Ошибка

Когда мы добрались до номера, я быстро достала из чемодана спортивный костюм и первой шмыгнула в ванну. Конечно, спортивный костюм – это не то, в чем я обожаю спать, но пижаму я изначально отвергла. Даже с собой не взяла. Достаточно и того, что ночевать приходится в одной постели, нечего лишнюю интимность разводить. Пока я мылась, с наслаждением греясь под теплыми струями, потом сушила волосы, наносила кремы, неторопливо натягивала белье и спортивный костюм… – в общем, трусливо оттягивала момент выхода из ванной комнаты – Игорь уже уснул. Дисциплинированно. На своей половине кровати.

Я осторожно улеглась на своем краешке, как в кокон завернувшись в покрывало до самых ушей. Последняя моя мысль была о номере за стенкой. Что-то там тихо. Видимо, эта пара все успела до того, как мы вернулись с прогулки. Перед глазами явственно встала измятая постель со сбитым на пол одеялом, раскинувшийся на ней утомленный Бояринцев со своим крепким совершенным телом, с горячей и влажной кожей, блестящим от испарины лбом и… И рыжая голова на крепком мужском плече. И как я ни пыталась прогнать это наваждение, оно никуда не хотело деваться.





Глава 17




Бояринцев злился на себя весь вечер. Сначала за то, что вытащил молодую семью в развлекательную поездку. Нет, намерения, конечно, у него были благие: присмотреть за девчонкой, которая, может быть, что-то против него задумала, а заодно продемонстрировать скептикам, если таковые еще оставались, мир, покой и благополучие в новорожденной ячейке общества. Вот только благими намерениями… ну и так далее. В общем, свой персональный ад он сполна получил.

Его сын и невестка шептались, хихикали и постоянно трогали друг друга – все в рамках приличий, да-да… – убедительно изображая счастливую семейную пару. Слишком, черт побери, убедительно! И присматривать за этим Бояринцеву, как выяснилось, совершенно не нравилось.

Девчонка в том зеленом шелковом платье – сам его купил, идиот! – со своими полудетскими голыми плечиками и приподнимающими легкую ткань пухлыми грудками выглядела одновременно ангельски-невинно и сокрушительно женственно, и этот адский коктейль будоражил кровь, вызывая дикое желание оттащить ее куда-нибудь в укромное место и тискать, вспоминая дивное теплое тело на ощупь и на вкус. Черт побери, да он смотреть не мог на нее спокойно, а она пила вино маленькими глоточками и что-то ворковала своему мужу на ухо. И, когда она пожимала плечами, грудки подпрыгивали и опускались обратно. Он проклял все на свете.

А когда к этим пыткам добавились пьяные поползновения Инессы, пара порций виски и милые поцелуйчики молодых, все и вовсе вышло из-под контроля. Он взбесился настолько, что додумался вытащить девчонку из-за стола, увести ее из зала у всех на глазах, а потом затолкать в кусты и там объявить ей, что он все знает.

Зачем?

В первый раз в жизни крутой бизнесмен, так сказать, акула бизнеса, суровый и безжалостный воротила, который ничего не делает, не просчитав со скоростью компьютера все последствия, и никогда не говорит просто так… В первый раз в жизни он не знал, что самому себе ответить на этот вопрос.

Он видел, как она испугалась. До одури, до трясучки, казалось, вот-вот грохнется в обморок. Но Ульяна его удивила. Как-то быстро взяв себя в руки, загнанная в угол дичь бросилась на охотника. Его жесткий взгляд, который и куда более крепких мужиков заставлял притихнуть и отступить, ее не остановил. Ей было наплевать, и это вызывало невольное уважение. Она нарочно злила его и за считаные секунды сумела взбесить настолько, что он чуть было не набросился на нее. Неистовое, звериное возбуждение, дикое, почти неконтролируемое желание смять, затискать, зацеловать допьяна… Подчинить, задрать подол, сдвинуть в сторону мокрые трусики и взять ее прямо там, в укромном уголке сада, среди стриженых высоких кустов. Заставить хрипло стонать, метаться, рыдать, умоляя о продолжении. И дать то, что просит, грубо, жестко, яростно. Так, чтоб потом коленки тряслись и на ногах стоять не могла. Присвоить себе, раз и навсегда…

Желание было такой неуправляемой силы, что даже мысль о том, что богема, политики, бизнесмены – все, кто хоть чего-то стоил в этом городе, веселились и пировали в двух шагах оттуда, и это бы убило его репутацию окончательно… Даже эта мысль не могла остановить.

