Парящая для дракона
Часть 72 из 78 Информация о книге
– У Бена очень дерьмовый характер. – Это для меня не новость. – Что, в общем-то, объяснимо, но его не оправдывает. После той ситуации на катке Ландерстерг выдернул его к себе для мужского разговора. – И? – И Бен сказал ему, что, если тот неспособен уследить за своей девушкой, он не собирается тормозить. В особенности после того, как Ландерстерг заявился за ней с военным сопровождением и увел в добровольно-принудительном порядке. Не пойми меня неправильно, Лаура, Бен действительно на тебя запал. Он привык получать все, что хочет и кого хочет, но временами его заносит. Тоже вполне объяснимо, учитывая, какое у него прошлое. – Он мог промолчать, но предпочел пойти на конфликт. Потом, когда у вас с Торнгером все задалось, Бена окончательно переклинило, и он устроил то, что устроил. Видимо, после вашего разговора про харргалахт Ландерстерг позвонил мне. Лично. Что?! – И ты молчал?! – А что я должен был сделать? Короче, после этого Бену закрыли визу и оставили время на продажу клиники и выезд из страны. Такие дела. Я покачала головой. Этого Сэфл видеть не мог, потому что ему я звонила без видеосвязи, и хорошо. Наверное, хорошо. – Я не представлял, что будет такая задница. С Торнгером мы говорили коротко и по делу, но я не предполагал такого развития событий. Если честно… никто не предполагал. Да, я тоже. – Поэтому я временами себя жру. За то, что сказал, как есть. За то, что не врезал ему прямо в тот вечер – может, его бы это остановило. За то, что вообще его пригласил. – Ты тут ни при чем. – Ты тоже. Надеюсь, ты это понимаешь? Сомневаюсь. – Да. Понимаю. Спасибо, что все рассказал. – Почему у меня такое чувство, что я второй раз создал грандиозную задницу? – Ты тут ни при чем, – повторила я. – Серьезно, Сэфл. Спасибо. Передавай привет Рин. – Передам. Когда сможем увидеться? – Думаю, на неделе точно. У меня курс физиопроцедур и экзамен, так что я часто буду в городе. – Супер. Буду ждать встречи. – Я тоже. Пока. Я нажала отбой и легла на кровать. Встала. Подошла к окну. Мне жизненно необходимо было поговорить с кем-то, кто в этой ситуации мог бы непредвзято сказать мне, что делать дальше. Но такого человека не было, а если и был… то это я сама. Только мне нужно было решать, смогу ли я остаться с Торном, смогу ли быть его женой. Только женой… или как он там выразился. Наверное, многие на моем месте были бы счастливы. А я не была. Но и без него я тоже счастливой не буду – это я понимала совершенно отчетливо. Нет, не так. Не понимала. Чувствовала. Поэтому позвонила Тиусу и спустя несколько минут уже была в кабинете Торна. За окном сгущались сумерки, они словно вливались в синеву его глаз, когда он поднял голову. Синие-синие глаза, как зимний вечер. Закаленные сталью, как цвет его ноутбука. – Торн, я знаю, что мы только что приехали, – сказала я, приближаясь. – И знаю, почему мы приехали. Но Верраж сейчас счастлив с Гринни, и… я хочу попросить у тебя разрешения вернуться в город. На несколько дней. Мне это крайне необходимо. Он молчал, глядя на меня поверх сжатой в кулак руки, поднесенной к лицу. Сколько он так молчал, я не знаю. Достаточно долго. После чего произнес: – Завтра утром. И снова вернулся к тому, чем был занят. Я подождала еще немного, а потом тихо вышла и прикрыла за собой дверь. – Платье чудесное, Дэла. – Благодарю. Мне кажется или здесь нужно немного поправить вытачки? – Нет, с вытачками все в порядке. Ферна Хэдфенгер, вы можете повернуться? Последние полчаса я только и делала, что поворачивалась, поэтому в очередной раз это не составило мне никакого труда. Меня критически осмотрели (хотя критически – это слабо сказано), я чувствовала себя недоработанным совершенством, которое наряжают к главному событию всей жизни. Уникальное платье от «Ферначьери», мирового бренда одного из ведущих дизайнеров, мне тоже шили на заказ. Это платье стоило целое состояние, и оно было белого цвета. Настолько белого, что даже снега Ферверна ему уступали. С открытой спиной: начиналась эта открытость на плечах от узкой полоски едва прикрывающей их ткани. Далее каплевидный вырез стекал по спине, уходил на бока и заканчивался на уровне поясницы. Платье облегало мою фигуру, подчеркивая все нужные округлости, но не выделялось ничем лишним. К нему шел комплект, дополняющий мое обручальное кольцо. Свою прическу я пока видела только в мыслях, но от стилистов прозвучало так: – Что-то в равной степени аккуратное и небрежное. Настолько, чтобы