От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов
Часть 40 из 79 Информация о книге
– Петр! Мыться, бриться, одеваться в парадную форму. Вот эти таблетки, на всякий случай, сунь в карман. Если начнёшь хмелеть, незаметно проглоти. – Ты думаешь, что англичане меня могут перепить? – ухмыльнулся Стефановский. – Первыми в салат упадут! – Да, знаю, знаю, всякое может быть. И надо произвести хорошее впечатление. С одеколоном – осторожнее. – Понял, есть такой грех. – Давай через час сходим, поедим, чтобы не на голодный желудок. – Насчёт поесть это я запросто, в любое время! После этого я зашёл к охране и договорился о совместных действиях, на всякий случай. Мы пообедали, подремали, затем вышли на улицу и прошли к посольству. Вечерело, было тепло, а из Гайд-парка доносились запахи цветов. Мы прошли мимо корта и вышли на Кенсингтон-Палас-Гарден. Автомобиль Тэддера проехал мимо нас, затем сдал задом и остановился. Из него вышел маршал и очень элегантно одетая, миловидная женщина. Тэддер представил её как свою жену Розалинду. Мы представились. Миссис Тэддер переспросила моё звание. На выручку пришёл сам Тэддер, заявивший, что я старше его по званию и по должности. Неожиданно на глазах у баронессы выступили слезы. Она сказала, что её сын, такой же молодой, как я, погиб во Франции два года назад. Я наклонился и поцеловал ей руку. – Миледи! Мы отомстили за вашего сына. Германия уже на коленях. Это не может принести покой в ваше сердце, но враг почти повержен. Смерть вашего сына не была напрасной. Баронесса попыталась изобразить на лице подобие признательности. Получилось у неё это плохо. Видимо, боль утраты была ещё сильна. Тэддер повез нас в ресторан «Вингз», где вечерами собирался весь РАФ. Мы остановились возле ресторана. Похоже, что у них отменили затемнение, потому как неоновая реклама горела. Я спросил об этом Тэддера. – Да, Эндрю. После 6 мая нас бомбить перестали. – Немцы кончились! – хохотнул Пётр. – Он постарался! – и показал на меня пальцем. – Это правда? – спросила миссис Тэддер. – Почти. – Не прибедняйтесь, маршал! Гитлер отстранил Геринга из-за вас. Сейчас командует Мельдерс, – сказал Тэддер. – У нас таких сведений нет! – Три дня назад! Герман сказал Гитлеру, что он напрасно начал войну с Россией, что надо было с ней договариваться. И Гитлер его снял с командования люфтваффе. – Откуда у вас такие сведения, сэр Артур. – После того, как вы ударили, у очень многих немцев мозги встали на место. Мы сейчас имеем полную информацию о том, что происходит в ставке Гитлера. Мы перешли улицу и вошли в ресторан. Оркестр, игравший до этого какую-то быструю мелодию, вдруг остановился и заиграл «Интернационал». Все присутствующие встали, мы с Петром приложили руки к козырькам фуражек. Тэддер хитровато улыбался, поглядывая на нас. Отзвучал припев, музыка смолкла, и в темноватом, до этого, зале вспыхнул свет. – Мои боевые друзья! – сказал Тэддер. – У нас сегодня гости из России! Разрешите представить: генерал Пиотр Стефановский, лучший тест-пилот России, и самый молодой маршал авиации, рыцарь Британской империи, лорд Эндрю Андреев. В зале раздались аплодисменты и одобрительные выкрики. Официантка в форме вспомогательной службы РАФ, но без нашивок на рукаве (это была не форма, а так сказать, униформа для поддержания стиля), поднесла нам четверым бокалы. – Друзья! Я хочу предложить тост, – продолжил Тэддер. – Мы четвёртый год воюем, четыре года я каждый день и каждую ночь отправляю вас, моих мальчиков, в бой. Не все возвращаются оттуда. Многих, слишком многих, среди нас уже нет. Но сегодня, из уст маршала Андреева, я услышал новость: его пригласили на экскурсию: посетить захваченную ставку Гитлера под Растенбургом: Волчье логово. Она в руках непобедимой Красной