Око Мира

— И у нас есть на то право, — глубокомысленно добавил Перрин. — Морейн говорит, что мы все происходим от того народа Манетерен. Они сражались с Темным, и мы сражаемся с Темным. Это и дает нам право.

Эгвейн фыркнула, словно демонстрируя, что она об этом думает.

— Я говорила не об этом. Что... что это такое ты кричал, Мэт?

Мэт смущенно пожал плечами:

— Я не помню. — Он обвел спутников настороженным взглядом: — Да, не помню. Все как в тумане. Я не знаю ни что это такое, ни откуда это взялось, ни что это означает. — Он усмехнулся, как бы осуждая себя. — Думаю, это вообще ничего не значит.

— Я... я думаю, значит, — медленно сказала Эгвейн. — Когда ты крикнул, мне показалось — только на миг, — что я поняла тебя. Но сейчас все пропало. — Девушка вздохнула и махнула рукой. — Может, ты и прав. Странно, что ты вообразил такое в тот момент, а?

— Карай ан Калдазар, — сказала Морейн. Все обернулись и уставились на нее. — Карай ан Эллисанде. Ал Эллисанде. За честь Красного Орла. За честь Розы Солнца. Роза Солнца. Древний боевой клич Манетерен и боевой клич их последнего короля. Розой Солнца называли Элдрин. — Улыбка Морейн предназначалась обоим — и Эгвейн, и Мэту, хотя ее внимательный взгляд задержался, может, на миг дольше на нем, чем на ней. — В Двуречье все еще сильна кровь рода Арада. Древняя кровь поет до сих пор.

Мэт и Эгвейн взглянули друг на друга, а остальные смотрели на них. Глаза Эгвейн были широко раскрыты, а губы растягивались в улыбке, которую девушка пыталась сдержать, словно не чувствовала уверенности в том, как отнестись к разговору о древней крови. Мэт же был уверен, если судить по его насупленным бровям и хмурому лицу.

У Ранда мелькнула мысль, что он знает, о чем думает Мэт. О том же, о чем думал он сам. Если Мэт — потомок древних королей Манетерен, то, может, троллоки на самом-то деле явились за ним, а не за ними троими. От этой мысли Ранду стало стыдно. Щеки юноши зарделись, а когда он уловил виноватое выражение на лице Перрина, то понял, что и тому пришла на ум такая же мысль.

— Не могу сказать, что мне доводилось раньше слышать нечто подобное, — произнес Том спустя минуту-другую. Он встряхнулся и заговорил резким тоном: — В другое время я мог бы даже сложить об этом историю, но прямо сейчас... Вы намерены оставаться здесь до исхода дня, Айз Седай?

— Нет, — отозвалась Морейн, подбирая поводья.

Как бы подчеркнув ее ответ, на юге прорезался троллочий рог. На западе и востоке откликнулись другие. Лошади тонко заржали и нервно затоптались на месте.

— Они прошли огонь, — ровным голосом произнес Лан. Он повернулся к Морейн: — Для того, что ты намереваешься сделать, у тебя еще недостаточно сил, пока еще недостаточно, — нужен отдых. А туда не войдет ни Мурддраал, ни троллок.

Морейн подняла руку, собираясь прервать Стража, потом вздохнула и уронила ее.

— Очень хорошо, — раздраженно заметила она. — Я считаю, ты прав, но предпочла бы иметь иной выбор. — Айз Седай вытащила жезл из-под подпруги. — Соберитесь все вместе вокруг меня. Как можно ближе. Еще теснее!

Ранд подогнал Облако вплотную к Айз Седай. Подчиняясь настойчивому требованию Морейн, они все сдвигались вокруг нее тесным кружком, пока головы лошадей не оказались одна над крупом или холкой другой. Только тогда Айз Седай удовлетворенно кивнула. Затем, не сказав ни слова, она привстала на стременах и закрутила посох над головами людей, вытягивая руку, чтобы наверняка охватить весь отряд целиком.

Всякий раз, когда жезл проходил над ним, Ранд вздрагивал. С каждым его кругом по телу пробегало легкое покалывание. Юноша мог следить за движением посоха даже не глядя на него, просто наблюдая за тем, как нервно вздрагивают его товарищи, когда жезл рассекал воздух над их головами. Его совсем не удивляло, что один Лан никак не реагировал на происходящее.

