Оправдание невиновных

Квартиру своей троюродной родственнице Федяйкин купил неподалеку от собственного дома. Фамилию же родственница носила элегантную, практически графскую — Шувалова. И так же, как Алисиной тетке подходило грубоватое «Кандыбина», Анна Гавриловна была под стать своей фамилии. Зная предысторию, Арина ожидала, что приглашенная присматривать за ребенком и хозяйством родственница окажется простоватой, быть может, грузной или наоборот костлявой, но наверняка неухоженной и рано постаревшей. В общем, ожидала увидеть типичную домохозяйку. Тетку. Однако не стоило забывать, что до того как принять бразды правления федяйкинским домом, Анна Гавриловна была переводчицей, да не с банального английского или немецкого — с итальянского. А профессия, как ни крути, свой отпечаток накладывает.

Пожалуй, между двумя «тетками» и тезками — Анной Михайловной и Анной Гавриловной — даже наличествовало определенное внешнее сходство: обе довольно высокие, худощавые, неброские, метров с десяти, если не вглядываться, их можно было бы и перепутать. Но это если не вглядываться. Если Анна Михайловна не только числилась, но и выглядела «теткой» — деревенщиной по сути, то Анна Гавриловна была ягодкой совсем другого разбора. Стройная, моложавая — сейчас ей было сорок семь, но выглядела она максимум на сорок, а то и на тридцать пять. Неброская, но отнюдь не «простая», утонченная, рафинированная, элегантная. В ее внешности не было ничего особенно эффектного, но в привлекательности было не отказать. Даже, пожалуй, в красоте.

Выжившую ее из дома Алису Шувалова, разумеется, ненавидела, да так, что даже о приличествующей интеллигентной даме сдержанности забывала:

— А я Николаю сразу сказала, что эта… Алиса — та еще штучка. Но разве мужчинам что-нибудь втолкуешь? Как этот силикон увидят, так им сразу мозги отшибает.

Арина вспомнила фотографии Алисы, на которых все полагающиеся выпуклости выглядели и впрямь весьма аппетитно, однако не в таких все же размерах, чтобы подозревать импланты, — и сделала вид, что удивилась:

— У нее что, и вправду грудь силиконовая? Так на взгляд и не скажешь.

— Может, и своя, — Анна Гавриловна брезгливо поджала губы. — Тем более.

В каком смысле «тем более», подумала Арина. В том, что если все прелести «свои», это еще опаснее, потому что даже в искусственности девушку не обвинишь? Впрочем, неважно. С отношением госпожи Шуваловой к невестке все и так было ясно.

— Анна Гавриловна, а где вы сами были, когда Николай Семенович погиб?

— Вы что?! — взвизгнула она, еще более выходя из образа «интеллигентной косточки», практически вывалившись из него в грубую прозу. — Вы меня в чем-то обвиняете?

— Ну что вы! — примирительно улыбнулась Арина. — Просто проверяю. Рутинное дело.

— Сейчас? Когда все уже закончилось? Или как это у вас называется? Я еще тогда все рассказала, а вы опять? По какому праву?

— Анна Гавриловна, — еще мягче повторила Арина. — Просто нужно кое-что проверить. Продублировать, понимаете? Просто в архиве кое-что напутали.

— Везде бардак! — фыркнула женщина. — Ну в Египте я была. Только четыре дня и отдохнула, как Кристя позвонила, пришлось все бросить и назад лететь.

— Загранпаспорт ваш можно посмотреть?

— Загранпаспорт? — переспросила Анна Гавриловна.

— Ну да. А что, это трудно?

— Это невозможно, простите. Он… пропал.

— Пропал? Украли?

— Н-нет, — ответила Шувалова после минутной паузы с неуверенной, словно бы сомневающейся интонацией. — Почему украли?

— Вы сказали «он пропал».

— Да, пропал. Пришлось новый получать. Меня соседи затопили. Точнее, не соседи, но это неважно, — Анна Гавриловна, казалось, вновь обрела потерянную было уверенность. — У вас еще какие-то вопросы? Я, знаете ли, тороплюсь. — и она демонстративно прошествовала в прихожую, где начала сосредоточенно перебирать вешалки в шкафу-купе, как бы не в силах выбрать: то пальто? это? шубу? другую? дубленку?

Пришлось распрощаться.

— Тебе не кажется, что она врет? — задумчиво протянул Денис, выкатывая из закутка возле подъезда мотоцикл, который «убрал с глаз» на время визита к федяйкинской родственнице.

— Врать, может, не врет, но всего, что думает, не говорит, — согласилась Арина. — Хотя даже если — какая разница? Она-то вообще вне подозрений, она в Египте в это время была.