Как ему удалось сдержаться, он до сих пор не понимал. А вот отношения с невесткой теперь были совершенно испорчены, и зачем его понесло в их номер после вечеринки, он бы и сам не ответил.

Поговорить, договориться или действительно проконтролировать, все ли у нее в порядке? Но эта тихая мышка вдруг обнажила на удивление крепкие зубки, и ей опять в считаные минуты удалось вывести его из себя.

И хотя Бояринцев вроде бы и не вел никакой игры, но почему-то почувствовал, что проигрывает раунд за раундом. Он знал лучший способ снятия стресса. Нет, есть, конечно, еще один, куда лучше, но этот смело можно поставить на второе место.

Отжиматься от пола, пока руки не начнут подкашиваться. Сто, сто пятьдесят, сто восемьдесят… Отталкивать землю от груди. Это помогло, как всегда. Почти обессиленный, он зашел в душ, включил сначала прохладную воду, а потом и вовсе ледяную. Это поможет остыть, жалеть себя Бояринцев не привык. И точно так же он не привык жалеть о своих поступках.

Он закрутил кран, шагнул на коврик, показавшийся теплым после ледяных струй, и принялся растирать кожу полотенцем до красноты. В дверь номера постучали и тут же бесцеремонно вошли. Что еще за ерунда? Небрежно обернув полотенце вокруг бедер, Бояринцев выглянул из душа.

– А вот и я, – пропела Инесса, звякнув бокалами о бутылку…

Она была катастрофически пьяна и, кажется, собиралась продолжить, а судя по количеству бокалов, Бояринцев был торжественно назначен собутыльником. Инесса качнулась и сфокусировала на нем свой взгляд, в котором тут же появился жадный неприкрытый интерес. Ее глаза скользнули по шее, проехались по груди и замерли, уткнувшись в полотенце. Инесса облизала губы, и Бояринцев чертыхнулся про себя. Какого лешего он не набросил халат? Тоже мне нашелся пещерный человек в набедренной повязке.

Ответ пришел откуда-то из глубин его темной души. Ведь на самом деле он надеялся увидеть здесь другую женщину и именно поэтому предпочел полотенце. Мужчина в халате – это вроде как домашний пушистый зайка, и, как бы ты ни был крут и брутален, махровое одеяние делает тебя милым и уязвимым.

А вот полотенце на бедрах, которое в любой момент может соскользнуть, – это мужественно, это сексуально.

Он слышал об этом в какой-то дурацкой передаче по радио, когда торчал в пробке. Вот же, запомнилось, а? И пришло совсем некстати.

Мужественно, сексуально. И смех и грех. Меньше всего ему хотелось сейчас бороться за свою честь с воодушевившейся Инессой. Еще откусит ту самую мужественность, вон как голодно облизывается.

– Дверь разве была открыта? – спохватился Бояринцев, стараясь говорить как ни в чем не бывало. Вдруг прокатит?

– Обижаете… – пьяно промурлыкала Инесса, перестав, наконец, изучать полотенце. Она плюхнула бокалы и бутылку на столик и помахала перед носом Бояринцева пластиковой картой. – Мастер-ключ, ключ от всех дверей.

Ну конечно, она же владелица этого заведения и может врываться куда угодно. Пока он думал, как бы половчее и без обид выпроводить нежданную гостью, та открыла бутылку и плеснула в бокалы жидкость янтарного цвета. Судя по запаху, виски.

– О, нет, нет, я пас, – поспешно отказался Бояринцев, – мне нужен трезвый ум, я слышал, там собирается партия в покер. Так что рассиживаться в номере мне некогда.

