Оправдание невиновных

— На! — Денис одним движением усадил мальчишку на стул перед Ариной, сдернув попутно капюшон, под которым обнаружились трогательно оттопыренные уши, розовые не то от возмущения, не то от мороза. — Не померещилось тебе. Торчал как приклеенный на углу и пялился на окна кафе. Не-не-не, — он замотал головой, отметая возможные сомнения, — отнюдь не случайно. Я за этим… господинчиком минут двадцать наблюдал.

При виде следовательского удостоверения господинчик как-то сразу сник, даже рдеющие уши несколько поблекли:

— Я ничего такого… Чего пристали? Я просто…

— Звать-то тебя как? Просто… — усмехнулась Арина.

— Бронислав… Зайченко, — неохотно выдавил тот.

— И зачем же ты за мной следил, Бронислав… Зайченко?

— Не следил я, — буркнул парнишка. — Просто… просто вы, просто Кристина…

— Кристина? — от изумления Арина едва не потеряла дар речи. А впрочем, чего-то в этом роде и следовало ожидать. Откуда бы еще мог взяться эдакий… персонаж, кроме как из поклонников будущей «звезды».

Персонаж вдруг воспрял, заговорил громче, почти обвиняюще:

— Она мне сама все рассказала! Зачем вы ее мучаете?! Ей нельзя!

— Что — нельзя? — не поняла Арина.

— Нервничать нельзя! А вы…

— Что, собственно, я? — перебила Арина. — Ну побеседовали, у нас, у следователей, это, знаешь ли, бывает. И почему это вдруг Кристине нервничать нельзя? Она что, беременна?

— Вы с ума сошли? — он подпрыгнул на стуле. — Что вы такое… При чем тут… Она должна думать о музыке, ей репетировать нужно, а вы… Знаете, что от стресса голос может вовсе пропасть? Оставьте ее в покое!

— Вот оно как… — задумчиво, чтобы не засмеяться, очень уж забавен был этот ушастик, протянула Арина. — А ты, значит, о ней заботишься.

— А вы думали, о ней и позаботиться некому? — он гордо выпрямился, только что глазами не засверкал. — Что можно просто так над беззащитной девушкой издеваться?

Назвать Кристину беззащитной — это было сильно.

— Ладно, не кипятись. Защитник… Следил-то за мной зачем?

«Защитник» слегка растерялся:

— Да я не следить… поговорить хотел. Надо же было объяснить…

— Ну… говори, — хмыкнула Арина. — Раз хотел… объяснить.

Объяснял он все так же нервно и не очень понятно:

— Мы вчера в клуб должны были идти, а она позвонила, говорит — все отменяется, я не могу, ко мне следователь приходил, не могу и не могу, вообще ничего сейчас не могу. А я уже собрался…

Кристина? В клуб? Вот с… этим? Заранее предполагая, каким будет ответ, Арина все-таки спросила:

— И часто вы с ней ходите развлекаться?

Парнишка угрюмо помотал головой:

— Она в первый раз согласилась… и вот…

— Что, недавно знакомы? — Арина подпустила в голос участливости.

— Давно, — все так же угрюмо объяснил он. — Еще со школы. Но ей все время… ну занята она очень. Она же такая… За ней знаете какие ухаживают? Даже сын самого Демидова! А я…

Имелся ли в виду телепродюсер или еще какая-либо столь же «громкая» персона, Арина уточнять не стала.

— Это она тебе рассказала? Про сына самого Демидова и других… таких же?

— Ну… да, — он кивнул. — А чего? Все знают, она же и фотки у себя на странице выкладывает. Из таких мест… — парнишка возвел глаза к потолку, демонстрируя, сколь недоступны места, где привыкла бывать великолепная Кристина.

Все было ясно как день: посещая модные злачные места, Кристина жадно фотографировала попадающихся там знаменитостей, заезжих или хотя бы городского масштаба — чтобы выкладывать у себя в фейсбуке или в инстаграме, или какая там сеть у нас нынче модная — создавая впечатление к этим самым знаменитостям близости. А несколько дней назад тщеславная девчонка зачем-то согласилась сходить в одно из модных местечек с этим невнятным юношей — черт ее знает, почему вообще согласилась — и, разумеется, сразу передумала. Тем более, подвернулся такой удобный повод отказаться — ах, ко мне следователь приходила, все нервы вымотала, ах, я не могу! Пацан же все, что изрекает обожаемая, принимает за чистую монету.

— Ты вот за мной весь день ходил, у тебя что, других занятий нет?

— Ну… Я прогулял. Да это фигня, у меня норм с учебой.

— И где же ты учишься?

— В политехе.


— И живешь с мамой, да?

— Откуда вы… Я скоро квартиру сниму!

— Что, наследство получил от дядюшки-миллионера?

Юноша, кажется, обиделся:

— Я подрабатываю. В компьютерном клубе дежурю. Ну и так, по мелочи.

— Это вроде как в объявлениях, которыми все подъезды увешаны — мастер по наладке компьютеров? — она сама не знала, откуда в голове возник вдруг этот «мастер по наладке компьютеров».

Но — угадала: персонаж дернул плечом:

— Ну да. А что, нельзя? Даже если по знакомству, это же все равно работа! Что ж мне, бесплатно время тратить? Нет, ясно, с Кристины я никаких денег не беру, но… — он замялся.

Какой, оказывается, хороший мальчик, подумала вдруг Арина. Зачем ему пустоголовая Кристина? Вот уж воистину: тайна сия велика есть.

— Откуда тебе стало известно, что именно мне надо… объяснить? Ну, в смысле, что это именно я тебе нужна, а не какой-нибудь другой следователь.