Внезапно Морейн выбросила руку со сжатым в ней жезлом на запад. Палая листва закружилась в воздухе, и кусты хлестнули ветвями, будто небольшой смерч пробежал туда, куда указывал жезл Айз Седай. Когда невидимый вихрь исчез из виду, она со вздохом опустилась в седло.

— Троллокам, — сказала она, — покажется, что наши запахи и следы ведут туда. Через какое-то время Мурддраалы распознают эту уловку, но тогда...

— Тогда, — сказал Лан, — мы уже сами затеряемся.

— Ваш жезл таит в себе огромные силы, — произнесла Эгвейн, удостоившись от Найнив презрительного хмыканья.

Морейн в досаде прищелкнула языком.

— Я же говорила тебе, дитя мое, вещи не обладают силой. Единая Сила приходит из Истинного Источника, и лишь живой разум может владеть ею. Это даже не ангриал, а просто предмет, помогающий сосредоточиться. — Усталым движением она сунула жезл за подпругу. — Лан?

— За мной, — сказал Страж, — и без шума. Если троллоки услышат нас, то все сорвется.

Он вновь повел отряд на север, но не в том невыносимом темпе, в котором они мчались от погони, а скорее тем скорым шагом, которым они двигались по Кэймлинскому Тракту. Местность вокруг становилась все ровнее, хотя лес оставался таким же густым, как раньше.

Путь отряда больше не был прямым, так как Лан выбирал маршрут, который проходил по твердому грунту или скальным обнажениям, и больше не позволял всадникам ломиться через путаницу кустарника, а вместо этого объезжал кусты кругом, хотя такой крюк и требовал лишнего времени. Раз за разом он отставал, внимательно изучая оставленный отрядом след. На любой звук громче шепота Страж строго шикал.

Найнив скакала подле Айз Седай, на лице отражалась внутренняя борьба между беспокойством и неприязнью. И еще, подумалось Ранду, у Мудрой что-то было на уме. Морейн, с поникшими плечами, держалась за седло обеими руками, намотав поводья на запястье, ее качало при каждом шаге Алдиб. Было ясно, что проложенный ложный след — он мог показаться мелочью по сравнению с вызванными ею землетрясением и стеной огня, — потребовал от нее очень многого, отняв у Айз Седай силы, которых ей нельзя больше терять.

Ранду почти захотелось, чтобы рога затрубили вновь. По крайней мере, они подскажут, как далеко от отряда троллоки. И Исчезающие.

Юноша продолжал озираться вокруг, поэтому первым заметил, что лежало впереди. Когда он разглядел это, то уставился на открывшуюся картину широко раскрытыми глазами и совершенно сбитый с толку. Нечто громадное непонятной формы тянулось насколько хватало глаз, в обе стороны, почти везде той же высоты, что и деревья, причем некоторые росли прямо на этой насыпи, а тут и там над кронами деревьев возвышались какие-то остроконечные образования. Безлистные ползучие растения и вьющиеся плющи густо, слоями покрывали все. Скала? Плющам-то лезть наверх легко и просто, а лошадей нам туда вовек не затащить.

Вдруг, когда отряд подъехал ближе, юноша увидел башню. Это точно была башня с необычным остроконечным куполом наверху, а не какая-то скала.

— Город! — крикнул Ранд. Городская стена, а остроконечные вершины оказались сторожевыми башнями на стене. У Ранда отвисла челюсть. Да этот город раз в десять больше Байрлона. А то и в пятьдесят!

Мэт кивнул:

— Город, — согласился он. — Но что тут, в таком лесу, делает город?

— И без людей, — сказал Перрин. Когда его друзья обернулись к нему, он указал на стену. — Разве допустили бы они, чтобы ползучие растения так разрослись? Вы же знаете, вьюны могут стену обрушить. Вот, взгляните, как она развалилась.

Увиденное поставило все на свои места. Дело обстояло именно так, как сказал Перрин. Чуть ли не под каждой брешью в стене бугрился поросший кустарником холмик; поверх них валялись остатки каменной кладки с обвалившейся стены. Не было и двух сторожевых башен одинаковой высоты.

