От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов
Часть 48 из 79 Информация о книге
– Не видел! – У нас воздушник, на «ишака» похожи, но длиннее. Аккуратнее! У немцев в группе «фоккеров» не видно. Третья! Все вниз. Атака! С полупереворотом, от солнца, сверху падаем на девятку «хейнкелей». Стрелки лупят в белый свет как в копеечку. Им солнце мешает. Ведущий нарывается на мою очередь, иммельман и прибавляю газ! Некисло давит! Манёвренность, как у «ишака». Чуть скосил на солнце, затем в правый вираж и повторяю атаку. Строи рассыпались, но пары четко держатся. Оглядываюсь: «мессера» «сыпанулись» вниз и там свалка. Можно работать не спеша! Дал команду сбор первому звену. – Тридцать один! Строй правый пеленг, атакуем! Разбираем каждый свой «хейнкель», атака! Взрывы внутри девятки, вниз полетели бомбы, уходят с пикированием. – Берём следующую, в лоб! Разворот со снижением, идём в лоб следующей девятке. Атака! Три из девяти подбиты. Ну и мощь у наших «мордатых»! Делаем горку, разворачиваемся. Ребята отлично держат строй. Зайти в хвост мы не успели, девятка развалилась и сбросила бомбы. Ох, и рыбы наглушила немчура! – Четвёртый! Ниже, у самой воды «девятка» целей! – раздался чистый женский голос в шлемофоне. – Не вижу! Дай курсовой. – Курсовой не могу, от вас курс тридцать градусов! – Тридцать один! Делай, как я! Пикирую, обороты совсем сбросил. – Курсовой! – Вправо двадцать, ниже тысяча. – Цель вижу! Торпедоносцы! Следить за скоростью! Делаю «полочку», сбрасываю скорость, выпускаю закрылок, опускаю нос машины вниз, продолжаю снижение под меньшим углом. «Хейнкели» идут колонной. По сути, они практически беззащитны. Поэтому нам приходится постоянно следить за собственными хвостами. Они наверняка уже кричат о помощи! Даю Васильеву команду держаться выше, оттянуться и следить за нашими хвостами. Немцы прижались к самой воде. Последний делает глупость и следует строго в кильватер следующему. Не входя в зону действия его пулемётов, даю короткую. Он просел и чиркнул по воде. Обхожу фонтан воды. Второй начал огрызаться из трех пулемётов на таком расстоянии, что он не мог не то что попасть, но просто прицелиться ему было невозможно. Трусят стрелки! Они явно не имеют опыта полётов на такой высоте и над водой! Наберут на флот железнодорожников! Короткая! Левый двигатель немца выбросил пламя. «Хейнкель» сбросил торпеды и полез наверх. – Васёк! Держи его! Он твой! – Понял, четвёртый! Сзади чисто! После того, как был сбит третий, с огромным фонтаном брызг отметил ещё одну победу, ведущий сбросил торпеды и рванул к берегу, за ним повторили манёвр остальные. Дал команду преследовать, а сам начал набирать высоту. Снарядов оставалось совсем чуть-чуть. Попытка создать строй у немцев не удалась. Оторвавшись от воды, они сами себя превратили в мишени! Ну, не могут сухопутные лётчики летать над морем! Запросил Осу, будет ли подмога, топливо уже подходило к возврату. – Четвёртый. Всем отход через пять минут. Я вижу, что со стороны Геленджика подходит восьмёрка «кобр», явно наших, из второй. А ниже видны точки, набирающие высоту. Наша смена. «Тринадцатый» собирает своих, им лететь дальше. «Мессера» тоже отходят, и только две девятки Ю-87, из хвостовых, деловито направляются навстречу с Нептуном! Уж кто-кто, а Аксёнов, наш «комиссар» и лётчик от бога, ведущий нашу восьмерку, их просто так не отпустит! В кабине жарко, несмотря на мороз на улице, что летом будет! Правда, и я в меховой куртке и в комбинезоне, а под ним бежевый водолазный свитер. Оглядываюсь, все в строю, не дымят. Интересно, как у остальных? Сажусь с ходу, хлопнул по руке Толика: «Всё отлично! Заправляй, заряжай!», бегу на КП. Смотрю за посадкой и считаю машины. Давненько я не видел такого количества немцев! Последний раз под Ленинградом в сентябре 41-го. Видимо, мы своим десантом им здорово на… хвост наступили. Или они решили покончить с нашим флотом именно сегодня. Принимаю обстановку от оператора, это уже не Людмила, а Таня Захарова. Мы специально держим на связи женщин, чтобы голос сильно отличался. Таня до войны работала диктором на ленинградском радио. – Командир, есть потери! Не сели Иванов, Райзман и Никифоров. – Который Иванов? – Лёшка, из второй. Райзман и Никифоров – они из четвертой, черноморцы. Не успели ребята освоить новую технику! – Оса, я – четвёртый! Что слышно от ноль первого? У меня есть одиннадцатые. – Доклада пока не было, немцев ловят. – Я не про немцев, а про своих. – Много одиннадцатых? – Трое. – Были какие-то, но фамилий не сообщали. – Что так? – Они не с нами связь держат. Сейчас запрошу. Чёрт знает что, а не связь! – Коса, доложите обстановку! – На возврате восемь машин, один отстает. В нашем секторе чисто! – Командир, иди пообедай! – вставляет начштаба. – Я подежурю. Пошёл в столовую. По дороге меня перехватила Людмилка. Покружил её, она приехала Серёжку покормить, как будто без неё не покормят. Так бы и сказала, что соскучилась и растревожилась. В столовой ко мне подсел Лихолет по поводу переселения третьей эскадрильи поближе к аэродрому. Дескать, дома освободились