Парящая для дракона
Часть 64 из 78 Информация о книге
– Поразительно катается, правда? По-моему, он сделает аронгарца. Я глубоко вздохнула и досчитала до десяти. То ли у Эллегрин словесное недержание, то ли она поставила своей целью довести меня до ручки. Я бы проголосовала за второе. – Как же ты собираешься быть рядом с Торном, если не можешь справиться даже со своей маленькой неприязнью ко мне? Я все-таки повернулась к ней. – Тебе не с кем поговорить? Обратись к Крейду. Она изогнула тонкую бровь и снова подалась ко мне. Со стороны могло показаться, что мы действительно мило беседуем. – Рядом с Торном всегда будут женщины, милая. Привыкай. Если не я, то другая… а если не можешь… может, тебе лучше обратить внимание на очаровательного кардиохирурга? Он реально хорош. Я сжала руки на подлокотниках, но тут же их расслабила. – Твоя осведомленность не знает границ, Эллегрин. Я понимаю, что у вас с Мильдой чудесные отношения, но на твоем месте я бы задумалась о подруге. Торн очень не любит некомпетентных сотрудников, и не думаю, что он сделает исключение для пресс-секретаря. Улыбка сползла с ее лица, но я уже отвернулась. Смотреть надо было либо на Бена, либо на Эллегрин. Я выбрала первое. По правде говоря, Бен действительно был хорош. Как он справлялся с экстремальными поворотами и взлетал на особо опасных участках… Я почему-то не могла отвести взгляда от мониторов. Он говорил, что ни разу в жизни не стоял на коньках, но он стоял на лыжах. Не просто стоял – судя по тому, как он обходил острые углы, он катался с самого детства. Фигурное катание считается достаточно травматичным видом спорта, но по сравнению с тем, что видела я… Не представляю, чтобы человек, так катающийся на лыжах, не мог удержать даже простого баланса на льду. Получается, все, что он делал… Я что, ему действительно настолько понравилась?! Додумать эту мысль у меня не получилось, потому что за моей спиной раздались шаги, и к Эллегрин склонился седой невысокий мужчина. – Ферна Рэгстерн, кубки принесут минут через десять. Помимо этого мы ждем от вас комментариев по поводу соревнований… – Джирс, не волнуйтесь. Я не в первый раз на церемониях награждения. – Эллегрин снова ослепительно улыбнулась. – И уж точно не в первый раз перед камерами. Я найду, что сказать. Лицо мужчины пошло красными пятнами. – Я не это имел в виду… Для нас большая честь, что вы оказались в «Эдерхард Маунтейн» и приняли наше предложение участвовать в церемонии награждения. – Благодарю, Джирс. Взаимно. – Она легко коснулась его плеча. – Позволите мне досмотреть спуск? – Да-да, разумеется. – Он тут же отступил и ретировался к лестнице. Эллегрин насмешливо взглянула на меня, а потом – на центральный монитор. Как раз в тот момент, когда снова громыхнули аплодисменты, а комментатор прямо-таки заверещал в микрофон: – Новый рекорд! Еще один новый рекорд!!! Да что же это сегодня творится?! На этот раз его ставит спортсмен из Раграна, кардиохирург, который, возможно, очень зря не пошел в свое время в большой спорт… Встречайте, Бенгарн Эстфардхар! Бен вскинул руку, улыбаясь на вспышки камер. – И совершенно точно зря не пошел в большую политику, – усмехнулась Эллегрин. – Иначе у него были бы все шансы привлечь тебя своей харизмой. Как жаль, что кубки не принесли! Я бы с удовольствием треснула ее одним из них – может, хоть так замолчит. С другой стороны, хорошо, что не принесли, потому что невеста Торнгера Ландерстерга, избивающая кубком звезду соцсетей, – это просто праздник для желтой прессы. Тем не менее из-за всего этого я пропустила начало разговора с Беном. – …Да, я занимаюсь с детства. – И сегодня вы были в ударе? Слова комментатора встретили смехом. – Нет, просто сегодня мне очень хотелось выиграть. – Вам определенно стоит почаще заявлять о своих желаниях! Чего бы вам хотелось еще?! Он посмотрел на меня. Теперь, когда я могла его видеть совсем рядом, а не только через транслирующие происходящее мониторы, он точно смотрел на меня. А потом отвернулся. – Все, что я хочу, у меня уже есть. Толпа снова взорвалась аплодисментами. – Смелое заявление! – воскликнул комментатор. – И спорное, – хмыкнула Эллергин. – Ты знала, что он был наследником правящего до того, как в Рагране сменилась власть? Вот теперь я к ней все-таки повернулась. – О, ты не знала? – Она покачала головой. – Это крайне трагичная история. Помнишь тот кошмар, который случился в Рагране? Гм… то есть я имела в виду, ты о нем знаешь? – Ты про Мерриужский налет? – Про него. – Эллегрин кивнула. – Историческое событие, с которым сообща справлялся весь мир. Бенгарн – сын правящего, который не сумел остановить драконов. Его отец был отстранен и взят под стражу, чем это закончилось, мы все знаем: старшая сестра пропала без вести, а вот мать… Мать оказалась умнее, прицепилась по-быстренькому к отбывающему в Ферверн консулу и сбежала, где благополучно вышла за него замуж. Словом, ей – и ему – очень повезло. Потому что мировое сообщество в то время действовало жестко. Я впервые не нашлась, что ей ответить, потому что… вся эта история просто не могла быть про Бена! Его жизнь – он рассказывал, что переехал сюда, когда ему было два года… точнее, что переехала его семья. С другой стороны, что он должен был мне сказать? Много лет назад мой отец облажался и пострадало бесчисленное множество людей? Моя мать сбежала, чтобы спасти себя и меня, и вот теперь я здесь? Определенно он не мог мне этого сказать – мне, девчонке, которую видел впервые, но он и так сказал мне слишком много. Правда, я бы предпочла и все остальное узнать из другого источника, потому что ехидный взгляд Эллегрин явно был реакцией на мое замешательство моего замешательства. – Как я уже сказала, твоя осведомленность не знает границ. Она улыбнулась. Хищно. – Незаменимая черта, когда дело касается достижения целей. Подумай об этом на досуге, Лаура. Я отвернулась. Спустя пару минут завершил спуск другой спортсмен, готовился еще один. Глядя на мониторы, я видела все что угодно, но только не трассу. Хотя бы потому, что перед глазами стояли картины из Мерриужского налета – это действительно была трагедия мирового масштаба, после которой вся верхушка власти в Рагране очень сильно пострадала. Отец Бена и его приближенные – они все были казнены по решению мирового сообщества. За то, что допустили такое. За то, что своевременно не попросили о помощи. За то, что бо́льшая часть столицы превратилась в руины, за то, что пострадало столько людей. Я плотно сжала губы и вцепилась в подлокотники. Бен здесь ни при чем, он был совсем маленьким. Два года! Ему было всего два года, когда мать вынуждена была бежать из страны… Из не самых веселых мыслей меня выдернул голос комментатора: – …сегодня – впервые – участие в соревнованиях принимает Торнгер Ландерстерг! И это беспрецедентное событие… Торн посмотрел в камеру (а показалось – прямо на меня) перед тем, как надеть очки, – и я упустила следующие слова комментатора, а заодно и начало отсчета. Потому что в этот момент по-настоящему осознала, к чему прикоснулась. Власть – страшная сила и бесконечная ответственность. Такая, какой не пожелаешь никому, потому что стоящий не просто над городом, а над всей страной отвечает за миллионы жизней. Одно неверное решение может обойтись слишком дорого и может разрушить все. Наверное, именно поэтому я никогда не горела желанием становиться женой Торна. Вот только сейчас было уже поздно: я осознала это в тот момент, когда он оттолкнулся от склона и мое сердце рухнуло вслед за ним. Остаться на месте мне помогло исключительно присутствие Эллегрин – по крайней мере, попытку приподняться, еще сильнее сдавив подлокотники, я задушила в себе на корню. Даже руки сложила на коленях и со стороны, должно быть, выглядела крайне расслабленной. Впрочем, мне было совершенно безразлично, как я сейчас выгляжу, потому что я смотрела только на центральный монитор. Слова комментатора шли фоном, а я отмечала лишь резкие повороты, в которые Торн заходил на сумасшедшей скорости, и мгновения, когда лыжи отрывались от заснеженной трассы и он летел. Над крутым склоном, чтобы спустя несколько мгновений снова стремительно врываться в обжигающий ледяной воздух. – Он тебе не по зубам, детка, – донеслось слева. Оказывается, я упустила момент, когда Эллегрин снова подалась ко мне, но на этот раз я даже не взглянула в ее сторону. Толпа взревела, когда Торн, не сбавляя скорости, почти задел лыжами разметки, но… не задел. А после снова взлетел, и впереди его ждали еще несколько поворотов, за которыми – финальный и самый сложный участок трассы. Едва коснувшись склона, ему нужно было преодолеть крутой поворот. Самый крутой из всех, и несколько спортсменов на нем просто снесли разметку, а еще двое – упали. Обо всем этом бодро вещал комментатор. Что касается меня, я замерла. Как раз когда к Эллегрин снова подбежал тот мужчина, на сей раз с помощниками. – Кубки, ферна Рэгстерн, – прокомментировал он расстановку на нашем столике и так же быстро ретировался. – Невероятная скорость! Просто невероятная! Если ферн Ландерстерг не сбавит ее на финальном участке, нас ждет новый рекорд! Невероятно, но… третий за сегодняшний вечер! Давайте все пожелаем ему удачи! Голос комментатора стих, и над толпой повисла звенящая тишина. Такая, что, кажется, слышно было даже падение искрящихся в морозном воздухе снежинок. Особенно когда Торн оторвался от земли. В эту минуту я почувствовала, что, кажется, не дышу. А когда снег взметнулся в воздух, ударяя ему в лицо, дыхание перехватило повторно. И в третий раз – когда он вошел в поворот и вылетел на финишную прямую. Несколько мгновений (по крайней мере, я успела услышать удар собственного сердца) царила тишина, а потом толпа взорвалась овациями. Я разжала пальцы и потерла друг о друга взмокшие ладони. Еще минута – и я уже могла видеть его не только на мониторе. А потом все случилось само. Под грохот аплодисментов Торн пересек финишную черту, и рев вокруг поднялся такой, что даже вопли комментатора: – Невероятно! Невероятно… – вскоре в нем утонули. А я, наоборот, выплыла. То есть почувствовала, что снова могу нормально дышать, и вскочила. Подхватила кубок, предназначающийся победителю, и под вопль Эллегрин: – Ты с ума сошла?! – метнулась к ступенькам. И к нему. Врезаясь в него раньше, чем успели подскочить репортеры. – Это тебе! – сообщила, вручая ему кубок и глядя в глаза. В которые сейчас падала так же, как падала вместе с ним в каждую снежную бездну. – А это тебе. – Торн раскрыл ладонь, и я увидела кольцо. То самое кольцо. – Ты выйдешь за меня замуж, Лаура? Мм… Э-э-э… Не уверена, что это то, что стоит говорить на людях, особенно под прицелами десятков камер, которых неожиданно стало слишком много. Вокруг нас сейчас повисла такая тишина, что действительно будет слышно, если упадет снежинка. – Это ответственная подготовка? – спросила я внезапно севшим голосом.