Особа королевских ролей

— Я так и хотел, — сказал я, — но скульптор, который делал памятник, посоветовал хоть небольшой кусок земли оставить.

— Для чего? — осведомилась Нора.

— Чтобы в могиле был воздух, — повторил я слова камнетеса.

— Ваня, ты хотел, чтобы я в гробу не задохнулась? — осведомилась моя бывшая хозяйка.

Я не нашелся что ответить.

— Понятно, — кивнула Элеонора, — и уж удовлетвори до конца мое любопытство: что за странная фигура стоит на могиле?

— Это птица, — объяснил я.

— Ворона? — хихикнула Нора. — Я слишком громко каркала в первой жизни? Заклевала тебя?

— Конечно, нет, — сказал я. — Это птица печали, тоски и горя.

— То-то у нее морда кривая, — вздохнула Нора, — и нога одна. Ну, ладно, птичкино личико от переживаний скосорылило. Но с лапой у нее что? Куда она делась?

— Птица готовится к полету, поэтому одну ногу поджала, — пояснил я, — сейчас крыльями взмахнет и полетит…

Я замолчал, поскольку не мог объяснить, куда полетит пернатое.

— А вторая нога у нее торчать останется, она ею рулить будет, — расхохоталась Элеонора. — Ваня, где ты этого Родена[2] нашел? Да это чудище разбежится и клювом в землю тюкнется. Без шансов ему взмыть в небеса. Голова размером с бочку, клюв как ласта для плавания, а тело тщедушное, нога одна! И вдобавок уши!

— А с ними что? — не сообразил я.

— Ваня, скульптор присобачил птичке на макушке лопухи!

— Сначала он вообще про уши забыл, — пожаловался я, — и спорить стал, дескать, они не нужны. Элеонора, не сыпьте мне соль на раны. Скульптора мне посоветовали, сказали: «Он гениальный, очень дорогой, изваял массу монументов». А я никогда не имел дела с памятниками, когда оформляли могилу отца, процессом рулила Николетта, меня и близко не подпустили.

— Поэтому ты решил отыграться на мне, — перебила Нора, — знаешь, Ваня, отвратительный камнерез в одном оказался прав.

— В чем? — поинтересовался я.

— У птиц нет ушей, — заявила Элеонора.

— Они все глухие? — изумился я.

Нора поперхнулась чаем.

— Ваня, ты, конечно, сильно изменился в лучшую сторону. Из мямли стал приличным мужчиной, который, предварительно извинившись, может дать в нос наглецу. Но способность задавать гениальные вопросы осталась с тобой. Нет, «птички небесные, вечные странницы» отлично слышат. Просто у них отсутствуют ушные раковины. Все, что торчит на голове, мешает полету, а природа позаботилась, чтобы воробьи и иже с ними беспрепятственно рассекали воздух.

— Кто бы мог подумать, — смутился я, — из меня плохой биолог, я не силен в естественных науках.

— Не стоило спорить в данном вопросе со скульптором, даже идиот порой бывает прав, — изрекла Нора. — Подвожу итог: на моей могилке красуется ушастый, одноногий, головастый монстр. Непонятно кто. Не птица, не человек, не зверушка. И достойная пара уродцу — корзина с фальшивыми розами. Ваня! Покойница возмущена тем, что у нее на могиле.

— И что делать? — расстроился я.

— Подумаю на эту тему, — сказала Нора, — а сейчас давай займемся делом, к работе над которым я хочу привлечь тебя. История не совсем обычная. Зинаида Тимофеевна Маркина хочет найти убийцу своей невестки. Многие свекрови сами бы с удовольствием придушили жену сына, а здесь вот такой поворот! Молодую женщину звали Светлана Гончарова, она в браке оставила свою фамилию. Тимофей, сын Зинаиды, женился на ней не так давно, год назад. Он обеспеченный человек, несметным богатством не обладает, однако деньги в кармане водятся. И это все, что я могу рассказать о Маркиной и ее семье.

— Не густо, — заметил я.