— По ее словам… Паспорт-то она тебе не показала. Соседи ее затопили! Паспорт не так легко привести в негодность. Хотя, конечно, если прорвало, к примеру, батарею, то горячая вода — это сила. Но как-то странно это.

— Да ладно тебе! Она же не дура, должна сообразить, что пересечение границы очень легко проверяется, хоть десять паспортов утопи. Да и зачем бы ей? В смысле зачем ей Федяйкина убивать? — усомнилась Арина и, поежившись от налетевшего ветра, мотнула головой в сторону заманчиво подмигивающей рядом вывески крошечной кофейни.

Чай там, впрочем, тоже заваривали, да не пакетиками, а как полагается.

— По-моему, она сама на этого Федяйкина планы имела, — хмыкнул Денис, сделав первый глоток и прижмурившись от удовольствия. — Могло такое быть? Тетка-то ведь на самом деле очень даже ничего, это я тебе объективно говорю. На фоне Алисы, конечно, полный ноль, бледная моль и серая мышь, но вообще-то, если взглянуть непредвзято… Сколько ей лет?

— Да ну тебя! — отмахнулась было Арина, но тут ей вдруг вспомнилась начальница криминалистического отдела. Адриана Георгиевна Грек выглядела куда невзрачнее своего эффектного имени: ну стройная, ну моложавая, но… вечно в каких-то костюмчиках а-ля школьный завуч, скучный узел волос на затылке, ни капли косметики на лице — никакая, в общем. Типа Алисы Фрейндлих в «Служебном романе» — до преображения. Но Арина однажды встретила Адриану на театральной премьере — и натурально обалдела. Вроде и косметики на ней было совсем чуть-чуть, и прическа не сильно отличалась от будничной, вот разве что вместо невзрачного костюмчика было платье, а вместо унылых туфель на толстом низком каблуке шпильки — но это была потрясающая красавица! И не в платье, разумеется, было дело, и не в шпильках. Она по-другому двигалась, по-другому разговаривала, по-другому смотрела… а улыбка… Ох. Да, пожалуй, Денис прав. Арина покрутила головой, пытаясь представить преображенную Шувалову. — А что, может быть… Федяйкина она чуть постарше, но до старухи ей и впрямь далеко, еще и пятидесяти нет. И выглядит молодо. А если приличный стилист с ней поработает — и вовсе королевишна будет. Была бы уродина, уже годам к тридцати бы на все рукой махнула, а тут вполне могла питать какие-то надежды.

— Вот именно! И десять лет она у него смирненько домоправительницу изображала. Интересно, работала при этом где-то или он ей зарплату платил?

— Она вроде переводчик, на дому, может, и работала. Но так чтоб где-то — нет, Федяйкин же ее за дочкой присматривать приставил. И зарплату, наверное, платил… Не знаю, в деле об этом ничего нет.

— Наверное, говоришь. Может, и зарплату. Или просто расходы оплачивал. По-родственному, так сказать. А ей так понравилось играть роль хозяйки дома, что начала помечтывать, как бы это роль превратить в реальность, что такого, почему нет.

— Угу. А он вдруг приводит молодую жену. Анна Гавриловна в бешенстве. Мало того, что надежды вдребезги, так ведь и роль отнимают, молодая жена ее натурально из дома выжила. — Арина вздохнула. — Денис, это могло быть отличным мотивом, если бы убили Алису.

— Ну, может, она на Федяйкина так разозлилась, что решила отомстить сразу всем — одним махом?

— Что-то не похож этот дядечка на типа, который мог бы вызывать кипение столь вулканических страстей. Хотя теоретически версия ничего, годная. И с точки зрения мотива, и с точки зрения возможности. Ключи от дома у Анны Гавриловны наверняка сохранились, вполне могла прийти, так сказать, без спроса. Вот только она ни разу не похожа на блондинку в алом халатике, про которую все свидетели говорят и которая на фотографиях. Блондинка в алом халате — это же явно Алиса.

— А вдруг было две блондинки? — азартно предположил Денис. — Ну если Анна Гавриловна хотела сразу всем отомстить, должна была придумать и как Алису подставить. Дождаться, пока та из дома выскочит, подняться, облачиться в этот самый алый халат, напялить блондинистый парик. Она, конечно, не такая фигуристая, как Алиса, но издали да в парике вполне могла бы за нее сойти.

— А Федяйкин ее так на балконе и дожидался? — фыркнула Арина.


— Ну… Может, он после ссоры с женой в себя приходил, может, у него привычка была — на балконе успокаиваться, а Анна Гавриловна о его привычках лучше всех знает. И она могла все быстро проделать.

