Отрицательный рейтинг

В ответ микра атаковала вразнобой, целя по уязвимым местам механического динозавра. Хотя уязвимость эта была весьма условной. Чтобы пробить только энергозащиту робота, требовалось минимум три совмещённых импульса. А чтобы существенно повредить броню – четыре. Но четвёртый плазмоган испарился вместе с четвёртым бойцом микры. Так, вероятно, думали парни внутри механического динозавра. И менять тактику, принёсшую им первое очко, не стали. Непрерывный точечный огонь из малых лазеров, нелетальный для скафов, но способный повредить оптические и управляющие системы, вынуждал шкурников непрерывно маневрировать. Последовал конусный удар электромагнитным импульсом. Плазменный выброс максимальной мощности накрыл приличный кусок пространства. А несинхронизированная пальба хвостового энергоорудия велась по тем, кто оказывался вне зоны малых бластеров или подбирался слишком близко.

Расход энергии у дрона был колоссальный. Судя по датчикам, температура воздуха над Саньком поднялась с двадцати двух до сорока восьми с половиной градусов. Почти сауна. А ведь ни один заряд плазмы не ударил ближе тридцати метров. Главная битва кипела в стороне. И там уж точно была настоящая баня. Санёк видел, как дрожит воздух над спёкшимися пятнами попаданий. Впрочем, на бойцах температура воздуха никак не сказывалась. Скаф спокойно работал в диапазоне от абсолютного нуля до двух сотен Цельсия.

«Ева. 4, 4; 4,2; 2,8», – всплыло в общем чате.

«Аналогично, – поддержал Михась. – Поражение целевой оптики – 34 %».

«33,8», – уточнила Ева.

«Начинаем, – сообщил Фарид. – Оптику сейчас добьём. Месть, готовность!»

«Всегда», – шевельнул голосовыми связками Санёк.

И они начали. Два скафа, полыхая ракетными ускорителями, одновременно нырнули под брюхо дрона с разных сторон, плеснули плазмой практически в упор, описали петли впритирку над спиной механического динозавра, снова нырнули под брюхо и опять плюнули плазмой. И ещё раз, и ещё, не жалея эргов. Защитное поле литронакса не справлялось. С позиции Санька было видно, как по отполированному брюху дрона растекается плазма, пожирая антилазерное «зеркало».

Малые лазеры дрона били безостановочно. Оценить, насколько успешен этот огонь, не представлялось возможным. «Глаз» приблуды «видел» в довольно узком диапазоне инфракрасного и видимого спектра вспышки, высверки и мелькание теней – бойцов. Даже «боевой режим», удваивающий скорость восприятия, не особо помогал.

Хвост динозавра метнулся вниз, сверкнул килоэрговым разрядом. Впустую. Фигурки в скафах, крошечные в сравнении с огромным боевым роботом, метнулись в стороны, прилипли к передним лапам-опорам. В такой позиции бить из мощного орудия мехи не рискнули. Зато малые бластеры колошматили вовсю. Санёк видел, как полыхает защита скафов, растрачивая драгоценные эрги на компенсацию точечных уколов. Попаданий было куда меньше, чем ожидал Санёк. Похоже, операторы мехов работали почти вслепую. Плазма бойцов микры не только «испачкала» броню, но и попортила датчики на динозавровом брюхе.

«Ушли!» – рявкнул в чате Поршень, на полсекунды опередив момент, когда могучий дрон вскинулся на задние лапы, выгнул мощную шею и ударил плазмой по дерзким малышам. Плеснул в стороны расплавленный песок.

И только.

Ева и Михась успели увернуться.

И тут свою партию отыграл Поршень. В две руки. Шаромёт выбрасывал сгустки энергии с предельной для данного оружия накачкой в огромную башку ящера, слепя датчики наводки. Лазер, тоже с предельной накачкой, бил уже прицельно в уцелевшую оптику на динозавровом брюхе. Две секунды непрерывного огня как минимум наполовину опустошили накопители скафа.

