Опечатки

Подспудные течения всё равно искали выход. В Готэм-сити было слишком много ярких пятен и глупых сюжетов даже для девятилетнего. Примерно в это время в каждую пачку чая «Брук Бонд» начали вкладывать коллекционные карточки. Точнее, серию «Вперед в космос».

Они все сохранились у меня до сих пор. Не знаю, что там вышло у Пруста с его мадленками, но моим билетом в прошлое навсегда останется карточка номер девять, «Планеты и спутники».

Цвета там аляповатые, графика никуда не годится, но моя семья всегда заливалась чаем по уши, так что у меня были все карточки. Запомнив рисунки на оборотах, вы бы выучили о ночном небе больше, чем большинство людей знает до сих пор. Правда, кое-какие сведения оказались бы неправдой. Марс там был изображен с каналами. Но они пристрастили меня к космосу. Это очень удобная любовь – космоса много, и он бесплатный. Тем более тогда как раз началась космическая эра.

Мои родители – да-да – купили мне телескоп. Это был один из тех телескопов, которые покупают, не прочитав ни одной книжки по теме. Юпитер казался мятым комом радуг, но зато я как следует изучил луну.

Я собирался стать астрономом, потому что астрономам не обязательно отправляться в постель к десяти. Но оказалось, что это не имеет никакого значения, потому что я обнаружил рассказы о космосе.

С удовольствием сообщаю, что я сделал всё правильно. Я нашел правильный магазин. Разумеется, правильный магазин – где хозяин сам фанат и так хорошо знает покупателей, что порой они помогают ему за прилавком, – должен удобно располагаться между тату-салоном и лавочкой, где торгуют порнухой.

Мой источник наслаждения скрывался внутри порномагазина. Основным направлением деятельности этого заведения была торговля порнографией[10]. Занималась этим милая пожилая леди, которая вязала в перерывах между покупателями. Однако по какой-то причине – вероятно, чтобы иметь какие-то основания считаться книжным магазином – половина пола в этом крошечном помещении была уставлена картонными коробками с подержанными британскими и американскими научно-фантастическими журналами. Часто совсем новыми.

Откуда они брались? Я так и не знаю. Зато запасы восполнялись с той же скоростью, с какой я их поглощал. Других любителей фантастики я там никогда не встречал. Порой какие-то мужчины в плащах изучали содержимое верхних полок, впав в подобие транса, но они никогда не обращали внимания на мальчика, который ковырялся в коробках на полу. Владелица, которая меня очень любила – вероятно, как единственного покупателя, которого не интересовали верхние полки, – и порой даже угощала чаем, изрекла как-то: «Их просто бросают». «Аналог», «Фэнтези и научная фантастика», «Галактика», «Новые миры», «Научная фантастика»… эти невиданные богатства обходились мне в шесть пенсов за штуку. Они не были основным товаром милой леди, и она ничего не знала о научной фантастике, так что примерно три раза в неделю я возвращался домой с набитой сумкой. Правда, время на домашнее задание всё равно оставалось.

А потом в каком-то британском журнале мне встретилось упоминание Британской ассоциации научной фантастики.

Контакт. Это привело меня на конвенты, где царила атмосфера, подталкивающая к писательству. Я писал. В основном всякую ерунду, но кое-что было неплохо, и я учел распространенное мнение: «Если вы хотите стать писателем, найдите настоящую работу». Это оказалась работа в газете, давшая мне, стажеру, чудесную возможность работать каждый божий час. Вообще следовало бы говорить: «Найдите другую работу, но такую, которая не занимала бы всю жизнь». А еще были девушки. Работа и, разумеется, девушки выиграли.

«Ворлдкон» шестьдесят пятого года стал моим последним конвентом на двадцать один год. Я состоял в фэндоме не больше трех лет, не считая ученичества в маленьком магазине, и не вернулся в него, пока не написал четыре романа. Приятно снова оказаться дома.

Когда я последний раз проходил мимо, тот магазинчик исчез. Его место занял забетонированный двор автосалона.

Или же в тот день, когда я закрыл за собой дверь в последний раз, та леди, закончив свою работу, потянула рычаг под столом, и магазинчик снялся с места и улетел.





Письмо в «Вектор»




«Вектор», 21 сентября 1963 года



Когда я был подростком, случалось всё – на дворе стояли шестидесятые, – но в школе мне сильно влетело за то, что я принес с собой журнал «Мэд». Мне кажется, нас учили каким-то глупостям.



ТЕРРИ ПРАТЧЕТТ (Беконсфилд)

Статья «Научная фантастика в школах» в 20-м номере [ «Вектора»] заинтересовала меня, потому что:

А) я учусь в школе и

Б) я очень люблю научную фантастику.

