посмотрел на часы. Три пятнадцать. Объект скоро должен появиться – или же не появится вообще. На улице было тихо, оставалось еще полчаса до того, как первые правительственные учреждения извергнут своих работников. Здесь, конечно, были люди, прогуливавшиеся туда-сюда, как это нередко бывает на Манхэттене, но со своего удобного места наблюдения – и по картинке на мониторах с камер, установленных на улице, – Спанн видел, что среди них нет его объекта, будь то мужчина или женщина.

В отсутствии Лонгстрита он решил внести в план небольшое усовершенствование. Он не допустит, чтобы этот тип просто пришел и ушел, он посадит кого-нибудь ему на хвост. В конечном счете это не противоречило приказам Лонгстрита.

Спанн отдал приказ в микрофон: «Вести наблюдение пешком. Только двое человек. Если преступник поймает машину или вызовет такси, наблюдение прекратить». Машину или такси можно будет отследить потом, так что нет нужды вести дальше. А если парня ждет сообщник в машине, это даже лучше – они зафиксируют номер и вычислят преступников через пять минут.

Три двадцать пять. И тут он увидел человека, который появился из-за угла с Перл-стрит и двинулся по Кардинал-Хайес. Приличный костюм, зачесанные назад волосы, загар, хорошая физическая форма. Он напоминал биржевого маклера с Уолл-стрит или какого-нибудь мошенника, специалиста по хедж-фондам. Проведя немалую часть жизни в центре города, Спанн хорошо знал этих людей: они ходили быстро, очень быстро. Они знали, куда идут, и принадлежали к тому разряду людей, которые работают без выходных, едят квиноа и капустный суп и каждую неделю пробегают трусцой по двадцать миль.

Но этот парень шел медленно, слишком уж медленно. Он делал вид, что прогуливается, вдыхает запах цветов. На противоположной стороне.

Это был их человек, он не торопился, хотел удостовериться, что перевод Арсено состоялся, как обещано. Спанну даже говорить ничего не пришлось – остальные тоже заметили его. Он слушал в наушники их переговоры.

– Видишь этого типа?

– Бинго.

– Щелкни его телеобъективом. Эй, улыбнись, тебя снимает скрытая камера!

И точно по расписанию с Перл-стрит свернула тюремная машина, двигаясь медленно и спокойно. Человек, продолжавший свою неторопливую прогулку, при приближении машины повернул голову, старясь выглядеть беззаботно, стараясь выдать поворот головы за естественное движение, но ему это не удалось. Он откровенно уставился на машину.

О да! Он увидел своего – Спанн понял это по выражению его лица. Это было как подарок богов.

Фургон проехал мимо и сделал неторопливый поворот к съезду вниз, ведущему в охраняемый двор, потом постоял, пока проверяли водителя. Большие ворота открылись, и фургон исчез внутри.

Идеально.

И теперь в дело вступили двое ребят Спанна. Один из них, сидевший на скамейке и поглощавший шашлык, купленный у лоточника неподалеку, кинул деревянный шампурок в урну и не спеша пошел по улице.

– Собака один пошла, – пробормотал он в свой невидимый микрофон.

На ближайшем углу, когда объект свернул, второй человек Спанна, который делал вид, будто ему никак не припарковаться между двумя машинами, вылез из салона.

– Вторая собака пошла, – доложил он.

Преследуемый свернул направо на Сент-Эндрюс-плаза, прошел мимо здания суда и исчез из поля зрения Спанна. Вскоре исчезли и два агента, сидящие у него на хвосте.

– Объект пересекает Фоли-сквер в сторону Дьюан, – раздался голос первого агента.

Несколько секунд спустя:

– Налево на Элк.

Какой-то странный маршрут. Что там происходит?

Еще через несколько секунд:


– Налево на Рид. Вытащил телефон. Похоже, передает эсэмэс.

Парень обходил квартал по кругу. Вот сукин сын!