Но Инесса не собиралась сдаваться, она сделала шаг к нему, протянула руку и провела пальцем по все еще влажной груди. От ключицы, вниз и вниз… Она явно намеревалась добраться до самого полотенца и продолжить спуск, не останавливаясь на достигнутом. Бояринцев перехватил ее руку и четко проговорил тем самым тоном, которым разговаривают с маленькими детьми и надравшимися дамами:

– Туда собирался один нужный человек из городской администрации, когда еще мне представится возможность проиграть ему немного денег!

Инесса капризно надула губы. Она явно была недовольна таким исходом беседы.

– Тим-у-р-р-р, – промурлыкала она. – Вы заставляете меня огорчаться…

– Вы себе даже не представляете, как мне жаль. Уверяю, я тоже ужасно огорчен, но, увы, дела прежде всего.

Он ловко подхватил костюм на плечиках и скрылся с ним в ванной, от всей души надеясь, что хотя бы сюда незваная гостья не ворвется каким-нибудь особо хитрым способом.

Когда он вышел обратно, Инессы в номере уже не было. Да уж, кажется, друзьями они за этот вечер не стали, и, вполне возможно, Бояринцеву придется об этом пожалеть. Но зато не стали и любовниками. А вот это то, о чем он жалеть никогда не будет.

Инесса слишком непростая дама, для того чтобы Бояринцеву хотелось иметь такую рядом. Роковые красавицы остались в прошлом. Пусть дурят голову неопытным юнцам.


Бояринцев с сожалением посмотрел в сторону кровати и чертыхнулся про себя. Больше всего на свете ему хотелось вытянуться на ней и уснуть. Но если он сейчас же не пойдет играть в покер – а Инесса, естественно, обязательно проверит, – то можно распрощаться с совместным проектом. Нет ничего ужаснее обиженной женщины. Они с Инессой станут врагами, а это уже лишнее.

Через пару часов он вышел из игорного зала на улицу, сославшись на усталость. За столом его заметили, и теперь, если Инессе придет в голову выяснить, не обманул ли он ее, общественность будет на его стороне. Так что можно со спокойной душой улечься спать. Бояринцев уже собирался отправиться в номер, как услышал заливистый смех. Он повернул голову и остановился, будто налетел на невидимую стену.

Игорь и Ульяна. Счастливые молодожены резвились в бассейне, брызгаясь и дурачась. Потом выкарабкались на бортик практически раздетые. Игорь запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, а она…

Она, воровато оглянувшись по сторонам шагнула к одежде. Сырое белье липло к телу, больше показывая, чем скрывая. Зрение обострилось до предела, и Бояринцев пожирал взглядом молодое гибкое тело в капельках воды, длинные ноги, круглые упругие ягодицы, тонкую талию… Ульяна подняла вверх руки, с трудом натягивая на мокрое тело футболку, и перед глазами Бояринцева замаячили молочно-белые груди с темно-розовыми столбиками сосков. Втянуть бы их в рот, по очереди, прикусить зубами и услышать глухой хриплый стон… Бояринцев тихо выругался, чувствуя, как каменеет в паху. Ульяна наконец-то справилась с футболкой, шустро натянула шорты. Сзади нее появился Игорь, набросил ей на плечи кофту интимным собственническим жестом. Ульяна улыбнулась и развернулась к нему. Они еще о чем-то поворковали, стоя очень близко друг к другу, так мило и нежно поворковали, что у Бояринцева скулы свело. Когда они скрылись в темноте, он изо всех сил ударил кулаком о деревянную стенку беседки. И еще раз. И еще – сбивая костяшки пальцев в кровь.





Глава 18




Утром я проснулась на удивление выспавшейся и отдохнувшей, а еще обнаружила, что в постели я одна. Повернула голову, приоткрыла один глаз и тут же в шоке распахнула второй.

Игорь в одних коротких шортах делал зарядку, силовые упражнения. Черт, похоже, я многого не знаю о своем муже.

У него есть дама сердца. Вместо попойки он предпочитает плавать в бассейне, а вместо того, чтобы спать до полудня, подрывается ни свет ни заря и выделывает такие номера, словно готовится к соревнованиям.