Армии. Наша общая победа, как никогда, близка! За победу! Все выпили, подняв растопыренные два пальца в виде буквы «V». В зале стоял одобрительный гул. Английские офицеры подходили к нам и представлялись. Подошел прихрамывающий офицер и поднял над головой трость, показывая, что хочет что-то сказать. Три нашивки, майор. Гул постепенно стих. – Я его, – он показал на меня, – знаю. В сентябре на Кипре нас подняли: пару против сорока «джерри». В воздухе к нам присоединились четыре «снутса». Шесть против сорока. Я могу честно сказать: я летел умирать. Четверка «снутсов» в несколько минут сбила семнадцать «джерри» и «макаронников». Я успел подбить одного, а потом пришлось купаться. Кто-то из русских снял у меня с хвоста «фиат». Одним из «снутсов» управлял маршал. Я тогда не успел поблагодарить, – он показал на ногу. – Спасибо! На здоровье! – последние слова он сказал по-русски. В зале поднялся шум, свист, стук кружек и аплодисменты. Тэддер на ухо сказал мне, что squadron leader Джонсон пользуется очень высоким авторитетом в RAF. – Майор, «фиата» с вашего хвоста снял полковник Дзусов. Он сейчас под Линцем, в Австрии. – Передайте ему мои слова! – Милорд, я могу пригласить наших лётчиков посмотреть ваши самолёты завтра? – Пожалуйста! – Друзья! Маршал и генерал прилетели к нам на новых истребителях. – Извините, сэр Тэддер! Не вводите своих пилотов в заблуждение! Это не истребители. Это – штурмовики. Ударные самолёты. Они предназначены для штурмовки, поддержки наземных войск. – Вот как? Вношу поправку: новых штурмовиках! И они летели днём через Германию! Напрямую! В зале стало тихо. – Что, и «джерри» никак на это не отреагировали? Маршал Тэддер! Как такое возможно? У немцев что, самолётов не осталось? Нам вчера «фоккера» хорошую баню у Роттердама устроили, – послышалось из зала. – Вот я и приглашаю вас всех посмотреть, как такое возможно! Это абсолютно новые самолёты. Они – реактивные. И новый транспортный самолёт. Он – турбовинтовой, – закончил Тэддер. Несколько минут в зале было тихо. – Какая у них скорость? – 950 км/час. 512 узлов максимально, – ответил я. – На двести узлов больше, чем у моего «Спитфайра»! – раздался чей-то голос. – А вооружение? – Четыре 37-мм пушки, встроенные, остальное под крыльями, до четырех тонн. Можно бомбы, 1000-фунтовые, 8 штук, или ракеты – 160 штук. – Давно сделали такой? – В 41-м году. Сюда мы прилетели на модернизированных. На них радиолокационный прицел и самонаводящиеся ракеты. – Нам сразу сдаваться? Или у нас ещё есть время? – раздалось из зала. – А разве мы с вами воюем? Я думал, с Гитлером! – В зале послышался смех. И тут встал тот хромой майор Джонсон, медленно прошёл между столиками и подошёл к эстраде, где мы стояли. – А маршал прав! Сдаваться должен Гитлер. Вы меня все знаете, на сегодняшний день у меня больше всех сбитых. «Снутс» лучше «спита» и лучше «месса». И что, русские на кого-нибудь напали? Это Гитлер напал на Польшу, на Францию и на Россию. То, что мы не могли с ним справиться сами? Не могли. У русских это получается лучше. И если бы они нам не помогли на Кипре и в Египте, да и здесь тоже. Нас даже по ночам бомбить перестали, а кто нам дал «ночников»? Тоже русские. Ну и кого нам бояться? Тех, кто нам помогает. Маршала Андреева? Который дрался вместе со мной? – А если они на нас нападут? Как Гитлер? Напали же они на Финляндию, на Польшу, на Прибалтику. – Разрешите? – задал я вопрос. – Пожалуйста, маршал! – Все перечисленные вами страны ранее входили в состав нашей страны. Они вышли из-под нашего контроля в результате прошлой Мировой войны. До 38-го года, пока не было военной угрозы со стороны Германии, мы их не трогали. Территория у нас большая и народы имеют право на самоопределение. В 38-м Германия вышла из-под Версальского