Охота на овец
Часть 22 из 47 Информация о книге
– В каком смысле – застынете? – Замерзну. Окаменею. Как принцесса в Сонном Царстве. – Но ведь у вас уже есть имя! – Ах, да, – осенило меня. – Я и забыл. * * * У стойки аэропорта нам выдали посадочные талоны, и мы раскланялись с водителем, пришедшим нас проводить. Тот поначалу собирался было остаться с нами до последнего, но, узнав, что до отлета еще полтора часа, передумал, простился и исчез. – Ох, и странный тип! – сказала подруга. – Я знаю место, где все такие... Там еще коровы охотятся за плоскогубцами. Мы отправились в ресторан и устроили себе ранний обед. Я заказал креветки в кляре, она – спагетти. За окном ресторана с какой-то судьбоносно-медлительной величавостью то взлетали, то шли на посадку «Боинги-747» и «Трайстары». Моя спутница ела, подозрительным взглядом изучая каждую нитку спагетти перед тем, как отправить в рот. – А я всю жизнь думала, что в самолетах должны кормить! – произнесла она недовольно. – Не-а!... – Я покатал на языке, пытаясь жевать, горячий кусок креветки, проглотил его – и тут же запил ледяной водой. Креветки были просто горячими; никакого вкуса я не чувствовал. – Кормят только на международных рейсах. А на внутренних, даже самых долгих, – в лучшем случае получишь бэнто20. Да такое, что о деликатесах лучше не вспоминать... – А кино показывают? – Тоже нет. Какое кино, если даже до Саппоро – час с небольшим? – Что, вообще ничего нету? – Ничего. Посидел в кресле, почитал книжку – и прибыл куда нужно... Как в автобусе! – Разве что светофоров нет. – Да, светофоров нет. – Тоска! – вздохнула она. Затем вернула вилку со спагетти обратно в тарелку и вытерла салфеткой губы. – Действительно, не стоит того, чтобы именем называть... – Ну да, скучища. Но зато экономится время. На поезде ты бы до Хоккайдо двенадцать часов добиралась! – И куда же оно потом девается, это время? Я отказался от всяких попыток прикончить креветки, отодвинул тарелку и заказал нам обоим по кофе. – Что значит – куда девается? – Ну, ты же сказал, что благодаря самолету экономится целых десять часов времени, так? Куда же такая куча сэкономленного времени потом уходит? – Время вообще никуда не идет. Оно – прибавляется. Эти десять часов нашей жизни мы можем провести или в Токио, или в Саппоро. За десять часов можно посмотреть четыре фильма и два раза поесть. Так, нет? – А если неохота ни есть, ни кино смотреть? – Это уже твоя проблема. Время тут не при чем. Она закусила губу и стала рассматривать тяжелые и приземистые «Боинги» за окном. Я занялся тем же. Своим видом 747-й всегда напоминал мне жирную, безобразную старуху, обитавшую по соседству в городе моего детства. Огромные обвислые груди, отекшие ноги, короткая усохшая шея... И летное поле аэропорта теперь сильно смахивало на гигантский зал заседаний таких вот старух. Десятки, сотни жирных старух одна за другой то появлялись, то покидали собрание. Пилоты и стюардессы, снуя от них к зданию аэропорта и обратно, хоть и вытягивали шеи в попытках сохранить гордый вид – но на фоне этих гигантских уродин смотрелись просто ощипанными цыплятами. Когда люди летали на «DC-7» и «Френдшипах», – такого чувства, возможно, не появилось бы. Хотя я не помню, как тогда было на самом деле. А может, так чудилось лично мне – оттого, что 747-й был похож на жирную и безобразную старуху из моего детства. – Слушай, а время растет? – вдруг спросила она. – Нет. Время не растет... – сказал я. Собственный голос неожиданно показался мне странно чужим. Я откашлялся и хлебнул наконец-то поданного кофе. – Время не растет. – Но на самом деле его ведь становится больше, верно? Как ты сам и сказал, оно «прибавляется»... – Сокращается тот его отрезок, который нужен для перемещения в пространстве. Общий же объем времени не меняется. Скажем так: больше кино можно посмотреть, вот и все. – Если, конечно, хочется смотреть кино... – сказала она. * * * Тем не менее, прибыв в Саппоро, мы посмотрели-таки кино, причем целых два фильма сразу. Часть седьмая ОТЕЛЬ «ДЕЛЬФИН» 1 ПЕРЕМЕЩЕНИЯ В КИНОЗАЛЕ. ПРИБЫТИЕ В ОТЕЛЬ «ДЕЛЬФИН» В самолете она сразу села к окну и все время, пока мы летели, глядела на землю. Я сидел в кресле рядом и читал «Записки о Шерлоке Холмсе». В небе, докуда хватало глаз, не было ни единого облачка, а по земле неслась крошечная тень нашего самолета. Строго говоря, – подумал я, – раз уж мы сидим внутри самолета, то и две наших тени должны находиться внутри этой тени от самолета. А если так – значит, мы все еще оставляем свой след на этой Земле. – Мне он понравился, – сказала она, отпивая из стаканчика апельсиновый сок. – Кто? – Водитель. – Ага, – сказал я. – Мне тоже. – Отличное имя – Селедка! – добавила она. – Это точно. Имя что надо. Вообще, наверное, с ним кошка была бы счастливее, чем со мной. – Не кошка, а Селедка. – Да, конечно... Селедка. – А почему до сих пор ты свою кошку никак не называл? – И действительно – почему? – сказал я, щелкнул зажигалкой с овечьим гербом на боку и закурил. – Наверное, я вообще не люблю имена. Я – это я, ты – это ты, мы – это мы, а они – это они. Не понимаю, зачем нужны какие-то дополнительные слова? – Хм-м!... – протянула она. – А мне особенно нравится говорить слово «мы». Прямо как в Ледниковый период... – В Ледниковый период? – Ну да. Например: «Мы идем на юг!», или, скажем, «Мы забили мамонта!»... – Да уж, – сказал я. * * * В аэропорту Титосэ мы получили багаж и вышли на улицу. Снаружи было куда холоднее, чем мы ожидали. Я натянул поверх майки футболку потолще, она надела шерстяной жилет. Осень приходила в эти края на целый месяц раньше, чем в Токио. – Наверное, нам с тобой нужно было встретиться в Ледниковый период, – сказала она уже в автобусе по дороге на Саппоро. – Ты бы гонялся за мамонтом, а я – растила наших детенышей... – Звучит весьма заманчиво, – сказал я. Потом она заснула, а я все смотрел и смотрел на нескончаемый лес, бежавший за окнами по обеим сторонам дороги. Приехав в Саппоро, мы пошли в ближайшую закусочную выпить кофе. – Прежде всего выработаем план действий, – сказал я. – Нужно разделиться. Я буду искать пейзаж с фотографии, ты – разузнаешь все про овцу. Таким образом мы сэкономим кучу времени.