Пасть. Трилогия

Он тащил её, облапив на уровне живота, осторожно ковыляя намокшая кора выскальзывала из пальцев. Куда ступать, Олег не видел, чурбак не давал глянуть под ноги.

Окружающие кусты и деревья занимались странным делом вспыхивали на мгновение кроваво-красным цветом, затем медленно приобретали прежнюю окраску, чтобы при следующем шаге снова вспыхнуть

Он считал шаги, но после десятого сбился. Решил опустить чурбак и передохнуть, дойдя до ёлочки, росшей примерно посередине пути.

Не дошёл.

Нога с вцепившимся капканом ухнула вниз, в незамеченную под полёгшей травой ямку. Он пошатнулся, не удержал равновесия, упал набок, выпустив из рук плаху. Она рухнула на зажатую в капкане ногу

Боль вспыхнула сверхновой звездой окружающий мир мгновенно почернел, обуглился Всё кончилось.

Он тонул, он захлёбывался ледяная вода рвалась в лёгкие.

Вынырнув из забытья, из тёмного бездонного провала, Олег скорчился в рвотной судороге, извергая обратно дождевую воду и сгустки слизи подозрительно красного цвета.

По ушам били неприятные и оглушающие звуки немного спустя, когда рвота перешла в надрывный, рвущий грудь кашель, он понял, что это воронье карканье: нахохлившаяся мокрая ворона сидела недалеко и низко, на тонких, прогибающихся под её весом ветвях, и её хриплые крики звучали в ушах близкими взрывами, отдаваясь в мозгу гулко-болезненным эхом.

Вороны чуют падаль, подумал он, с трудом восстанавливая дыхание и не решаясь взглянуть туда, где была придавленная плахой больная нога. Впрочем, там боли он не чувствовал. Но она, боль, никуда не делась, она притаилась под чурбаком, как свернувшаяся в клубок гадюка, и когда Олег, сдвигая плаху, чуть пошевелил ногой тут же запустила в неё ядовитые зубы. Но застонал он не от того, что почувствовал, а от того, что увидел, своротив плаху на сторону.

От вида согнутой под неестественным углом голени.

Нога была сломана.

Глава VII

Деточкин наклонился над чемоданчиком из лакированной фанеры, весьма напоминавшим те, с какими ходят по квартирам слесари-сантехники, разве чуть поновее

Сейчас сейчас всё сделаю контакт барахлит всю ночь паял сами ведь говорили: быстрей, быстрей Так ведь? Сейчас

Он закончил копаться в нутре своего детища, закрыл крышку и подключил к разъёму тянущийся откуда-то издалека кабель. Пятеро зрителей этой сцены стояли рядом молча, не комментируя и ни словом не попрекая за задержку.

Моросящий дождь притих, но порывы ветра срывали капли воды с деревьев, растущих во внутреннем дворике Вивария, и в одинаковых синтетических плащах с поднятыми капюшонами пятёрка казалась вынырнувшей откуда-то из глубины веков не то капитул мрачного древнего ордена, не то судьи-инквизиторы, собравшиеся на сожжение очередной ведьмы

Шестой зритель, по сути, зрителем не был скорчился косматым клубком в углу клетки, не касаясь покрытых серебром прутьев, обманчиво-неподвижный и спокойный. Хотя и мина на боевом взводе тоже выглядит достаточно мирно Пока не взорвётся.

Готово Включаю! Не произошло ничего.

Сейчас, сейчас частоту вручную надо подстраивать

Тварь забеспокоилась: вскочила, затем присела на полусогнутых лапах, повела заросшей (глаз не видно) мордой из стороны в сторону Деточкин продолжал колдовать над прибором. Тварь взвыла, покатилась по полу клетки, коснулась прутьев, тут же отдёрнулась обратно и замерла, распластавшись в неестественной позе, судорожно подёргивая конечностями.

Интересно пробасил Эскулап. Неторопливо подошёл к клетке, поднял лежавшую рядом палку с железным наконечником и просунул между прутьями. Сейчас зверь должен был вскочить и броситься на прутья в безнадёжной попытке достать врага. Не вскочил. Не бросился. Лежал и никак не реагировал на тычки Эскулапа.

Сейчас, сейчас Добавим мощность Ведь надо с запасом, да? Ведь правильно?

Объект уже не дёргался всю тушу била крупная дрожь; из глотки вырывались слабые сиплые звуки гортань и связки, судя по всему, тоже были парализованы.

