Око Мира

— Мастер Фейн! — заорал он. — Мы все думали, что вас...

В один миг торговец рванул прочь, но Ранд, петляя, устремился за ним, то и дело бросая через плечо извинения прохожим, на которых нечаянно налетал. Сквозь толпу он успел заметить, как Фейн шмыгнул в проулок, и свернул следом.

Несколько шагов по переулку, и торговец уткнулся в высокий забор. Тупик. Ранд, поскользнувшись, резко остановился, едва не въехав плечом в стену дома, а Фейн обернулся к юноше, с опаской пригибаясь и отступая в сторону. Он выставил грязные ладони перед собой, защищаясь от Ранда. В его одежде зияла не одна прореха, а плащ был затаскан и превратился в такие драные лохмотья, как будто побывал в переделке, которая вовсе не пошла ему на пользу.

— Мастер Фейн? — нерешительно произнес Ранд. — В чем дело? Это я, Ранд ал'Тор из Эмондова Луга. Мы все думали, что вас захватили троллоки.

Фейн резко дернул рукой и, по-прежнему пригибаясь, боком, по-крабьи, сделал несколько шагов к выходу из переулка. Он пытался пройти мимо Ранда и при этом не приближаться к нему.

— Нет! — надтреснутым голосом вскрикнул торговец. Он постоянно вертел головой, будто стараясь увидеть все происходящее на улице за спиной Ранда. — Не упоминай... — Фейн понизил голос до хриплого шепота и повернул голову, бросая на Ранда быстрые, косые взгляды. — ...их. В городе Белоплащники.

— У них нет причины беспокоить нас, — сказал Ранд. — Пойдемте со мной в «Олень и Лев». Я там остановился с друзьями. Большинство из них вы знаете. Они будут рады видеть вас. Мы все думали, что вы умерли.

— Умер? — негодующе перебил торговец. — Только не Падан Фейн! Падану Фейну известно, куда прыгать и куда приземляться. — Он оправил свои лохмотья, будто они были праздничным одеянием. — Всегда знал и всегда буду знать. Я проживу долго. Дольше, чем... — Внезапно лицо торговца вытянулось, а пальцы впились в одежду на груди. — Они сожгли мой фургон и все мои товары. По какой такой причине, а? Мне не удалось забрать своих лошадей. Моих лошадей, но этот старый толстяк, содержатель гостиницы, запер их в своей конюшне. Пришлось шагать очень быстро, чтобы мне не перерезали горло, и чего я добился? Все, что у меня было, все нажитое — все ж погибло, все пропало. Ну, где же справедливость? Разве это справедливо?

— Ваши лошади в целости и сохранности стоят в конюшне у мастера ал'Вира. Можете забрать их в любое время. Если вы пойдете со мной в гостиницу, уверен, Морейн поможет вам вернуться в Двуречье.

— А-а-а! Она... она же Айз Седай, да? — Опасливо-сдержанное выражение промелькнуло на лице Фейна. — Может, хотя... — Он помолчал, нервно облизывая губы. — А долго вы пробудете в этой... Как там? Как ты назвал ее?.. «Олень и Лев»?

— Мы уезжаем завтра, — сказал Ранд. — Но какое это имеет отношение к...

— Ты просто не знаешь, — проскулил Фейн, — что значит набитое брюхо и хороший ночной сон в мягкой постели. С той ночи я глаз не сомкнул ни на минуту. От бега мои башмаки совсем развалились, а то, что мне пришлось есть... — Лицо торговца скривилось. — Я и на милю не хочу подходить к Айз Седай, — он почти выплюнул последние слова, — даже на десятки миль, но, может, придется. У меня нет выбора, разве не так? Самая мысль о том, что она взглянет на меня, о том, что ей известно, где я... — Фейн потянулся к Ранду, будто хотел ухватиться за куртку юноши, но руки его замерли на полпути, судорожно задрожав, и торговец отшатнулся. — Обещай мне, что не скажешь ей. Я боюсь ее. Не нужно ей говорить, не надо, чтобы Айз Седай знала, что я жив. Обещай. Обещай!

— Обещаю, — успокаивающе сказал Ранд. — Но нет никаких причин бояться ее. Идемте со мной. По крайней мере, поедите чего-нибудь горячего.