Во-первых, ученикам Рона Беннета страшно повезло, потому что их директор любит фантастику. В моей школе мы читаем все эти древние «Мои домашние животные» или «День на железнодорожной станции». Сначала они приятные, но через пять или шесть повторений приедаются (если я и преувеличиваю, то совсем чуть-чуть).

Конечно, поднимется шум. «Не всем интересна научная (брр!) фантастика!» И что? «День на железнодорожной станции» тоже не для всех. А еще почти все ребята в моем классе переписывают рассказы из разных журналов. Может, лучше бы это были «Новые миры» или «Научная фэнтези».

[Ответ редактора: два заголовка, которые вы упомянули, вполне подходят для научно-фантастических рассказов. «Мои домашние животные» – про Маленького Пушистика и маленькую жабу, как у Берроуза (когда-то у меня был бант, но потом их запретили). «День на железнодорожной станции» – о раскопках древних руин. Дело происходит в далеком будущем после распространения телепортации.]





Выбор писателя




«Книги квартала» от Waterstones, 12-й номер, 2004 год



У моей бабушки была одна книжная полка. Насколько я помню, там стояла большая книга, которая помогала ей в часы тревог и уныния. На моей памяти она открывала только ее. Она называлась «В помощь кроссвордисту».

Но на той же полке стоял «Наполеон ноттингхильский» Г. К. Честертона, книга, которая объясняет душу и сердце фэнтези. Кстати сказать, они мало отношения имеют к магам, зато очень много к… ко всему остальному. В детстве мы населяем мир вокруг опасностями и ужасами (в паре миль от нашего дома стоял амбар, где, как мне точно было известно, жили великаны). Честертон знал, почему так происходит, и в одном предложении мог выразить то, на что иному философу понадобилась бы целая книга. Один его урок я запомнил навсегда: нет ничего такого же странного, как «нормальное».

Я начал читать поздно, но запойно, поэтому детские и взрослые книги я читал вперемешку, не делая между ними разницы. К чтению меня пристрастил «Ветер в ивах». У меня до сих пор где-то лежит то дешевое бумажное издание. В пластиковой папке, потому что переплет куда-то делся за годы. В следующий раз, когда будете перечитывать эту книгу, обратите внимание на размер животных. Он меняется на протяжении книги, но это не имеет никакого значения.


По счастливой случайности я набрел также на «Отдохновение миссис Мэшем» Т. Х. Уайта и полюбил его, потому что это была детская книга, не делавшая никаких уступок детям. К тому же это была книга, в которой оживала другая книга («Путешествия Гулливера»). В одиннадцать лет открывать такие вложенные идеи очень интересно. По сути дела, я полюбил книги, в которых реальность рассматривалась с другой точки зрения. Отсюда было уже недалеко до научной фантастики.

Любому романисту прекрасно известно, что научная фантастика – «это про роботов», космические корабли и другие планеты. Да, этого там много в качестве приправы, но хорошая научная фантастика рассказывает о нас и о фаустовых сделках с собственными мозгами, которые помогли нам слезть с дерева, но всё еще могут отправить в жерло вулкана. Лучшая научно-фантастическая книга в истории печатается очень редко. Это «Эволюция человека» позднего Роя Льюиса. Роботов вы там будете искать напрасно. Как, впрочем, и Homo sapiens, поскольку герои – плейстоценовые гуманоиды.

Они научились ходить вертикально и теперь готовы к серьезным вещам. К огню, стряпне, музыке, искусству и невероятному известию о том, что не стоит спариваться с собственной сестрой. Потому что это слишком просто – так утверждает Отец, воображаемый лидер племени. Чтобы развиваться, человечество должно создать запреты, сомнения и комплексы и уйти из животного рая. Чтобы двигаться вперед, нужно ограничивать себя. Великолепная вещь, которую я перечитываю каждый год. По-моему, ее пора переиздать приличным тиражом.

И еще вещь, которой не найти в современном книжном магазине, но в большинстве хороших букинистических она есть (если там не побывал я, потому что я их скупаю и впихиваю друзьям). Это «Специалист» Чарльза Сэйла, рассказ в несколько десятков страниц. Строго говоря, это воспоминания строителя, но они многое объясняют в природе юмора. Ему нужен глубокий почвенный слой. Остроумие можно вырастить на мокрой тряпочке.





Предисловие к «Эволюции человека» Роя Льюиса




Corgi, 1989 год



Вы держите в руках одну из самых смешных книг за последние 500 000 лет[11].