договора и начала готовиться к войне. И мы начали готовиться к ней. Одна за другой страны присоединялись к АНТИКОМИНТЕРНОВСКОМУ пакту, то есть против нас. И что нам оставалось делать? Ждать, когда Прибалтика пустит на свою территорию Гитлера? Немецкое влияние в этих республиках очень сильное! В прошлую войну нам удалось защитить столицу: Петербург, потому что мы перекрыли минами Финский залив, и он прикрывался фортами и артиллерией с обеих сторон. Сейчас мы попросили Финляндию временно вернуть нам НАШИ же форты, отдать в аренду. Там очень мощная артиллерия. Нам ответили отказом, хотя мы предлагали вдвое большую территорию за это. Значит, и Финляндия могла, и хотела, присоединиться к Гитлеру. И нам ничего не оставалось, как применить силу, для того, чтобы иметь возможность повторить тот же вариант защиты Ленинграда, как и в прошлую войну. Ну и огромные силы и средства нами были брошены в авиацию и связь. Благодаря этому, и при участии вас, наших союзников (а мы не сразу ими стали!), нам удалось привести свою армию в боеспособное состояние, и сорвать планы Гитлера напасть на нашу страну. Гитлер хотел на нас напасть летом прошлого года. 22 июня. Мы помешали ему. Поняв, что завоевать господство в воздухе ему не удастся, а затяжную войну ему не выиграть, он пошёл на юг, за нефтью. Там мы его, с вашей помощью, тоже остановили. «Лис пустыни» у нас в плену. А вспомните, те, кто был в Египте, что говорили ваши солдаты и офицеры, когда мы встали вторым эшелоном у вас за спиной. Помните? – несколько человек покачали головами в знак согласия. – Румынию и Венгрию мы захватили, как сателлитов Гитлера, и уйдём оттуда, как только кончится война. Мы не намерены оккупировать эти страны. Оставим там пару баз, для контроля, и уйдём. Нам не нужны территории. А вот то, что делать с Германией, которая второй раз за тридцать лет, развязывает мировые войны, я и прилетел решать сюда. Вы, как и мы, приложили максимум усилий для разгрома Германии. Нашим странам и решать, что с ней делать. Иначе опять появится новый Гитлер. – Милорд! Сколько у вас сбитых? – До 6 мая я их считал, было 32. Сейчас считать перестал, так как пересел на реактивный, к тому же бронированный самолёт. Неспортивно. Да и летаю на боевые мало, у меня немного другая работа. – Бронирован? Так же, как Ил-2? – Лучше. – Group Captain Badder! – представился ещё один летчик. – Я думаю, что выскажу общее мнение, господа маршалы, мы с удовольствием посмотрим завтра русские машины. То, что говорил маршал Андреев, вселяет в меня уверенность, что мы никогда не будем воевать друг против друга! За доблестную Красную Армию! За Россию, господа! Импровизированный митинг закончился, и мы прошли в кабинет из общего зала. Вместе с нами прошло ещё несколько лётчиков с женами, включая Баддера. Тэддер сказал, что Баддер командует самым результативным крылом в РАФ, и что у него нет обеих ног, но он летает на боевые задания на протезах. Имеет сбитых. Разговор крутился вокруг самолётов и службы в РАФ и ВВС. Много расспрашивали и о новых, и о старых машинах, об условиях службы. Головы лётчиков оказались забиты стереотипами про нас. Причём больше всего их пугал троцкистский лозунг о мировом пожаре. Пришлось объяснять, что у нас отказались от этого. Мы строим социализм в одной, отдельно взятой стране. И заниматься экспортом революции не намерены. Англичане были уверены, что СССР отсталая бедная страна. Когда выяснилось, что лётчики в СССР получают больше, чем в Англии, то надо было видеть их лица. То, что у нас в последнее время стало гораздо лучше жить, они не знали. Они находились под впечатлением послевоенной разрухи, о которой писали их газеты. Второй момент, который их сильно напрягал, это – однопартийная система. Хотя никто из