Одесский пароход
Часть 111 из 129 Информация о книге
– Вот это уже вопрос по делу. Это прямо касается сути. Когда-нибудь ты ответишь, как это ты, используя пятую графу, так ловко стравливал людей с людьми. Этот народ нам вредит, этот народ сотрудничает с врагами, этот народ скупой, этот народ жадный, этот хитрый, этот чернозадый, этот чучмек, это хохлы, это кацапы, это жиды, это чурки. Этот народ специально для анекдотов, этот народ жулик, этот косоглазый. Ты здорово преуспел в этом. Потому что когда у людей нет цели в своей жизни, они ищут ее в чужой. Ты приучил всегда иметь врага. Не хватает внешнего – вот тебе внутренний. Снаружи война – внутри все быстро становятся равны, даже попы и раввины. Снаружи нет войны – внутри мгновенно нужны враги, вон они побежали. Война должна быть вечной! Вот ты мне и последний вопрос подсказал. – Какой ты национальности? – А ты какой? – Я тебя узнал. Ты враг. – Да. Я твой враг. Давай смотреть друг на друга внимательно… Для будущего. – Для детей наших! – Да. Для детей наших. Опущено в почтовый ящик в 1987 г. Ученые установили, что, кроме нас, разумных существ в Солнечной системе нет. Значит, нам надо как-то держаться. У нас что интересно: выращиваешь, поливаешь, окучиваешь, удобряешь, ухаживаешь, лелеешь, хочешь съесть – …свистнули. Копишь, работаешь, подрабатываешь, пробиваешь, учишься, сдаешь на права, получаешь, обмываешь, садишься ехать – …сперли. Строишь себе лучшую жизнь, мучаешься, недомогаешь, недоедаешь, недосыпаешь, только собрался – …стырили. И рядом живут. И той жизнью, что только что стырили. А обещали нам… Я, в общем, тут неподалеку, если кому интересно. Я позицию не меняю. Это власти меняют позиции относительно меня. Тут возможны два варианта. Либо ты называешь дерьмо дерьмом, невзирая на должности и звания, и народ тебе кричит «ура». Или ты кричишь «ура», и народ тебя называет дерьмом, невзирая на должности и звания. Шли две женщины навстречу. Одна озабоченная, другая озадаченная. – Чем вы озабочены? – спросили люди озабоченную женщину. – Я на базар. – А чем вы озадачены? – спросили озадаченную. – А я с базара. Эта женщина напоминает крематорийскую печь Евпатории. Смотришь в это пламя и понимаешь, что влетишь птицей, а опустишься пеплом. Но такая наша ястребиная доля. Моя дорогая, вы готовы? Я иду к вам. В стране, где все крадутся вдоль забора, не так легко дорогу спросить. Любить – значит говорить с каждым пальчиком отдельно. Или умереть к чертям собачьим, или жить, гори оно огнем. Как весна – так эпидемия. Как лето – так отравления. Как дорога – так ремонт. Как купание – так запрет. Как езда – так нет бензина. Как зима – так нет тепла. Не жуем – перетираем. Не живем – переживаем. История России – борьба невежества с несправедливостью. Гляжу на Вас и думаю: как благотворно влияет на женщину маленькая рюмочка моей крови за завтраком. В чем наша разница? Вместо того чтоб крикнуть: «Что же вы, суки, делаете?!» – мы думаем: «Что же они, суки, делают?» Оса С каким наслаждением мы смотрим на убитую осу. Ужалила ведь. Вот она и выворачивается на полу. И издыхает, ничего не понимая, не понимая, почему ужалила и почему убили. Да и у нас боль не проходит. Боль-то мы не сняли, убив ее. Не понимает, ничего не понимает животное или человек, близкий ему. Мы понимаем, что они не понимают. Какое же свое чувство мы удовлетворяем, убивая их? А убивая сознательных, ну, скажем, подлецов, чего мы достигаем? Это уже не наказание. Убить, защищаясь, – достойно. Ты уходишь от смерти. Но когда ты ищешь, находишь и убиваешь в наказание… Мстители очень любят, чтоб перед последним ударом жертва посмотрела на них. Это я тебя! Я! Я! Я обещал тебе и вот я зде-е-е-е-сь! Мстительный крик и крик жертвы сливаются, удовлетворяясь. Так чего же мы достигаем?