— Кристина сказала, — взгляд его выражал крайнюю степень недоумения. — Сперва я у следственного комитета, ну там у охраны спросил, а вы как раз уже вышли, они мне показали… я хотел сразу подойти, но не успел, а потом никак не получалось…

— Что потом было, это нам уже известно. Удивительно, как тебе вообще все это в голову пришло? Выяснять отношения со следователем.

— А… что?

Забавно, но он действительно не понимал.

— Ты же сам говоришь, за Кристиной такие высокие персоны ухаживают. У них и деньги, и влияние, так? Ты-то чего помогать полез?

— Ну… просто… я подумал… может быть…

Все, что он «подумал», светилось в блекло-зеленых глазах и вдохновенно пылающих ушах: вдруг ему удастся оказать обожаемой услугу — ну да, защитить от злого следователя — и она наконец-то обратит на него внимание… Смешной мальчик. Но большего от хлипкого «рыцаря» добиться так и не удалось.





* * *


Следовательница, которую он сперва, пока не увидел, представлял себе толстой громогласной теткой, оказалась невысокой, худой и неожиданно молодой. Не орала, не угрожала и вообще была похожа на нормального человека.

Но это, разумеется, ничего не меняло. Следовательница мешала Кристине, и с этим нужно было что-то делать! В этот раз он ничего не смог — растерялся. когда его схватил этот ужасный парень, поэтому мямлил, говорил что-то не то и вообще был не на высоте — но в следующий раз он обязательно сможет! Он что-нибудь придумает — ведь это нужно Кристине! Кристине… Кристине… Даже в самом звучании ее имени была музыка! И внутри, и вокруг — везде! Даже просто повторять ее имя было уже наслаждением!

Как он был счастлив, когда Кристина попросила сделать ей сайт! Нет, не попросила, конечно — разве такие могут просить! — он сам предложил. И она — согласилась! Каким нужным, каким значимым он себя чувствовал! И когда показывал ей, что интернет — это гораздо больше, чем странички в соцсетях — это тоже было счастье! Да что там интернет! Он бы что угодно для нее сделал! Если бы Кристина завтра сказала. что следовательница ей мешает жить, он бы… он бы… Следовательница ему неожиданно понравилась, но ради спокойствия Кристины он бы, конечно… Да все, что угодно!

Потому что не может быть большего счастья, чем чувствовать, что ты — пусть на одну коротенькую минуточку! — нужен Ей. Ни на что больше он, разумеется, не рассчитывал, не надеялся — как можно! Это немыслимо! Да это просто оскорбительно для Кристины: допускать, что он — мелкий, невзрачный, неинтересный — вдруг начнет «на что-то» надеяться. Уже и то удивительно, что время от времени она все-таки снисходит до него — ну да, она добрая — позволяет что-то для себя сделать. Да он бы каждый день для нее… ну… хотя, конечно, что он — каждый день? Что он может? Он никто, а Кристина… прекрасная, сияющая, беспредельно талантливая… и — добрая! Да, добрая! Другая бы давным-давно сморщилась презрительно: вали, недоносок, и на глаза мне больше не попадайся. А Кристина — нет. Она даже сказала «извини», когда после расстроившего ее визита следовательницы передумала идти с ним в клуб. Она перед ним извинилась! Нет, не потому что он имеет какие-то права, разумеется, нет. А потому что она — чуткая! Подумала, что он расстроится — он так мечтал, что она с ним куда-нибудь пойдет! — и посочувствовала. А ведь кто он такой, чтобы Кристина ему сочувствовала? Но у нее такая душа, в которой даже на это есть место! Он когда-то видел старую кинохронику: королева — кажется, Бельгии — посещает раненых в госпитале. Что ей те раненые? Она же королева! Но ее милосердия хватает и на них. А ведь, в сущности, королева стоит недосягаемо высоко лишь потому, что родилась там, на вершине. Собственной ее заслуги в ее величии нет. А Кристина — сама! Сама себя сделала, сама поднялась на недоступные другим вершины, сама создала свой волшебный, неповторимый, ослепительный свет!

Господи, пусть ей завтра что-нибудь понадобится! Пусть я смогу быть ей полезным! Хотя бы еще однажды! А потом, быть может, и еще раз повезет… Если уж судьба позволила оказаться рядом — пусть это будет как можно дольше!

Разве он так много просит — у небес? Только возможность, только шанс, а он уж постарается, он сделает что угодно, лишь бы избавить Кристину от малейшего беспокойства!

Завтра… или, быть может, послезавтра…





* * *


— Будешь оперативное сопровождение изображать, — строго распорядилась Арина. — В смысле присутствуй, молчи и не вмешивайся.

Она, конечно, больше привыкла беседовать с потенциальными свидетелями с глазу на глаз, но, с другой стороны, а чем Денис помешает? Может, еще и заметит что — свежим-то взглядом. Так сказать, независимый наблюдатель.

Независимый наблюдатель, хмыкнув, бодро отрапортовал:

— Да, мэм, есть, мэм! Разрешите исполнять?

Расхохотавшись, Арина скомандовала:

— Тогда пошли.

Квартиру своей троюродной родственнице Федяйкин купил неподалеку от собственного дома. Фамилию же родственница носила элегантную, практически графскую — Шувалова. И так же, как Алисиной тетке подходило грубоватое «Кандыбина», Анна Гавриловна была под стать своей фамилии. Зная предысторию, Арина ожидала, что приглашенная присматривать за ребенком и хозяйством родственница окажется простоватой, быть может, грузной или наоборот костлявой, но наверняка неухоженной и рано постаревшей. В общем, ожидала увидеть типичную домохозяйку. Тетку. Однако не стоило забывать, что до того как принять бразды правления федяйкинским домом, Анна Гавриловна была переводчицей, да не с банального английского или немецкого — с итальянского. А профессия, как ни крути, свой отпечаток накладывает.