Опиум. Вечность после...#2

Невероятные ощущения. Непередаваемые. Неповторимые.

Перерождение личности. Заполнение эмоциями до отказа. Выход на новый уровень.

Внимание, напряжённое до предела, максимальная острота зрения, выверенность каждого движения и приближающиеся красные шесть полос, потому что я нагоняю свой маяк. На этой скорости, кажется, даже мысль имеет воздействие на рёв мотора моего Мустанга:

- Боже, Даааамииеен! – выдыхаю со стоном.

И он отвечает изменённым голосом, неся свой заряд и мне:

- Это оно, Ева! То, о чём я тебе говорил!

Да, он долгое время пытался мне объяснить, что чувствует за рулём своего гоночного Мустанга, почему скорость даёт ему силы и как именно лечит его душевные раны, пока, в конце концов, не потратил целое состояние на новую модель своего любимца для меня. Он заказал её в эксклюзивном цвете – белом. Это был подарок на пятую годовщину нашей свадьбы, сопровождённый словами: «Теперь ты узнаешь, что ЭТО!».

И я узнаю трижды в месяц: десятого, двадцатого и тридцатого числа. Каждую ночь, выпадающую на эти даты, мы выезжаем на пустынный автобан и гоняем с трёх до четырёх утра – именно в этот час автобан мегаполиса бывает совершенно пустым. И этого времени нам хватает для полного сброса накопившейся усталости, замотанности детскими проблемами и рабочими вопросами. Вначале Дамиен предполагал соревноваться со мной, нивелировав свой опыт техническим превосходством и мощью моей машины, но его талант и любовь к скорости оказались всё же сильнее – я так и не смогла его обойти. Ни разу. А может быть, и не хотела.

Спустя время открываю глаза, чтобы полюбоваться никогда не надоедающим морем, его просторными водами, виднеющейся вдалеке кромкой острова Ванкувер, горной грядой справа или суетой на знаменитом Ванкуверском мосту «Львиные ворота» слева. Кажется, я люблю свой город. Теперь люблю.

Этот человек настолько дорог мне, что я способна узнать его без слов и образов. Самой первой ощущаю радиацию тепла, исходящую от его большого тела, затем нос улавливает запах терпкой туалетной воды – мой выбор, влажное дыхание в изгибе моей шеи. Он не просто присутствует, он есть.

Мой муж, мой Дамиен.

Сколько раз он делал это, а эффект всё тот же: губы касаются кожи на шее, и в эту точку словно вонзается поток благостной энергии, растекающейся вибрациями, волнами с такой силой, что мои ноги подгибаются в коленях. Но я не боюсь упасть – знаю: он подхватит. Всегда.

Наконец, Дамиен прижимается ко мне грудью, протягивает свои руки под моими, заставляя отпустить поручень и, расслабившись, просто лежать на нём: спина на его груди, руки на его руках. Этот жест вошёл в число его немногих привычек уже давно: всякий раз, как он видит меня на террасе с вытянутыми руками, бросает то, чем был занят, и выходит, чтобы встать за моей спиной. Я знаю об этом и неосознанно жду его даже тогда, когда уверена – он не видит меня. Жду, потому что эти руки, поддерживающие мои, и грудь, отдающая мне свою силу – напоминание о его клятве быть всегда мне опорой. И он считает, что об этом нужно напоминать – чем чаще, тем лучше.

Как Алекс напоминает своей Валерии о том, что любит всю свою жизнь только её, и только она по-настоящему имеет в его жизни значение. Даже не дети, а только она – в этом он однажды признался Дамиену.

- Ты спала всего два часа сегодня. Ложись отдыхать сразу, как мы уедем, - нежно приказывает мне мой супруг.

- Ты спал столько же! – спорю.

- Я крепче! – настаивает.

- Ну и что?! Без тебя я не усну!

Дамиен смеётся: я это слышу и чувствую, почти лёжа спиной на его груди. От его смеха мне делается так хорошо… Непередаваемо сладко.

- Окей, - и в голосе ирония. – Развезу детей по школам, заскочу на Коттонвуд – что-то у них выручка упала, нужно проверить. Вернусь и залезу к тебе под бочок, - нежно целует меня в висок.

- Ты помнишь, что сегодня у нас гости? – спрашиваю.

- Помню, конечно!

- Нужно готовить ужин. Поможешь?

- Ты ни о чём не беспокойся. Лера сказала, что привезёт сладкое и кое-что из еды, и дала мне задание побаловать её чем-нибудь из меню моих ресторанов, но я приготовлю сам. Выбираю между лазаньей и уткой, ты как считаешь?

- Утка выходит у тебя лучше!

- Окей, значит утка! Заодно и мясо на Коттонвуд выберу, сегодня как раз у них поставщик.

- Соня с Эштоном тоже приедут?

- Только Соня с детьми, Эштон в отъезде.

- Значит, Амаэль и Айви сегодня будут здесь! - улыбаюсь.

Любоваться на эту парочку можно до бесконечности. Столько трепетности и нежности в детской дружбе мне ещё не встречалось. Они словно существуют отдельно от всего прочего мира, их головы всегда рядом, всегда вместе.


- У них всё будет не так как у нас, - Дамиен вдруг становится серьёзным, - им повезло с семьёй.