— Если быстро и если хорошо спланировать, то… а ведь может быть. И я даже понимаю, почему у следователя насчет нее никаких подозрений не возникло. Дело Федяйкина вела… ладно, это неважно, но она у нас такая вся из себя королева-королева. Что ей такая невзрачная мышь, как Анна Гавриловна? Черт! Нестыковок навалом, но… Вот что! Надо записи с камер наблюдения еще раз посмотреть! Их тогда, конечно, просматривали, но что-то я уже ни во что не верю.

— А они доступны, записи?

— По крайней мере тот кусок, что фиксирует утро перед убийством, там камера рядом с подъездом, почти весь двор видно. Шубин их сохранил. На той же флешке, где фотографии, которые Лилия Львовна в то утро нащелкала. В самом деле. Он же не все материалы дел дублировал, выборочно. А видео от федяйкинского подъезда сохранил. Значит, что-то в этих записях есть. Может, там Анна Гавриловна засветилась? И про ее отдых в Египте бы проверить не мешало. Надеюсь, данные паспортного контроля за это время никакой недоумок не ухитрился уничтожить.

— Думаешь, у этой тетки есть и такие знакомства?

— Да ну! Все гораздо проще. К обновлению электронных архивов, случается, допускают субподрядчиков — ну там племянников каких-нибудь никчемушных и тому подобное. А потом — ах, у нас чего-то информация пропала. И тут же начинают искать страшные коррупционные схемы, ведь раз что-то пропало, значит, кто-то за это заплатил. А на самом деле просто у кого-то в голове полторы извилины.

— Помню-помню, — засмеялся Денис. — Не следует объяснять злонамеренностью то, что может быть объяснено глупостью. Не помню, кто это сказал.

— Принцип называется «бритва Хэнлона», — вспомнила Арина, — значит, наверное, Хэнлон и сказал, только я не в курсе, кто это такой. Меня сейчас больше интересует, как к данным паспортного контроля подобраться. Дела-то нет, я ж самодеятельностью занимаюсь, ни запрос не могу направить, ни оперов попросить. Хотя Левушка наш мне моментально бы…

— Гляди, гляди! — Денис вдруг принялся тыкать пальцем в мутноватое стекло. — Она? И впрямь намылилась куда-то!

Мимо окна кофейни по другой стороне узкой улочки шествовала Анна Гавриловна, видимо, выбравшая наконец-то, во что сегодня облачиться. Шуба была хороша… Ее хозяйка, впрочем, тоже.

— Давай за ней! — скомандовала Арина.

Денис покачал головой:

— А если она в машину сядет? Давай лучше ты за ней потихоньку пойдешь, а я так, вокруг покатаюсь. А там поглядим. Если она каким транспортом воспользуется, я тебя подхвачу.

Преследование оказалось недолгим. Четыре квартала и три поворота спустя Анна Гавриловна скрылась за стеклянной дверью, над которой был изображен стилизованный глобус. Рядом «лежал» клубок, хвост нити которого, попетляв немного вокруг глобуса, завивался в надпись «Ариадна». На двух поддерживающих глобус ладонях можно было прочитать «бюро путешествий».

— Туда пошла, — кивнула Арина подъехавшему Денису.

— Угу, видел. Ждем?

— А то!

Минут через сорок стеклянная дверь распахнулась, выпуская наружу Анну Гавриловну, которая бодро зашагала по улице… совсем не в ту сторону, с которой пришла.

Арина растерянно взглянула на Дениса. Тот хмыкнул:

— Да подумаешь, бином Ньютона! Тебе надо ведь сейчас сразу в эту контору, с коллективом пообщаться на предмет их посетительницы? Ну так и иди, а я за ней двинусь. Если что, жди меня во-он в том кафе. Видишь, на перекрестке, с нашей стороны? Сразу за банком, как раз мотоцикл на их стоянке брошу. Вернусь — доложу.





* * *


Проще всего было бы зайти в «Ариадну» и, махнув удостоверением, представиться честь по чести: следователь Вершина, есть к вам несколько вопросов. Вот только со времени убийства Федяйкина — и предполагаемой поездки Анны Гавриловны в Египет — прошло почти два года. Вспомнит ли персонал агентства то время? Точнее, захочет ли вспомнить? Люди не любят лишних сложностей. Как просто пожать плечами: ой, что вы, это так давно было, все забылось, и документы мы так долго не храним. Тем более, что следователь — фигура официальная, никаких человеческих чувств, кроме раздражения и желания побыстрее от него избавиться, не вызывающая.