от десанта. – Петр, что ты ко мне с этим пристаёшь? Командира БАО не знаешь? – Ну, ты бы ему дал команду! Тебя он послушает, а меня посылает. – Куда? – К коменданту, а когда я пойду? – Так что, мне сходить, что ли? Нашёл время, когда этим заниматься! Вечером всё и решишь. Немцы вот-вот дозаправятся и снова полезут. – Это вряд ли, Петрович! Мы их очень качественно проредили! – Не говори гоп, Петя! Вошёл Михаил Иванович. – А кто на КП? – Макеев. Везут Никифорова и Райзмана, а Иванова уже увезли в госпиталь. Рулём высоты ударило. Калинин двигатель запорол, стружка в масле. Сели все. – Доложился? – Да. Октябрьский передал благодарность от флота. – Лучше бы он не забирал пол-эскадрильи на бессмысленное дежурство. Ладно, кушай! Я на КП. Макеев доложил по итогам: одиннадцать сбитых плюс три спорных: то ли наши, то ли соседи из 16-го полка. Володин: семь сбитых, одна потеря, и Аксёнов сбил двенадцать Ю-87, Лихолет со мной: 17 и 13, из них 15 «хейнкелей», Одинцов – 18 «юнкерсов», шесть из них Ю-88, две потери. Шестьдесят бомбардировщиков! И восемнадцать истребителей! Неплохой урожай. Петя, наверное, прав! Второго вылета у немцев не будет! Снимаю трубку, звоню Ермаченкову. Докладываю общие результаты. – Флотские насчитали больше: ещё шестнадцать машин прибавь! – Так там же ещё 16-й ГИАП работал, и ещё кто-то подходил. – Как хочешь! Всё равно отлично сработано. А главное: не пропустили немцев к кораблям! – Мои удивляются, почему так мало «мессеров» было? – Не дошли они! Их Науменко у Крымской перехватил. Там рубка была страшная! Подвело немцев планирование! Бомбардировщики у них в Крыму, они их после Карасуйки попрятали, а эскадру держали в Крымской. Вы ударили кулаком по морде, а Науменко под дых! Хорошо получилось! – На грани фола, конечно, но получилось! Как бы командующему объяснить, что не стоит наш полк на барражировании использовать, Василий Васильевич? От нас до кораблей меньше пяти минут. А тот сектор, который мы не просматриваем, «Красный Кавказ» может видеть. – Сегодня не обещаю, но завтра поговорю об этом. Он отдыхает сейчас. – Что у Гордеева и Кунникова? Поддержка ночью нужна? – Пока тихо, но держи дежурные звенья. – Люди быстро вымотаются, товарищ генерал. Ночные полёты не шутка. – Сам говорил, что через три-четыре дня будем отдыхать по погоде. – Да какой это отдых! Сиди и жди, когда раздует, чуть что и на взлёт. – Хорошо, подумаем. Потери большие? – Три машины, один человек. Нужен летчик-ночник, на «кобру». – Нет таких, но из Грузии, из Сухума, пяток ночников брошу. Обучай. Вечером собрались в кают-компании на ужин и на разбор полётов. Были, правда, не все: первая и третья ополовинены: два звена спят, два звена дежурят. Адъютанта посадили писать протокол, он стенографией увлекается. Во вступительном слове похвалил ребят и предложил высказываться по тактике и технике. И третьей, и четвёртой очень понравились И-185. Особенное восхищение вызвали пушки ВЯ и количество боезапаса. – Впервые почувствовал, что снарядов много! Вроде и короткую дал: 3–5 патронов! Сводимость классно настроена. В цель попадает 8–12 снарядов! – заливался Лихолет. – А их 250 на ствол! – Да, а уж как жахнет! Особенно ОФ! «Юнкерс» только крылышки складывает! – вторят ему Бериев и Аксёнов. Их звенья атаковали в основном пикировщиков. Они, действительно, попадания даже двух снарядов не выдерживали, ломались. У моего звена результат похуже, но мы в основном по «хейнкелям» работали. Они много крепче, и защищены пятью пулемётами и пушкой. Сзади к ним соваться труднёхонько, а спереди: это кто кого перестреляет. У них более устойчивая платформа, хотя слишком многое зависит от штурмана. 88-е тоже не долго сопротивляются попаданиям. У «кобры» снаряд мощнее, но больно их мало и темп стрельбы низкий. Остальное надо «перчить». И вертикаль держит хуже. Раздались голоса, что всему полку надо переходить на «И». Пришлось вставить «веское слово»: – Нам сегодня повезло, что 4-я Воздушная армия сумела задержать немецкие истребители. А первая и половина второй эскадрильи сумели связать боем прикрытие. Плюс, мы знали высоту немцев и шли выше. Завтра немцы перебросят с запада локаторы и полезут на высоту. Сейчас они расслабились и знают, что двигатели у нас не высотные, выше 3–3,5 наши обычно не ходят. Сегодня немца подвела самоуверенность и шаблон. Завтра он может отказаться от шаблона и атаковать нас сверху. «Кобра» высоту держит, «мордатик» – нет. Так что нам ещё долго назад вверх оглядываться, без «кобр». Но мне тоже «мордастенький» понравился! Особенно, как он меня в кресло вдавил на иммельмане! Ну, вроде всё разобрали! Калинину сегодня не наливать! Из-за него «маслопупы» сейчас пупок рвут! За температурой надо следить! Ну и что, что стоит автомат регулировки! Нефиг так долго форсажить! Командующий флотом объявил всем благодарность, за то, что не подпустили немцев к кораблям. За победу! И в тряпки! Кого увижу после отбоя «добавляющих», не взыщите! Всё, спать! Завтра будет трудный день! Первая и третья! Может быть ночной подъём, если будет много работы. Отдыхайте, товарищи.