— Дослушай, — рассердилась Элеонора, — не перебивай. Почему полиция не занимается этим делом? Да потому, что смерть Светланы не насильственная. Невестка Зинаиды поехала отдыхать на море. Что случилось потом, неизвестно. Возможно, Света уплыла за буйки намного дальше, чем разрешено отдыхающим. Искать ее начали только в день отъезда. Портье удивился, что постоялица не спустилась к автобусу, который должен был отвезти ее в аэропорт. Горничная пошла в номер, увидела, что вещи не собраны. Отчего никто не забил тревогу, не стал удивляться: почему Светлана не ходит в ресторан, не появляется на пляже? По какой причине ее никто не хватился? У меня по этому поводу такие мысли.





Глава 4




Элеонора сделала глоток чая и продолжила:

— Я частично восстановила цепь событий. Автобус привез Гончарову в четыре часа дня в гостиницу. В семнадцать пятнадцать она заплатила на ресепшен за аренду лежака на неделю, так дешевле. Все. Можно предположить, что в районе полшестого Светлана побежала к морю.

Элеонора посмотрела на меня:

— Понимаешь?

Я кивнул:


— В первый день после перелета, поездки на автобусе всем хочется искупаться. Она ни с кем не успела познакомиться, даже в ресторане еще не побывала. Постояльцев много, никто внимания не обратил на ее отсутствие. Могла, конечно, забеспокоиться горничная: полотенца чистые, ванной-туалетом не пользовались, постель не тронута. Но уборщицам до гостей дела нет, они машинально работают. И не их ума дело, где проводят время отдыхающие. Может, она спит в номере у какого-то мужчины. Или у нее друзья в городе. В общем, спохватились только в день отправки домой.

— Верно, — согласилась Нора, — если отдыхающий пьет, курит в комнате, устраивает дебоши — вот тут он на примете, за ним станут тщательно следить. А тот, кто просто радуется солнцу, вкусной еде, плавает-загорает, пляшет на дискотеке, вот он невидимка. У администрации за него душа не болит.

— Тело нашли? — осведомился я.

— Нет, — пожала плечами Нора, — никаких следов. Давай будем откровенны: иностранная полиция не очень-то ретиво занимается пропажей отдыхающих. Ох, чуть не забыла! Когда охрана отеля спохватилась и занялась исчезновением Гончаровой, допросили горничных, спасателей, которые дежурят на пляже, и уборщиков прибрежной зоны. Первые ничего интересного не сообщили, вторые тоже, а вот один из тех, кто порядок наводит, сказал, что он вечером обнаружил лежак с полотенцем, сумку, тапки и несколько пустых бокалов из-под коктейлей. Парень не удивился. Гости частенько напиваются, благо все включено. Наклюкавшись, они уходят, забыв свои вещи. В обязанности пляжных уборщиков входит собрать найденное и сдать в камеру хранения. Шарить в чужих вещах, искать там документы, выяснять, кому принадлежат шмотки, категорически запрещено. Протрезвев, отдыхающий понимает, что вчера хорошо отдохнул, все потерял, где бросил, не помнит. И идет на ресепшен. А оттуда его под белы рученьки ведут на склад для растеряш. Стандартная ситуация почти во всех прибрежных гостиницах: в них толерантно относятся к тем, кто закладывает за воротник. Люди отдыхают, что тут такого? Если не дерутся, не буянят, не мешают другим, тихо назюзюкиваются, то пожалуйста. Не зря же в отелях к завтраку часто выставляют острый супчик, местное антипохмельное средство.

— Сумка нашлась? — поинтересовался я.

— Да, — подтвердила Элеонора, — в ней был стандартный набор российской отдыхающей женщины: крем для загара, солнечные очки, пара купальников, романы Милады Смоляковой в мягких обложках, мобильный телефон. Последний был отключен от сети в момент вылета на отдых. И там же обнаружили паспорт. Администрация всегда просит оставлять его в сейфе в номере. Но многие предпочитают таскать документ при себе. Управляющий посмотрел паспорт и сообразил, что вещички принадлежат даме, которая непонятно куда делась. Круг замкнулся. Приехала полиция. Местные дознаватели по количеству пустых стаканов поняли, сколько коктейлей выпила пропавшая, и сразу решили, что москвичка опьянела, пошла купаться и утонула. Конец истории.

— Может, Свету похитили? — воскликнул я.

— С какой целью? — хмыкнула Нора. — Наша пресса обожает писать про девушек, которых украли и продали в бордель. Случается и такое. Но кому нужна эта баба? На фото посмотри!