— Может быть. Может быть. — Фейн задумчиво почесал подбородок. — Завтра, ты говоришь? В это время... Ты не забудешь своего обещания? Ты ей не?..

— Я не дам ей вас обидеть, — сказал Ранд, подумав о том, как это ему удастся — удержать Айз Седай от того, что бы она ни задумала.

— Она не причинит мне вреда, — сказал Фейн. — Нет, не причинит. Я ей не позволю.

В один миг торговец зайцем шмыгнул мимо Ранда и нырнул в толпу.

— Мастер Фейн! — окликнул Ранд. — Подождите!

Он выскочил из переулка как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувший в толпе драный плащ торговца, когда тот метнулся за угол дома на соседней улице. Окликая торговца, Ранд побежал за ним, свернул за угол. Он успел заметить чью-то спину, тут же врезался в нее и упал вместе с прохожим в грязное месиво.

— Ты что, не видишь, куда идешь? — донеслось из-под Ранда ворчание, и он в удивлении вскочил на ноги.

— Мэт?

Мэт сел прямо и, свирепо глядя на Ранда, с мрачным видом принялся счищать грязь с плаща.

— Ты точно превратился в городского человека. Спишь все утро, бежишь сломя голову прямо по людям. — Поднявшись на ноги, Мэт уставился на свои запачканные руки, что-то пробурчал и вытер их о плащ. — Слушай, ты никогда не догадаешься, кого я, по-моему, только что видел.

— Падана Фейна, — сказал Ранд.

— Падана Фей... Откуда ты знаешь?

— Я с ним разговаривал, но он убежал.

— Так трол... — Мэт осекся и с опаской огляделся кругом, но люди текли мимо, не удостаивая парней даже взглядом. Ранд обрадовался, что его друг хоть немного научился осмотрительности. — Так они его не сцапали. Интересно, а чего он вот так, без единого словечка, ушел из Эмондова Луга? Наверное, тоже тогда пустился в бега и не останавливался, покуда тут не очутился. Но почему же он убежал сейчас?

Ранд покачал головой. Лучше бы он этого не делал — ему показалось, что голова вот-вот оторвется и упадет.

— Непонятно, знаю лишь, что он боится Мо... госпожи Элис. — Следить за тем, что у тебя на языке, оказалось не так-то легко. — Он не хотел, чтобы она знала, что он здесь. Он заставил меня пообещать, что я не проговорюсь.

— Ну, у меня эта тайна как за каменной стеной, — сказал Мэт. — Мне тоже хочется, чтобы она не узнала, где я был.

— Мэт? — Люди по-прежнему проплывали мимо, не обращая на парней никакого внимания, но Ранд все равно понизил голос и склонился поближе к другу. — Мэт, тебе снились этой ночью кошмары? С человеком, который убил крысу?

Мэт не мигая уставился на него.

— У тебя тоже? — выдавил он наконец. — Сдается мне, и у Перрина. Я почти выспросил его этим утром, но... Ему наверняка снились. Кровь и пепел! Теперь кто-то заставляет нас видеть сны. Ранд, я хочу, чтобы никто не знал, где я был.

— Утром по всей гостинице валялись дохлые крысы. — Говоря об этом, Ранд не испытывал такого страха, как раньше. Он вообще мало что сейчас чувствовал. — Со сломанными хребтами. — От собственного голоса у Ранда звенело в ушах. Если он заболел, то лучше, наверное, обратиться к Морейн. Юноша удивился: мысль о том, что Единую Силу используют на нем, нисколько не обеспокоила его.

Мэт глубоко вздохнул, подтягивая плащ, и оглянулся, словно раздумывая, в какую сторону пойти.

— Что происходит с нами, Ранд? Что?

— Не знаю. Я собираюсь спросить совета у Тома. О том, стоит ли говорить... кому-то еще.


— Нет! Только не ей. Может быть, ему, но не ей.

Такая его горячность поразила Ранда.

— Значит, ты ему веришь? — Ему незачем было уточнять, кого друг имеет в виду, говоря «ему», — выражение лица Мэта подсказало, что тому все понятно.