все увидели роскошную, элегантную ферну. В перспективе первую. Этого они не сказали, но это явно читалось в интонациях. Меня крутили перед зеркалом еще минут сорок, после чего благополучно отпустили. Тестовые наряжалки были назначены на следующую неделю, и проходить они должны были уже в загородной резиденции Торна. Образно говоря, меня завернут в фантик, покажут Дракону номер один конфетку, и если он скажет: «Одобряю», – то все отлично. Если нет, последуют корректировки и доработки, экстренные и неотвратимые. Ну а дальше – ура! Ура – это примерно то состояние, в котором я пребывала в последние дни. Завтра мне предстоял экзамен, а после него – возвращение в загородную резиденцию. С Торном мы общались исключительно по-деловому, но я уже понимала, что не хочу так. Платье – ерунда по сравнению с тем, что будет дальше. Хочет он это платье, пожалуйста, я его надену (тем более что оно и правда роскошное), но дело не в этом. Я хочу, чтобы рядом со мной был не деловой партнер или правящий. Я хочу, чтобы рядом со мной был… Вот тут я терялась, не зная, как сформулировать Торну список своих требований. Да и не хотела я ничего формулировать, хотела просто чувствовать, а чувства в формулировках не нуждаются. И не будет рядом со мной мужчины, для которого любовь – буйство гормонов. Если он сам не понимает, насколько рядом со мной он способен потерять голову, значит, настало время ему это объяснить. В качестве объяснений был приобретен новый комплект белья и новые чулки. А еще платье, от которого лично я была без ума и которое благополучно дожидалось своего часа в моем шкафу на вешалке. С мыслями о предстоящем я влетела в квартиру и замерла – в холле куда-то собиралась Ингрид. За последнее время мы едва ли перекинулись парой слов. Образно выражаясь, разумеется, потому что в пределах семейных ужинов и встреч мачеха была предельно вежлива. Все остальное время она предпочитала меня не замечать или делать вид, что я пустое место. Вот как сейчас. Отвернувшись, она сделала вид, что содержимое сумочки интересует ее гораздо больше, чем я. – Ингрид, нам нужно поговорить. – Я опаздываю на встречу. – Встреча никуда не денется. – Это не тебе решать, Лаура. Голос мачехи почему-то дрогнул, и в эту минуту я отчетливо поняла, что действительно хочу с ней помириться. Точнее, это я поняла во время наших последних семейных ужинов, но сейчас мысль оформилась окончательно: Ингрид нужна отцу. Он столько жил воспоминаниями о маме, об их любви, о тех временах, когда они были счастливы, о том, как появился Даргел, а потом я, что не было ничего удивительного в его постоянных уходах на работу. Его вступление в должность назначили на конец недели, и все свое время он посвящал подготовке. Я готовилась к экзамену, ходила на физиопроцедуры и предвкушала, когда начну тренировки. На этот раз мне предстояло в большей степени проработать движения и отточить их после восстановительного периода. Ну и повторить танец, который я готовила так долго. Это стало возможным благодаря Торну. Я напоминала себе об этом каждый день, когда возвращалась с физиопроцедур и закрывалась в комнате, чтобы читать лекции и слушать тишину. В этой тишине не было его голоса, его пламени, его силы – и становилось невероятно, невыносимо, отчаянно одиноко. Я взяла себе эти несколько дней, чтобы понять, готова ли справиться с чувством к нему, и поняла, что не готова. Я буду с ним. У меня будет своя семья. А отцу нужна своя. Не воспоминания о том, как было когда-то с мамой. Жизнь с женщиной, которая его любит. Сейчас я была уверена в том, что Ингрид его любит, возможно, именно потому, что сама оказалась на ее месте. – Удели мне десять минут, – сказала я, складывая ключи и сумку на столик. – Пожалуйста. Такого Ингрид точно не ожидала, поэтому отказ застыл у нее на губах. То, что она собиралась фыркнуть и выйти за дверь, я тоже скорее почувствовала, чем поняла. – Я правда очень тороплюсь, Лаура. – Десять минут ничего не решают. Пойдем? Я посмотрела ей в глаза, и Ингрид, помедлив, все же кивнула. Мы прошли в гостиную, в которой раньше так часто собирались вместе. Эта мысль невольно вызвала у меня улыбку: да, Ингрид никогда не была мне матерью, но у нас было немало приятных и забавных минут – например, когда мы играли в Цуно, фиянскую виртуальную игру, в которой каждый со своим смартфоном делает ходы и отвоевывает земли у драконов. Не знаю, почему я вспомнила именно об этом, но улыбка стала еще шире. Ингрид расценила это по-своему.