Ракетный прыжок спас стрингера от плазменного удара.

В ответ последовал строенный удар плазмы от трёх бойцов. Причём в одну точку. Туда, где брюхо литронакса сходилось с внутренней частью задней лапы… Удар, ещё один… Третий скорее всего частично обездвижил бы робота, но его не последовало – боевой робот рухнул на четыре конечности. Впрочем, Санёк знал, что третьего совместного удара не будет. Заряда в накопителях Михася и Евы оставалось лишь на сервы и функционал скафов.

И, как выяснилось, на один ракетный рывок. Михась и Ева прыгнули одновременно в разные стороны…

И так же одновременно упали беззащитными тушками, угодив под парализующий импульс.

Но это не выглядело как подстава. Без сомнения, мехи так и подумали: шкурники полностью выложились, пытаясь обездвижить дрон. И не преуспели в задуманном.

Сто против одного, что там, наверху, внутри динозавра уже праздновали победу. Что мог сделать один-единственный боец микры, да ещё со слитыми почти в ноль накопителями, против укрытых бронёй и энергетическим полем мехов, сохранивших к тому же полную боевую мощь своего робота. Ну да, единственное, что мог сделать уцелевший шкурник, это попытаться добить товарищей, чтобы лишить противника возможности выпотрошить их по всем людоедским правилам.

Поэтому они и решили помешать шкурнику испортить потеху.

Башка динозавра развернулась к хвосту, а сам хвост «ушёл» вниз, чтобы не перекрывать директрису. И – заградительный огонь из всех доступных орудий по уцелевшему. Чтоб даже и не думал! Потом с ним тоже разберутся. Если удастся, оглушат, поглумятся и без наркоза разберут на органы. Не удастся… Что ж, у них уже есть один минус и два «набора». А четвертый… Может даже выкупиться, если пожелает. Только очень задорого. Очень.

Динозавр двигался не спеша. А куда торопиться? Тушки в парализованных скафах, не убегут.

Санёк видел, как приближается враг. Как закрывает небо широкое подкопчённое брюхо. Как поднимаются и опускаются ноги-колонны, тусклые, чёрно-серые, опалённые, но сохранившие функционал, как они несут многотонное тело боевого робота…

И тут замечательный план Фарида дал сбой.

По плану робот должен был пройти над Саньком. А он – дождаться момента, когда металлокерамическое брюхо будет точно над его укрытием, и тогда выстрелить собой и приблудой в пассажирский люк.

Облом.

Бронированная лапа с тремя выдвинутыми пальцами-якорями с хрустом врылась в песок на расстоянии полутора метров. Врылась и застыла. Прямо над Саньком оказалась закопчённая бронепластина, прикрывающая главный шейный сервопривод. Такую не пробить никаким кумулятивным снарядом.

Санёк лихорадочно размышлял, удастся ли ему незаметно сместиться на четыре метра. Зависит от того, все ли датчики выжгли партнёры. А если не все, то смогут ли оставшиеся датчики отследить его «поползновение»? Всё-таки Санёк не в скафе, а в маскировочном комби. И единственный источник энергии у него – батарея приблуды, а она, по словам Поршня, стопроцентно экранирована и не опознаваема вплоть до активации устройства.

Пока что увидеть Санька невозможно по определению. Лишь опознать с помощью детектора биомассы, но кому придёт в голову тратить время и энергию на скан биомассы на Арене? Ведь противник уверен, что знает местонахождение всех бойцов микры. А вот если Санёк двинется, даже просто высунет голову из песка, температурная картинка изменится. Обратят ли на это внимание там, наверху? Сами мехи вряд ли. А вот анализаторы искина как? На что они сейчас ориентированы?

А хрен его знает.

Нет, Санёк может вообще ничего не делать. Отсидеться под песком, пока дуэль не будет официально завершена. Может, но не будет. Думай, Саня, думай…

Стоп!

Да он реально тупит! Мехи же остановились не просто так. Они остановились для того, чтобы заняться любимым людоедским делом. И займутся им не спеша, на виду у зрителей. Именно поэтому они и встали немного поодаль. Чтобы не заслонять основное зрелище.