— Нет, — медленно произнес Мэт. — Это случайности, вот и все. Если мы ей расскажем, а он лжет, то тогда, может быть, ничего не случится. Может быть. Но, может быть, именно то, что он появился в наших снах, как раз... Я не знаю. — Он помолчал. — Если мы ей не скажем, может, нам еще будут сниться разные сны. С крысами или без крыс, но кошмары лучше, чем... Помнишь паром? Я за то, чтобы оставить это в тайне.

— Договорились. — Ранд вспомнил паром... и угрозу Морейн тоже, но все это происходило чуть ли не целую вечность тому назад. — Хорошо.

— А Перрин никому не скажет? — продолжал Мэт, раскачиваясь на носках. — Нам нужно вернуться к нему. Если он ей расскажет, то она и нас раскусит. Можно поспорить. Пошли.

Мэт сорвался с места и устремился в толпу, Ранд стоял и смотрел ему вслед, пока Мэт не вернулся и не схватил его за руку. Ранд заморгал от прикосновения, а потом пошел за Мэтом.

— Да что с тобой творится? — спросил Мэт. — Ты что, опять уснул?

— Кажется, я простудился, — сказал Ранд. Голова была словно туго натянутый барабан и почти такой же пустой.

— Когда вернемся в гостиницу, тебе нужно выпить куриного бульона, — посоветовал Мэт. Он так и продолжал беспрестанно болтать, пока друзья пробирались по забитым людьми улицам. Ранд изо всех сил старался прислушиваться и даже порой вставлял словечко-другое, но беседа требовала таких усилий. Он не устал — спать совсем не хотелось. Он лишь чувствовал, как его несет словно бы по течению. Спустя какое-то время Ранд сообразил, что уже рассказывает Мэту о Мин.

— Кинжал с рубином, а? — сказал Мэт. — Мне это нравится. Хотя насчет ока ничего не скажу. Ты уверен, она ничего не выдумывала? Сдается мне, она должна бы знать, что все это значит, раз уж она и вправду предсказательница.

— Она не говорила, что она предсказательница, — возразил Ранд. — Я верю, она что-то видит. Вспомни, когда мы кончили мыться, Морейн ведь разговаривала с нею. И она знает, кто такая Морейн.

Мэт неодобрительно посмотрел на друга.

— По-моему, это имя мы условились не произносить.

— Да, — пробормотал Ранд. Он с силой потер виски руками. Сосредоточиться на чем-нибудь было так трудно.

— Кажется, ты и в самом деле заболел, — сказал Мэт, хмурясь. Вдруг он дернул Ранда за рукав, чтобы тот остановился. — Глянь-ка на них.

По улице в сторону Ранда и Мэта вышагивали трое мужчин в кирасах и конических стальных шлемах, начищенных до зеркально-серебряного блеска. Сверкала даже кольчуга у них на руках. Длинные плащи, непорочно белые, с вышитой слева на груди эмблемой — солнце с расходящимися лучами — казались просто невероятными на грязной, с лужами улице. Руки мужчин покоились на эфесах мечей, и смотрели они вокруг себя с таким видом, будто взирали на гадов, выползших из-под прогнившей колоды. Тем не менее никто на них не оглядывался. Казалось, никто их даже не замечал. Вместе с тем этой троице не приходилось проталкиваться через толчею: людской водоворот как бы случайно расступался перед мужчинами в белых плащах, давая им шагать свободно, и этот кусочек пустого пространства двигался вместе с ними.

— По-твоему, это — Дети Света? — громким голосом осведомился Мэт. Какой-то прохожий холодно глянул на него и ускорил шаг.

Ранд кивнул. Дети Света. Белоплащники. Люди, которые ненавидят Айз Седай. Люди, которые указывают народу, как надо жить, доставляя неприятности тем, кто отказывался подчиняться их требованиям. Если сгоревшие фермы и даже худшее можно назвать таким мягким словом, как «неприятности». Мне, наверное, нужно быть испуганным, подумал Ранд. Или же заинтригованным. Во всяком случае, хоть чуть-чуть. Вместо этого он равнодушно наблюдал за этой троицей.

— Что-то они мне не очень-то по душе, — сказал Мэт. — Больно уж самодовольные, а?