— Интересно, что это был за город? — задумчиво произнесла Эгвейн. — И что же такое с ним произошло? На папиной карте я ничего такого не припомню.

— Он назывался Аридол, — сказала Морейн. — Во времена Троллоковых Войн он был союзником Манетерен. — Пристально вглядываясь в громадные стены, она, казалось, не замечала никого вокруг, даже Найнив, которая поддерживала ее в седле под руку. — Позже Аридол погиб, и это место назвали иначе.

— А как? — спросил Мэт.


— Сюда, — сказал Лан. Он остановил Мандарба перед тем, что было некогда воротами, — настолько широкими, что через них могли пройти в ряд пятьдесят человек. Сохранились лишь разрушенные, укрытые занавесом вьющихся растений дозорные башни; от самих же ворот не осталось и следа. — Мы войдем здесь. — Вдалеке пронзительно прокричали рога троллоков. Лан всмотрелся в ту сторону, откуда донеслись эти звуки, затем взглянул на солнце, уже наполовину опустившееся к вершинам деревьев на западе. — Они поняли, что взяли ложный след. Идемте, до темноты нам надо найти крышу над головой.

— Как его назвали-то? — вновь спросил Мэт.

Морейн ответила, когда отряд въезжал в город.

— Шадар Логот, — сказала она. — Он называется Шадар Логот.





Глава 19

ЗАСАДА ТЕНИ




Лан вел отряд по городу, раскрошившиеся камни мостовой хрустели под копытами лошадей. Кругом были одни развалины и, как верно заметил Перрин, не замечалось никаких следов людей. Лишь изредка вдалеке срывался, хлопая крыльями, вспугнутый голубь, да трава, старая и пожухлая, пучками торчала меж плит мостовой и в стыках каменных стенных блоков» Лишь кое-где стояли дома с уцелевшими крышами, у большинства же зданий они обрушились. Обвалившиеся стены веером рассыпали на улицах кирпичи и камни. Башни, внезапно возникающие в проемах улиц, расщепами торчали в небо. Неровные холмы булыжника, с парой-тройкой чахлых деревцев, отмечали места, где ранее возвышались дворцы или даже целые городские кварталы.

Однако и от того, что сохранилось, у Ранда захватило дух. Самые громадные строения в Байрлоне утонули бы в тени любого здешнего здания. Куда бы он ни глянул, взор его встречал дворцы из бледного мрамора, увенчанные огромными куполами. Казалось, что каждое здание имело по меньшей мере один купол; на некоторых дворцах их возвышалось четыре или пять, самых причудливых форм, и одинаковых было не найти. Длинные аллеи, обрамленные колоннадами, бежали к башням, которые, казалось, упирались а небо. Каждый перекресток был отмечен либо бронзовым фонтаном, либо белоснежным пиком монумента, либо статуей на пьедестале. Пусть фонтаны высохли, пусть большая часть стел опрокинута, пусть многие статуи разбиты, уцелевшее предстало глазам Ранда едва ли не чудом.

А я еще считал Байрлон городом! Пусть я сгорю, но Том надо мной наверняка посмеивался в усы. Да и Морейн с Ланом тоже.

Ранд так увлеченно таращил глаза по сторонам, что его застало врасплох, когда Лан внезапно остановился перед большим белым зданием, которое оказалось вдвое больше «Оленя и Льва». Для каких целей служило это здание, когда город кипел жизнью и все в нем дышало великолепием, сейчас сказать было трудно, может, тогда оно и вправду было гостиницей. От верхних этажей осталась лишь пустая скорлупа стен: через глазницы-проемы окон — стекло и дерево давным-давно исчезли — проглядывало вечереющее небо, но первый этаж на вид казался вполне крепким.

Морейн, чьи руки по-прежнему лежали на передней луке, прежде внимательно осмотрела здание и лишь потом кивнула:

— Это подойдет.

Лан спрыгнул с седла и осторожно, подхватив ее обеими руками, помог Айз Седай спуститься на землю.

— Заводите лошадей внутрь, — распорядился он. — Найдите где-нибудь в глубине дома комнату под конюшню. Пошевеливайтесь, фермерские сынки! Здесь вам не деревенский лужок.