них так и не смог объяснить, чем в их системе отличается та или иная партия. Самым антикоммунистом оказался Баддер. Довольно характерная особенность англичан заключалась в крайнем консерватизме и абсолютной уверенности в том, что всё лучшее делается в Англии. Тем не менее разговор не переходил рамок приличия, и ужин прошёл в тёплой и дружеской атмосфере. Нас отвезли назад, и мы пригласили Тэддера с женой выпить в холле гостиницы. Баронесса расспрашивала меня и Петра о наших семьях, я ей рассказал о Маргарите, Мите, Оленьке и о Тлюше с Туле. – Из Мексики? Надо же! Никогда бы не подумала, что в России так любят собак! – Она, оказывается, была председателем какого-то клуба любителей собак. – И он перелетел с вами океан! Фантастика! Война кончится, надо будет съездить и в Мексику, и в Россию. Я – большая любительница путешествий. Я пригласил её посетить СССР. Вечер заканчивался, и мы попрощались с Тэддерами. Артур обещал подъехать за нами утром и отвезти нас в Фарнборо. Но утром приехал не он, а только машина RAF за нами. В 10.00 мы были в Фарнборо, через полчаса приехал Тэддер и попросил выкатить самолёты к трибуне на другом конце поля. Подошли три машины, техники прицепили к ним самолёты, а мы поехали к трибуне. Там было пусто, но к 11 часам вся трибуна оказалась заполненной людьми. Появился и исчезнувший куда-то Тэддер. Из подъехавших двух машин вышла королевская чета, премьер-министр и министр иностранных дел Иден с супругами. Мы поприветствовали Его Величество и остальных, ответили на многочисленные вопросы, потом нас попросили показать машины в воздухе. Я извинился и попросил несколько минут на переодевание. Когда мы с Петром вышли из Ан-6 в противоперегрузочных костюмах, раздались аплодисменты. Мы с Петром договорились, что будем показывать, пока одевались. Запуск, рулёжка, добро на старт. Взлёт. Прошли на малом газу над трибунами. Затем в плотном строю показали не очень сложный пилотаж, который закончили распадающейся вертикалью, затем Пётр пошёл на посадку, я выполнил хорошо отработанный каскад фигур, с которым выступал на парадах в Москве, включая мой любимый «кленовый лист» и «разворот на пятке». Сел. Подрулил на место. Король ещё раз вышел на взлётное поле. – Милорд, я получил истинное удовольствие, наблюдая ваш пилотаж. До войны мы никогда не пропускали ни одной выставки в Фарнборо! Скорей бы кончилась война. Я надеюсь вас увидеть сегодня у нас в пять часов! – Я наклонил голову в ответ. Королевская чета пошла к машине. А возле меня оказался Черчилль, который внимательно осматривал мой костюм. – Сэр Эндрю, для чего это? – Помогает при перегрузках во время исполнения фигур или в воздушном бою. – У меня есть много вопросов к вам, милорд. Как я понимаю, вы прибыли со специальной миссией, не правда, ли? – Да, господин премьер. – Вас не затруднит прибыть ко мне на Даунинг-стрит через час? – Мне ещё надо переодеться после полётов. – Хорошо, через два часа, милорд. Пётр показывал машины вчерашним лётчикам и давал разъяснения, а я переоделся и поехал к Черчиллю. Черчилль принял меня в своём кабинете. Я передал ему несколько писем Сталина, а пока он их читал, рассматривал его кабинет. Несколько темноватый, с отделанными дубом стенами, дубовой же мебелью, он казался маленьким из-за просто гигантских кресел и стульев. Но учитывая физические размеры премьера и вечный запах его сигары, как нельзя лучше подходил ему. – Как я понял из письма вашего премьера, вам поручено провести предварительные переговоры о послевоенном устройстве Европы, сэр Эндрю? – Не совсем так, хотя это и входит в те инструкции, которые я получил от товарища Сталина. Товарищ Сталин обеспокоен поисками мира, которыми озадачился Гитлер. Он даже нам прислал предложение о перемирии. – Вот как!