Коротко говоря, это забавное описание семьи очень первобытных людей, которые открывают и начинают использовать самые могущественные и страшные явления, с которыми когда-либо сталкивалась человеческая раса, – огонь, копье, брак и так далее. Это напоминание о том, что проблема прогресса возникла не с началом атомной эры, а тогда, когда надо было научиться добывать еду так, чтобы тебя не съели, и готовить ее, не попадаясь на костер другим.

И о том, что первым оружием, способным убивать людей, не разрушая зданий, была дубинка.

Это пока не бестселлер (по крайней мере, не в общепринятом понимании). Может быть, потому, что эту вещь очень сложно классифицировать. Людям делают больно книги, которые непонятно на какую полку ставить. Поскольку впервые роман был опубликован в 1960-м, с тех пор он много раз переиздавался под разными названиями (не только «Эволюция человека», хотя именно это название мудро выбрал Брайан Олдисс, когда решил начать с этой вещи научно-фантастическую серию издательства «Пингвин», но и «Давным-давно в ледниковом периоде» и «И что мы сделали с Отцом»).

Олдисс заметил то, чего раньше не замечал никто, включая автора, – что это великолепная научная фантастика. Подлинная. Конечно, ракет тут нет. Ну и что? Кому нужны ракеты? Мы о них уже всё знаем. В 1960 году такая идея была меньше распространена.

Я купил свой экземпляр, потому что на обложке стояли буквы «НФ». В те мрачные дни я готов был купить что угодно с этой пометкой, примерно как в пустыне вы выпили бы любую жидкость. А потом я понял, что читаю нечто литературное, настоящий роман, и к тому же очень смешное. За прошедшие двадцать восемь лет я давал эту книгу почитать так часто, что давление взгляда почти стерло буквы со страниц.

Если вы дочитали досюда, пожалуй, можно уже сказать, что это культовая книга. Но не бойтесь. Это значит просто, что люди нашли ее не из-за навязчивой рекламы, а по счастливой случайности и испытали приятное чувство, что они единственные о ней знают. Другими словами, это хорошая культовая книга. Когда вы ее дочитаете, у культа будет на одного последователя больше.

Она изменит вашу жизнь. Например, первая сцена «Космической одиссеи 2001 года» больше никогда не станет прежней, потому что вы будете думать, которая из обезьян – дядя Ваня. А увидев очередную полезную книжечку о том, как отличать съедобные грибы от ядовитых, поблагодарите сотни обезьянолюдей, которые пожертвовали жизнями, чтобы это выяснить.

И вы наверняка оцените правдивую историю о том, что зародыш идеи пришел к Рою Льюису, когда он, будучи репортером отдела иностранных дел журнала «Экономист», попросил знаменитого антрополога Луиса Лики объяснить значение некоторых доисторических пещерных рисунков. Лики протанцевал ему это значение.

Из этого, а еще из наблюдения за разрушением британского колониального владычества в Африке и из отражений исторических глубин в современных политических событиях, Льюис собрал свою книгу.

Знаменитый французский биохимик Жак Моно впоследствии указал на одну-две технические ошибки, но добавил, что они не слишком важны, потому что он так смеялся, читая книгу, что упал с верблюда в Сахаре.

Так что сядьте на что-нибудь поустойчивее.

Апрель 1988 года (где-то в голоцене)





Волхв и я, или Как у волхвов ничего не вышло




Western Daily Press, 24 декабря 1970 года



Эту статью я написал на своей второй работе, сразу после ухода из «Бакс Фри Пресс». В «Бакс Фри Пресс», моей первой работе после школы, я познакомился с тремя по-настоящему мудрыми людьми. Мистер Черч был очень строг, серьезно относился к своей работе и заставлял новичков тоже серьезно к ней относиться. Багси Берроуз мог наорать на тебя, если ты что-то делал не так. Они меня многому научили. В первый же день я увидел первое в своей жизни мертвое тело – совсем мертвое. Я марал бумагу, а мистер Алан, третий мудрый человек, вводил меня в курс дела. Я подумал, что за один день узнал больше, чем за все годы в школе.



Мне были нужны золото, ладан и смирна. И всё. Как будто я современный волхв. Невозможно представить себе более простой список рождественских покупок. Ерунда, думал я. Пара пустяков.

В результате я оказался в «Бродмеде», в Бристоле, под дождем, одетый как персонаж «Песни пустыни» и чувствующий себя низложенным ближневосточным правителем.

Я думал, что не подхожу для такого. Что, если мне дадут верблюда, я не разберусь, как с ним обращаться.

Поначалу было довольно весело. Я даже взял с собой пакет. Видите, как я был наивен?

Золото. Довольно распространенная вещь, из него делают кольца и зубы.