Вывод: использовать приблуду для вышибания люка больше нет необходимости. Мехи сами его откроют, когда полезут наружу. И этот момент упустить никак нельзя. Стоит рискнуть и вести наблюдение собственными глазами.

Санёк осторожно отодвинул диск и чуть высунул голову из песка. Только чтобы линзы защитных очков оказались снаружи. Получилось. Не засекли. Теперь Санёк воспринимал всю картину боя. Фиксировал боковым зрением вспышки орудий, слышал, как шипят, свистят, хлопают и взвизгивают сгустки и выплески энергии, которыми мехи-операторы гоняют Фарида. Слух улавливал даже потрескивание остывающей металлокерамической брони боевого динозавра. Брони, у поверхности которой больше не мерцала плёнка ионизированного воздуха. Мехи отключили энергозащиту.

Люк открылся внезапно. Раз – и в брюхе дрона образовалась овальная дырка. Два – вниз выдвинулась лесенка, на которой уже висели два меха в таких же, как у Санька, комби, только не маскировочной, а обычной раскраски. Оба без масок, даже без очков. Лица открыты.

Совсем расслабились, черти. Нет, далеко им до настоящих профессионалов. Как там говаривал мастер Феодор Герц? «Любитель играет до победного гола, а профи до финального свистка».


Санёк мог бы атаковать сразу, но не стал. Эти-то двое за оружие даже взяться не успеют. Но если там, наверху, его заметят, то пальнут в дыру люка или захлопнут его перед носом Санька. Или шмальнут из-под брюха какой-нибудь технодрянью вроде разрядника помощнее. Или, не заморачиваясь, ударят по Саньку лёгкими лазерами дрона. И прострочат его комби, как швейная машинка тряпочку.

Нет, торопиться не надо. Надо ждать. И Санёк ждал, наблюдая, как приближается парочка мехов. Ждал, готовый к броску в любую секунду. Вдруг кто-нибудь из мехов глянет на песок и увидит бугорок Санькиной головы с матовыми стёклами очков…

Но мехи под ноги не смотрели. Они предвкушали развлечение.

– Хорошо бы там их баба была, – мечтательно проговорил один. – Вот это будет жарево!

– Степашка забил, что он – первый!

– Да мне поровну, что он забил! Я…

И умер. Нож Санька вскрыл ему горло. Кровь хлынула на песок. Даже этот нож, совершенное творение Техномира, предназначенное для особых операций, не сумел «заварить» сонную артерию.

Второму повезло меньше. Нож рассёк подколенные сухожилия. И тут же мех получил рукоятью в лоб, временно отключаясь от действительности.

Расстояние до лесенки Санёк покрыл в три прыжка. Ещё два, и он уже наверху…

В окружении трёх изумлённых мехов.

Сопротивляться они даже не пытались. Да и не смогли бы. Всё, что они могли, – увидеть стремительную тень и завопить от боли, когда ножи Санька принялись за работу.

Отличные ножи. Помимо способности «заваривать» ткани и сосуды, предотвращая потерю крови, их лезвия, собранные из мономолекулярных нитей, обладали невероятной остротой и резали то, с чем никогда не справились бы старые ножи Санька. Например, комбинезоны мехов, способные защитить не то что от обычного клинка, но даже от пули на излёте. Жаль, что ни в Вальхаллу, ни к мертвякам такие не пропустят. Слишком высокие технологии.

Помня о пожелании Поршня, Санёк ограничивался калечащими ударами, лишавшими возможности сражаться, но оставлявшими в живых.

Пара секунд – и всё закончилось. Остался только один мех. Этот ничего не видел и не слышал. Он самозабвенно палил, пытаясь прикончить Фарида. Некоторое время Санёк не без удовольствия наблюдал по дублирующему тактическому дисплею, как стрингер ловко уворачивается от плевков плазмы и росчерков бластеров, потом убрал ножи и двумя руками, разом, выдернул шланги из височных гнёзд Дяди Стёпы.