– Собака один, – заговорил Спанн. – Возможно, он вас засек. Иди дальше по Элк. Собака два, сворачивай налево на Сентер и иди навстречу ему.

– Черт! Он побежал на юг по Сентер к Чемберс.

Проклятье! Он каким-то образом заметил хвост.

– Берите его! – закричал Спанн в микрофон. – Берите! Все подразделения участвуют!

Внезапно отовсюду выскочили полицейские, и менее чем за пятнадцать секунд все было кончено, человек в наручниках был положен лицом вниз на асфальт перед Полис-плаза.

– Держите его там, я иду, – приказал Спанн.

Хвост не получился, но, может, оно и к лучшему. Именно такого результата он и ждал. Они взяли его, и теперь он, Спанн, лично развяжет ему язык. Ко времени появления Лонгстрита у них будет необходимая информация, и они начнут планировать освобождение заложника.





29




Филипов услышал завывание двигателя «зодиака» и вышел на палубу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Смит на полном ходу входит в Логово Бейли. Шел шестой час вечера, до захода было еще далеко.

Смит не успел сбросить скорость, и «зодиак» ударился о транцевую дверь.

– Какого хрена? – крикнул Филипов. – При свете дня!

– Они взяли Далку, – выпалил Смит и принялся подсоединять фалинь, потом перебрался через скользкий фальшборт.

Филипов открыл транцевую дверь, протянул ему руку и подтащил наверх.

– Далку? Откуда ты знаешь?

Остальная часть команды уже собралась на кормовой палубе.

Смит заговорил, тяжело дыша:

– Его схватили. Устроили подставу. Он пошел убедиться, что Арсено переводят, но они оцепили улицу. Взяли его.

– Откуда ты знаешь?

– Он отправил мне эсэмэску – написал, что за ним хвост.

– Эсэмэску? Он взял с собой сотовый?

– Да, одноразовый. Я уничтожил телефон, на который он прислал эсэмэску, – уверен, двадцати секунд еще не прошло.

Голова у Филипова пошла кругом. Это катастрофа. Все кончено.

Он заставил себя говорить со спокойствием, которого не чувствовал:

– Не понимаю. Что ты имеешь в виду под подставой?

– Ты сказал, чтобы мы не доверяли ФБР, верно? Ты именно так и сказал. Не верить им на слово. И Далка пошел убедиться, что Арсено привезли. Тот агент ФБР, Лонгстрит, сказал, что Арсено переведут в городской исправительный центр, чтобы подготовить его к отправке в Венесуэлу. Я выяснил точное время перевода и передал Далке.

– И?..

– И Далка отправился в центр, вырядился, как какой-нибудь тип с Уолл-стрит, чтобы пройтись по тротуару, когда прибудет фургон. Чтобы убедиться, что Арсено будет внутри. – Смит развел руками. – Это все.

В наступившей тишине Филипов уставился на Смита. Он в первый раз понял, как ужасно ошибся, положившись на таких людей, как Смит и Далка, в столь рискованном предприятии. Они были тупоголовыми контрабандистами. Попали в ловушку, какую даже слепой заметил бы. Далка рано или поздно заговорит, это яснее ясного. Может, не сразу, но довольно скоро. А после Далки они заставят говорить и Арсено, натравливая одного на другого по принципу «кто заговорит первым, тот и выиграл».

Теперь они в полном дерьме. Филипов глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь подавить растущую ярость: беситься не имело смысла, сделанного не воротишь, и эти люди будут нужны ему, чтобы выполнить то, что им предстоит. Их единственная надежда состояла в том, чтобы поскорее убраться из страны.

Он оглядел свою команду. По их лицам было видно, что все они, хотя и в разной степени, понимают ситуацию. И начинают думать о том, на кого возложить вину.

– Это конец, – заговорил он как можно более убедительным тоном, чтобы они хорошенько осознали новость. – Мы должны держаться вместе и подчистить концы.

– Мы в полной жопе, – сказал Дехесус. – Ты обещал нам, что все сработает.