— Да ну их, — сказал Ранд. — Гостиница. Нам нужно поговорить с Перрином.

— Совсем как Эвард Коплин. Тот тоже всегда нос задирает. — Мэт вдруг заухмылялся, в глазах загорелся огонек. — Помнишь, как он сверзился с Фургонного Моста и пошлепал домой мокрый с ног до головы? С него спесь на месяц сбило.

— Ну, и при чем тут Эвард?

— Видишь во-он там? — Мэт указал на опирающуюся оглоблями о землю двуколку, что стояла в переулке впереди Детей. Единственный колышек удерживал дюжину уложенных на повозку бочек. — Смотри.

Посмеиваясь, он нырнул в скобяную лавку слева от Ранда.

Ранд посмотрел ему вслед, понимая, что надо что-то предпринять. Подобный огонек в глазах Мэта не сулил ничего хорошего — тот явно собирался выкинуть одну из своих шуточек. Но, странное дело, Ранд и сам предвкушал то, что будет, — чего бы ни собирался натворить Мэт. Что-то шептало ему, мол, такое чувство неправильно, это опасно, но Ранд все равно улыбался в предвкушении дальнейшего.

Через минуту показался Мэт, наполовину высунувшись из чердачного окна под черепичной крышей лавки. В руке у него появилась праща, она уже начала крутиться. Взор Ранда вновь вернулся к двуколке. Почти сразу же раздался резкий треск, колышек, подпиравший бочки, сломался, и в то же мгновение с переулком поравнялись Белоплащники. Народ бросился врассыпную от скатившихся по оглоблям бочек, которые с грохотом понеслись по улице, разбрызгивая грязь и мутную воду. Трое Детей запрыгали с не меньшей прытью, чем прочие, выражение превосходства на их лицах сменилось оторопью. Кое-кто из прохожих растянулся на земле, обдав других фонтанами брызг, но те трое двигались с проворством, легко уворачиваясь от бочек. Но летящей во все стороны грязи им избежать не удалось, и она заляпала их белые одеяния.

Из переулка, размахивая руками и гневно крича, выскочил бородач в длинном фартуке, но один взгляд на троицу, тщетно пытающуюся отряхнуть грязь со своих плащей, — и он исчез в переулке даже быстрее, чем появился оттуда. Ранд глянул на крышу лавки — Мэта там не было. Такая меткость под силу любому мальчишке из Двуречья, но результат превзошел всякие ожидания. Ранд не смог удержаться от смеха; шутка была совершенно дурацкая, в духе Мэта, но все равно было смешно. Когда Ранд вновь повернулся лицом к улице, трое Белоплащников смотрели прямо на него.

— Ты увидел нечто смешное, да?

Говорящий стоял чуть впереди остальных. Его немигающий взгляд был надменен, в глазах вспыхивали искорки, словно ему было ведомо что-то важное, нечто неизвестное больше никому.

Смех Ранда враз оборвался. Он и Чада Света остались наедине с бочками и грязью. У людей вокруг как-то тут же нашлись неотложные дела в других концах улицы, подальше от них.

— Страх пред Светом сковывает твой язык? — От гнева узкое лицо Белоплащника вытянулось еще больше. Он недоверчиво посмотрел на эфес меча, выглядывающий из-под плаща Ранда. — Возможно, ты несешь за это ответственность, да? — У него, в отличие от двух других, на плаще под вышитым солнцем красовался золотой бант.

Ранд попытался прикрыть меч полой, но плащ вместо этого совсем соскользнул с плеча. Где-то в глубине души у юноши возникло крайнее изумление тем, как он себя ведет, но мысль эта была какой-то далекой и отстраненной.

— Всякое случается, — сказал Ранд. — Даже с Детьми Света.

Узколицый мужчина приподнял бровь.

— Ты так опасен, юнец? — Белоплащник был по виду ненамного старше Ранда.

— Клеймо цапли, Лорд Борнхальд, — предостерег узколицего один из стоящих позади.

Узколицый вновь бросил взгляд на эфес Рандова меча, — у всех на виду блестела бронзовая цапля, — и глаза Белоплащника мгновенно расширились. Затем он поднял взор, всмотрелся в лицо Ранда и недоверчиво хмыкнул.