Элеонора открыла айпад и подсунула его мне, я бросил взгляд на экран и не удержался от возгласа:

— Жертва анорексии! Я не любитель полных дам, но особа на снимке… Она похожа на скелет, обтянутый кожей. Ужасное зрелище. Стройная девушка радует глаз, а эта… смахивает на жертву неизлечимой болезни. Ее следовало как можно быстрее отправить к доктору.

— Фото нашли в телефоне Светланы, — пояснила Нора, — она попросила кого-то сделать снимок. Включила трубку ненадолго и быстро выключила.

— Это точно она? — побормотал я. — Лица-то не рассмотреть: шляпа с большими полями его скрывает, в придачу огромные темные очки…

— Муж узнал Свету, — остановила меня Нора. — Тебе надо поговорить с Зинаидой Тимофеевной.

— Почему вы сами не хотите заняться расследованием? — удивился я.

— У меня сейчас есть работа, — ответила Нора, — а у тебя простой, я решила оказать помощь коллеге. И моя личность не вызвала у Маркиной восторга. Она-то думала, что детективное агентство принадлежит мужчине, приехала, а тут я. Зинаида засомневалась: не трудно ли старой кочерге заниматься расследованием.

— Так и сказала? — поразился я. — Старая кочерга?

— Нет, — хмыкнула Нора, — клиентка воспитанная интеллигентная дама. «Старая кочерга» — читалось в ее глазах. Я объяснила ей, что на данном этапе из-за занятости я не могу взяться за ее дело, и посоветовала владельца детективного агентства, сына известного писателя, человека ее круга. Маркина очень обрадовалась, она тебя ждет, телефон и адрес я сбросила на ватсап.

— Сын известного писателя, человек ее круга, — повторил я, — дама имеет какое-то отношение к литературе?

Элеонора вынула из коробки конфету.

— Зинаида вскользь упомянула, что родилась в семье известного советского прозаика, но я не запомнила его фамилию. Берешься?

— Спасибо, — улыбнулся я, — вы, как в прежние времена, решили дать мне задание. Я очень рад. Скучал по вам.

Нора поморщилась.

— Перестань. А что случилось с твоей собакой?

— Трясет ушами, — пояснил я, — мы сдали анализы.

— Господи! Купи капли, налей ей в ухо и во все отверстия, которые еще найдешь, — посоветовала Элеонора.

— Нет, так нельзя, — возразил я, — нужно выяснить, что с Демьянкой. Нора, вы прекрасно выглядите. Новый цвет волос и эта прическа вам очень идут. Мне немного непривычно видеть вас с другим лицом. Но глаза остались прежними. Хорошо, что вам оставили свое имя, изменили только отчество и фамилию. Вы теперь Элеонора Филипповна Воробьева. Готов вернуть вам квартиру, которую получил в наследство от вас. Быстро оформлю дарственную, апартаменты вернутся к исконной владелице.

Я обвел рукой комнату.

— Здесь весьма уютно, но жить в крохотной однушке крайне неудобно. Вы всегда жили в комфортных условиях. Давайте съездим к нотариусу.

Элеонора встала и подошла к окну.

— Район не из самых приятных. Окраина. Зато я вижу лес, а не асфальт. Ваня, я никогда не забираю назад свои презенты. Но спасибо тебе за предложение. Успокойся, я уже приобрела апартаменты. В том же доме, где жила раньше, только на последнем этаже. Надеюсь, тебя не стошнит от постоянного присутствия рядом старой грымзы.

Я встал.

— Элеонора, мне трудно выразить свои чувства словами. Но все же попытаюсь. Я отношусь к вам, как…

Я замолчал, подыскивая подходящее сравнение.

— Как к матери, — захихикала Нора. — Ваня, в отличие от Николетты, я не стану устраивать суаре, приглашать Зюку, Люку, Коку, Маку и всю остальную шоблу. И в качестве водителя использовать тебя не собираюсь.

— Готов возить вас куда угодно, — заверил я, — а у Николетты, слава богу, теперь есть шофер.

— Ваня, займись делом, — велела Нора. — Перестань испытывать чувство вины, заглядывая мне в глаза. Не ты причина того, что мне пришлось скончаться. Перестань корить себя. Я связалась не с теми людьми, они решили убить меня, так как я, на беду, слишком много знала, а мои друзья решили облегчить им задачу.

— Но как… — начал я.