Наверное, это был неправильный способ отключения, потому что мех дико завопил, схватившись за голову, а когда Санёк развернул его кресло, то увидел выпученные красные глазищи и кровь, стекающую по подбородку из прокушенной губы.

А через секунду Санёк сообразил, что так обойтись со стрелком-мехом было неправильно не только с точки зрения здоровья последнего. Со всех сторон зазвенело-заурчало, и проникновенный женский голос сообщил: «Анализ ваших биометрических данных таков: никто из вас, мальчики, не способен мной управлять. Так что расслабьте булки и доверьте своё спасение вашей красавице. На тот случай, если это аномалия связи, у вас есть десять секунд, чтобы произнести брокирующий код. Один, два…»

– Фарид! Я всех убрал, машина переходит в автономку! – закричал Санёк в чат, едва дрон начал свою замечательную речь. – Что делать?

– Не дай закрыть люк! Я иду!

Фигурка на тактическом дисплее сорвалась с места и помчалась к дрону.

Санёк пихнул в люк одного из истекающих кровью мехов так, чтобы, закрываясь, крышка непременно упёрлась в тело. Потом схватил Дядю Стёпу (дрон как раз начал отсчёт), треснул по морде и заорал в ухо:

– Пожар, придурок! Блокирующий код! Говори код или сдохнем!

– Пошла на хрен, сучка… – пробормотал Дядя Стёпа, пытаясь вырваться.

Санёк замахнулся ещё раз и…

– Код принят, – добродушно сообщил женский голос. – Голос идентифицирован. Желаете управлять устно, Степан, или подключитесь…

Санёк схватил первое, что попалось под руку – комок какого-то пластика, – и запихнул в рот Дяди Стёпы раньше, чем тот успел что-либо скомандовать.

– Сообщаю о втором несанкционированном проникновении! – объявил томный женский голос. – Если желаете пресечь или обездвижить нарушителя…

Ну, наконец-то! В рубку дрона влез голый Поршень. Голый, потому что в скафе протиснуться в люк робота было невозможно. Влез, подтянул за собой окровавленное тело, мельком оглядел поле боя, шагнул к одной из свободных консолей и воткнул шланг в гнездо на своём виске. Лысый стрингер, похоже, знал, что делать. Это радовало.

Через минуту освещение мигнуло. Дрон завибрировал. Послышались жалобные стоны порезанных Саньком мехов. Нижний люк с жужжанием закрылся, боевой робот пришёл в движение… Но переместился недалеко.

– Я крут! – сообщил Поршень, поворачиваясь к Саньку. – Вошёл в систему как ремонтник. Всё, кроме доступа к боевым системам. Ну так они нам и не нужны! – Он широко улыбнулся и подмигнул: – Мы же победили! Эй, придурок! Ты понял меня?

Санёк не сразу сообразил, что Фарид обращается к Дяде Стёпе.

– Отдадим его нашей девочке? – спросил он у Санька. – Секси любит таких… длинных.

– Как скажешь, – пожал плечами Санёк.

– Как ты скажешь! – поправил Санька Фарид. – Это ты взял их всех, так что у тебя приоритет. Хоть в одиночку их всех распотроши.

– А без меня вы не справитесь? – Мысль о грядущей процедуре была ему просто противна.

– Да легко! – ответил Фарид. – Хотя зря ты отказываешься. Это личный рейтинг и бонусные эрги. Ты же не всегда будешь с нами под ручку гулять. Давай прямо сейчас научу, как боль поднимать на максимум. Полезный навык, Месть! Даже для вас, фехтов. Вдруг ты захочешь наказать кого или поговорить о чём? – Фарид жизнерадостно хохотнул.

– Нет, – мотнул головой Санёк.

– Твоё право, – не настаивал Поршень. – Не хочешь веселья, получишь долю. В моей микре всё по-честному! Давай пакуй длинного, и поднимаем наших. Они там небось заскучали.