Я быстренько зажмурилась обратно. Если свою «правильную» жизнь он предпочитает держать в тайне, то кто я такая, чтобы эту тайну раскрывать.

– Не притворяйся, я вижу, что ты не спишь, – раздался насмешливый голос.

Наблюдательный… Это он в папочку. Я открыла глаза.

– Не буду тебя смущать, к тому же я уже закончил.

Он встал с поперечного шпагата и направился в ванную. Воспользовавшись его отсутствием, я шустро выскользнула из-под одеяла и только тут вспомнила, что спала в одежде. Просто на всякий случай. Ну что ж, кажется, наша первая по-настоящему совместная ночь прошла без потерь. Нет, определенно, мы должны поладить.

Минут через пятнадцать Игорь вышел ко мне свежий и, что приятно, на этот раз одетый.

– Уступаю помещение тебе. – Он галантно поклонился, указывая на дверь ванной. Гусар, да и только. – А я пока пойду выясню, не спустил ли папочка все свое состояние. Он вроде бы вчера собирался играть в покер.

– А что, он может? – с любопытством спросила я, мгновенно встав в стойку. Слушать о талантах Бояринцева было ужасно интересно. Я бы сказала, даже как-то болезненно интересно. – Ну, то есть заядлый игрок?

Игорь рассмеялся:

– Такого неазартного человека, как мой папахен, надо еще поискать. К тому же он считает как пять компьютеров, вместе взятых, и в покер проигрывает только тогда, когда нужно «подмазать» нужного человека. А вообще он в состоянии разорить подчистую половину здешнего обезьянника.

– Серьезно? – ахнула я.

– Абсолютно. Но он прекрасно понимает, что друзей ему это не добавит.

Хм… разумно.

– А мой папа все время говорит: «Связи порой дороже денег», – задумчиво протянула я.

– Твой папа почти прав, – кивнул Игорь и поучительно поднял палец вверх, сразу став похожим на премудрого крота. – Маленькая поправочка: связи всегда дороже денег. Не имей сто рублей… Ну ты поняла меня, да?

– А имей сто друзей, – подхватила я и насмешливо добавила: – Только вот друзья и бизнес… хм… Сомнительное сочетание.

И совершенно некстати вздохнула. И вовсе не по поводу друзей в бизнесе, гори оно все огнем. Просто вспомнилась пожарная Инесса, ввалившаяся ночью в соседний номер. Вряд ли Бояринцев вчера играл в покер. Судя по бутылке с бокалами и боевому настрою рыжей гостьи, его ждали игры поинтереснее.

Внутри больно царапнуло, настроение резко упало. Как бы сказала Маришка – закатилось под плинтус.

Я поспешила скрыться в ванной, чтобы Игорь не успел оценить мою разом скисшую физиономию. Там я задержалась надолго. Тщательно приводила себя в порядок, укладывала волосы, всерьез возилась с макияжем, чтобы он выглядел так, как будто его почти нет, а удивительная свежесть и красота – это от природы. Нет, конечно, с любым макияжем я все равно поблекну на фоне яркой красотки Инессы. Но так просто сдаваться я не собиралась. У меня есть то, чего у нее уже не будет, несмотря на всю холеность и отлакированность: молодость, свежесть и… отсутствие акульей хватки, которая сквозит в каждом жесте Инессы, делая ее красоту ужасно агрессивной.

Мысль о том, для кого на самом деле это представление, я старалась гнать от себя как можно дальше. Но она предательски появлялась снова и снова. Я провозилась хороших сорок минут и вышла только тогда, когда была совершенно довольна собой.

Игорь к тому времени уже успел успокоиться насчет сохранности папашиного состояния и вернуться в номер. Он развалился в кресле, вытянув вперед ноги, и смотрел что-то по кабельному.

– Ну что, нам еще не пора дружно отправляться на паперть? – спросила я, перешагивая конечности супруга и бросая беглый взгляд в телевизор.

Финансовая аналитика? Хм, кажется, я уже перестала удивляться его странностям.

Он пожал плечами:

– Трудно сказать. Отец с утра уехал, оставил сообщение, что срочные дела. Велел нам развлекаться и ни о чем не думать.

– И что ты об этом думаешь?