Лан исчез в здании, неся на руках Айз Седай. Найнив слезла с лошади и заторопилась вслед за Стражем, крепко прижимая к себе сумку с целебными травами и мазями. Эгвейн ни на шаг от нее не отставала. Их лошади остались стоять у порога.

— Заводите лошадей внутрь, — ворчливо передразнил Лана Том и фыркнул в усы. Он сполз с коня, одеревенело и медленно, потер затекшую спину, тяжело вздохнул, а потом взял Алдиб под уздцы. — Ну? — сказал он, поведя бровью в сторону Ранда и его друзей.

Те торопливо спешились и занялись другими лошадьми. Дверной проем, — в котором давно не осталось ничего, что можно было бы назвать дверью, — был достаточно широк, чтобы через него можно было провести животных, даже сразу по двое.

Внутри оказалась просторная комната, чуть ли не во все здание шириной, с грязным изразцовым полом, кое-где сохранилась на стенах драпировка, изорванная, поблекшая и выцветшая до неопределенно-бурого цвета. Ткань выглядела так, будто коснись ее, и она рассыплется в прах. Больше ничего не было. В ближайшем углу Лан расстелил для Морейн свой и ее плащи, на которые и усадил ее. Возле Айз Седай на коленях стояла Найнив, ворча о пыли и копаясь в своей сумке, которую держала перед ней Эгвейн.

— Она может мне не нравиться, это верно, — говорила Найнив Стражу, когда вслед за Томом, ведя в поводу Белу и Облако, вошел Ранд, — но я помогу любому, кто нуждается в моей помощи, нравится мне этот человек или нет.

— Я не имею ничего против, Мудрая. Я лишь заметил, чтобы вы были поосторожнее со своими травами.

Она скосила на Лана глаза.

— Дело в том, что ей, как и вам, нужны мои травы, — тон Найнив, поначалу язвительный, становился все более едким. — Дело в том, что она сделала так много, как смогла, едва лишь не доведя себя до изнеможения. Дело в том, что сейчас ваш меч ей ничем не поможет, Лорд Семи Башен, а мои травы помогут.

Морейн положила руку на плечо Лана.

— Успокойся, Лан. Она мне не причинит вреда. Просто она не знает.

Страж насмешливо хмыкнул.

Найнив перестала рыться в своей сумке и окинула его хмурым взглядом, но обратилась к Морейн:

— Есть многое, о чем я не знаю. О чем речь идет сейчас?

— Во-первых, — ответила Морейн, — все, что мне нужно на самом деле, — это немного отдыха. Во-вторых, я согласна с вами. Ваши умения и познания будут более полезны, чем я считала. Теперь, не найдется ли у вас чего-нибудь, что поможет мне уснуть на часок и после чего я буду твердо стоять на ногах?..

— Слабый настой из лисохвоста, марисина и...

Последнего слова Ранд не расслышал, поскольку прошел за Томом в следующую комнату, — такую же большую залу, как и первая, и даже еще более пустую. Здесь царила одна только пыль, лежащая толстым слоем и никем не потревоженная. На полу не отпечаталось ни единого следа — ни птичьего, ни звериного.

Все принялись расседлывать лошадей: Ранд — Белу и Облако, Том — Алдиб и своего мерина, Перрин — свою и Мандарба. Все, кроме Мэта, который выпустил поводья, едва оказался в комнате. Кроме того дверного проема, через который они сюда вошли, здесь виднелись еще два прохода.

— Переулок, — сообщил Мэт, сунувшись в первый. Второй дверной проем черным прямоугольником зиял в дальней стене. Мэт медленно прошел туда и намного быстрее выскочил обратно, энергично счищая старую паутину с лица и волос. — Ничего нет, — сказал он, бросая взгляд в сторону переулка.

— Ты думаешь заняться своей лошадью или нет? — спросил Перрин. Он уже закончил расседлывать свою и снимал седло с Мандарба. Как ни странно, но жеребец со свирепым взглядом не доставлял юноше никаких хлопот, хотя и косил глазом, наблюдая за Перрином. — За тебя этого никто делать не будет.

Мэт кинул последний взгляд на переулок и со вздохом шагнул к своей лошади.