Или, что еще хуже, вдруг в «Ариадне» найдется кто-нибудь с избытком подозрительности? Возьмет и позвонит в следственный комитет: а работает ли у вас такой следователь? И дойдет все это до Пахомова… ох, лучше не надо! Вряд ли ППШ будет в восторге. С делом Кащеева обошлось, Пахомов даже ругаться на ее самодеятельность не стал. Скорее всего потому, что победителей не судят. А что будет сейчас? Что-что! Втык по полной программе, вот что. Хотя бы потому, что формула «победителей не судят» сейчас не сработает. До победы еще — как до Китая ползком. Да и будет ли еще та победа?

Нет, надо было что-то такое изобразить, чтобы в туристических дамах — почему-то Арина была уверена, что в «Ариадне» работают сплошь дамы — пробудить сочувствие. Тогда и про «доисторические» времена вспомнят, и документы, наверное, найдутся. Неважно, о чем врать, главное, поэмоциональнее.

Потом Арина, как ни старалась, так и не смогла толком вспомнить, что же такое она наговорила в «Ариадне». Какой-то почти бессвязный поток: про знакомство на курорте, про переводчиков, про «очень надо, а фамилию не знаю», про безуспешные поиски.

— И вот, понимаете, я вроде нашла ее — ну потому что Анна тоже, и возраст вроде подходящий — а непонятно. Нашла через знакомых, а Нинка, она в соседнем доме живет, говорит, что это точно не она, потому что эта не переводчик, а домработница, и ни в каком Египте тогда не была, она ее тут видела. И если не она, ужасно неудобно будет, понимаете? А тут, прямо судьба, я ее на улице увидела, она от вас выходила. Только я подойти побоялась. Потому что… ну как это? Здрасьти, мы с вами в Египте познакомились. Ага, чуть не два года назад, а теперь вот явилась. Но мне же только сейчас понадобилось. — Арина даже носом шмыгнула для убедительности. — А вдруг я ошиблась? Потому что Нинка же говорила, что это не она. Она наверняка решит, что я какая-нибудь мошенница, и полицию вызовет. А мне правда очень-очень надо, понимаете?

Она жалобно похлопала глазами, мысленно аплодируя сама себе: такую призовую идиотку изобразила, что можно хоть завтра на «Оскара» номинироваться. А главное — подобным дурочкам почему-то все готовы помочь. Должно быть, из сочувствия к убогости.

К счастью, клиентов в «Ариадне» в этот момент не наблюдалось, так что коллектив — небольшой, три совсем юных девушки и одна постарше, судя по всему, начальница — внезапному развлечению обрадовался и с удовольствием кинулся помогать «бедной девочке, у которой диплом горит». Зачем для диплома, хоть трижды горящего, срочно потребовался переводчик с итальянского, Арина бы объяснить не смогла, зато знала, что к таким вот многословным, почти истерическим излияниям обычно никто не придирается. Опять же — вечная беда, но сейчас только в плюс — выглядит она не на свой возраст, а вполне «на студентку». Еще лучше было бы что-нибудь про любовь приплести… но про любовь ничего не придумалось. Ладно, авось заполошная «студентка» откроет в туристических сердцах шлюзы сочувствия.

— Так она же действительно только что у нас была! — воскликнула одна из девушек помоложе, с плохо читаемым бейджиком на груди. — Анна Гавриловна Шувалова, она не первый раз у нас тур оформляет. И она действительно переводчик, она говорила. Только раньше она чаще ездила, и платил мужчина… — девушка слегка приподняла бровь и улыбнулась тоже слегка, краешком губ, но с многозначительным видом, словно желала подчеркнуть пикантность ситуации. — М-м-м… вот, Федяйкин Николай Семенович, тут отмечено. А сегодня она сама. Погодите, когда, вы сказали, вы с ней в Египте познакомились?

Арина сообщила.

— Да-да, есть такое… то есть было. Хургада, отель «Мираж».

— «Мираж», точно! — Арина даже на стуле подпрыгнула, чтобы было ясно, как она рада.

Девушка улыбнулась еще многозначительнее:

— Это как раз последний тур был, за который мужчина платил. Потом ее долго не было, а сегодня она вот только что перед вами приходила, вы вполне могли именно ее видеть.

Тщательно записав продиктованный девушкой номер «контактного» телефона Анны Гавриловны, Арина вдруг отложила ручку, понурилась, как будто вспомнила что-то неудобное. — Нет, погодите… Может, я просто перепутала все-таки? Бывают же похожие люди. Вон даже конкурсы двойников проводят. Потому что Нинка же сказала, что…