Амаэль и Айви ещё совсем дети, но уже сейчас яснее ясного видно, что тяга, существующая между ними - не просто дружба. Так тянутся только родственные души, однажды предначертанные кем-то одна другой. Именно так, как это было когда-то у нас с Дамиеном. С самого детства, с самого начала между нами были искры и непреодолимое взаимное притяжение.

- Ты начала читать Лерину книгу?

- Нет ещё. Смотрела отзывы в сети, люди пишут, что она не простая. Никак не решусь…

- Не бойся тяжести, без неё не бывает настоящих историй. А эта книга - о самой сильной, сложной и красивой паре, какие мне встречались.

Спустя мгновение добавляет:

- Ну, кроме нашей, конечно!

С этими словами муж опускает руки, разворачивает меня к себе и целует в губы. Я купаюсь в его любви, плаваю в ней, как в океане. И каждая волна поднимает меня так высоко, что, кажется, можно коснуться неба, дотянуться до звёзд и снять себе самую счастливую.

Его любовь в его поцелуях. Они не просто быстрые «чмоки» или постельные поедания, они - цветы, распускающиеся на моей коже. Благоухающие сладким приторным ароматом гиацинты цветут на мне вечером и ночью, а утром и днём - нежные чайные розы с множеством многослойных лепестков и утончённым запахом.

Дамиену нравится меня целовать: его поцелуи - потребность для него самого, ласки, дающие выход переполняющим его чувствам. Каждое касание нежных, но уверенных и настойчивых губ воспринимается мной как благословение. Он говорит, что не целует меня, а «молится своему божеству», не обнимает, а «преклоняется». Но это, вообще-то, не его слова! Их придумал Алекс для своей Валерии, а Дамиен повторяет для меня. Но какая разница? Суть-то от этого не меняется!

Мы ценим каждую минуту, которая у нас есть, проживаем её во всей возможной полноте и никогда не жалеем о сделанном или не сделанном. Наши руки всегда одна в другой, головы рядом, а губы никогда не успевают забыть мягкость и вкус друг друга. Мы ВМЕСТЕ, как и хотели всегда.

Время поджимает: детям пора в школу. Дамиен в неоновой футболке, чёрных шортах, солнечных очках и бейсболке задом наперёд, обвешанный тремя детскими рюкзаками и ланч-боксами, хлопает в ладоши громогласно провозглашая:

- По коням!

И мальчишки бросаются в гараж, изо всех сил стараясь обогнать один другого. Альба грациозно вкладывает свою маленькую руку в большую и надёжную отцовскую, Дариус забрасывает огромный рюкзак на плечо, напялив бейсболку так же, как и отец, задом наперёд, и я узнаю в очертаниях его спины и рук восемнадцатилетнего Дамиена – дерзкого, амбициозного, местами самовлюблённого гонщика.

Муж подходит ко мне, чтобы поцеловать и обнять на прощание, хотя отбывает максимум на час-два, а я бреду следом за ними в гараж, чтобы как обычно проводить взглядом наш большой семейный SUV и попросить у Бога защиты. И я не знаю, кому доверяю больше: Господу или уверенным рукам моего улыбающегося мужа. Дамиен изображает что-то вроде воздушного поцелуя и выезжает с нашей площадки на дорогу.

Сложно передать то чувство наполненности, которое я ощущаю, глядя на него. На обычные передвижения по нашему дому, простые жесты, слова, адресованные детям или мне.

Мой Дамиен.

Мой целиком, без остатка и теперь уже навсегда. Я это знаю, он это знает, и мы оба всё друг о друге знаем.

Когда радуешься всем своим существом настолько простым вещам, как взмах его рук, раздвигающих после ночи шторы в столовой, понимаешь: вот оно – настоящее счастье.

Когда сияешь, глядя на то, как одна его ладонь треплет волосы вашего бедокура-сына, а вторая не просто лежит на твоём бедре, нет, она – портал вашего единения, контакт не только кожи, но двух преданных друг другу душ, понимаешь: вот оно - счастье. Счастье в мгновении.

Когда физически ощущаешь его взгляд на себе и, поднимая глаза, вдруг встречаешь невесомую улыбку и видишь в этой невесомости бесконечную глубину его чувства, понимаешь: вот оно - счастье.

Мой мужчина – лодка, и я - единственный в ней путешественник. В нашей реке жизни будут пороги и водовороты, тихие заводи и крутые берега, но мы проплывём свой длинный путь до конца. Лодка будет нести меня, а я снова и снова собирать её из обломков и щепок, заделывать пробоины, покрывать новой краской и просто любить.

Лера права: люди должны знать о том, какой может быть любовь: необъятной, непреодолимой, необъяснимо меняющей тебя. Всепрощающей, вдохновляющей, поднимающей с колен. Исцеляющей от любой боли: и душевной, и физической. Несокрушимой. Неистребимой. Раздвигающей границы, наделяющей силой, дающей жизнь. Она может быть прекрасной и уродливой, правильной и неправильной в одно и то же время. Но важно вот что: любовь - это самое прекрасное чувство, подаренное нам Богом. Его главное нам испытание и самый ценный дар.

Беру в руки подаренную Лерой книгу, провожу ладонью по обложке, вдыхаю запах новой бумаги и раскрываю на первой странице, чтобы прочесть уже, наконец, самую сильную историю любви.



МОНОГАМИЯ. Часть 1…