Всё! Можно теперь это голыми руками Деточкин говорил с гордым видом Ньютона, схлопотавшего по макушке яблоком.

Какой радиус действия? спросил Капитан. Спросил внешне спокойно, но с внутренним ликованием: ну наконец-то наука выдала что-то стоящее.

Сейчас проверим По расчётам метров двадцать или тридцать отойдём немного надо будет накинуть прутья слегка экранируют

До клетки было метров восемь, и он стал отступать назад, подбирая волочащийся провод. Десять шагов, пятнадцать дрожь перешла в подёргивания; отступил ещё тварь попыталась подняться и вновь рухнула. На восемнадцати с половиной метрах действие аппарата визуально уже не определялось.

Всё ясно. Заканчивайте. Пойдём под крышу там всё и обсудим. Генерал, как всегда, был спокоен и холоден, лишь несколько мрачнее обычного никаких следов энтузиазма от увиденного. Утром поступила очередная недельная сводка. С очередными жертвами

Эскулап пытался возражать, говорил, что опыт надо продолжить, продолжить как минимум несколько дней, что это преступная поспешность, что жизнь людей нельзя доверять не проверенному аппарату Генерал и сам всё понимал, но этих дней у него не было. Не было даже часов. И он повторил:

Заканчивайте.

Капитан придвинулся к клетке, вынул из-под полы плаща странную конструкцию, отдалённо напоминающую древний, довоенный американский пистолет-пулемёт Томпсона но подвешенный снизу громоздкий диск был снаряжён охотничьими патронами редкого у нас десятого калибра.

Картечь, понятно, была не пластиковая полые серебряные шарики, заполненные ртутно-серебряной амальгамой, по пятьдесят разрывных мини-пуль в каждом заряде. Ядовитых для объекта пуль.

Капитан не промахнулся ни разу всадил в упор все десять патронов. И всё равно им пришлось стоять почти сорок минут, глядя, как медленно и тяжело издыхает разбитая, разодранная, искромсанная картечью тварь, Генерал не отпустил никого. Такие демонстрации время от времени нужны иначе за стенами безопасной Лаборатории смерть становится понятием отвлечённым и даже нестрашным (чужая, разумеется). Кое-кому полезно постоять вот так на свежем воздухе, пропитанном запахом сгоревшего пороха и свежей крови

Это был последний живой объект в Виварии. Теперь клетки населяли лишь невинные дворняги и морские свинки, кролики и белые мыши. Через час останки твари сгорят, и комиссия, о приезде которой предупредили Генерала (очень недоброжелательная комиссия), не обнаружит ничего криминального. Кроме специально подготовленных и оставленных на виду мелочей и не слишком подсудных злоупотреблений предназначенных спустить пар в свисток и направить рвение проверяющих в безопасную сторону

Шли молча, даже герой дня Деточкин перестал распускать хвост павлином. Хотя, говоря по правде, аппарат не был его единоличной заслугой существование частоты, воздействующей исключительно на мутировавшие мышцы, открыл покойный Доктор. Он же и предложил основные параметры сигнала

Когда будет серия? спросил Генерал хмуро. Хотя бы штук десять? И с автономным питанием, без проводов этих дурацких?

Ну так недолго я-то из всякого барахла чтоб быстрее правильно ведь? Если из импортных деталей Деньги нужны, неожиданно твёрдо завершил Деточкин свой лепет.


Деньги С деньгами и дурак всё купит. Ты попробуй без денег достань, проворчал Генерал.

Деточкин, уже знавший эту его присказку, понял, что Генерал, при всех их нынешних трудностях, деньги найдёт. На это найдёт.

Он пролежал без сознания долго, уже спускались ранние сумерки. Чуть не утопивший его сильный дождь, гораздо более обильный и долгий, чем в первый раз, успел пролиться и закончился, оставив в низинках глубокие лужи.

Но Олег не обращал внимания на воду вокруг, на стекающие под одеждой струйки, на непрерывный кашель.

Он смотрел на красное здание разрушенной сторожки.

Он понял, кто поставил капкан.

Тот, кто притаился там, в тёмном провале окна. Тот, чей немигающий и пристальный взгляд продолжал буравить Олега. Тот, кто спокойно выжидал, когда пойманная дичь потеряет последние силы

Гад Ну ты выиграл, ты победил что тебе ещё надо?! Вот он я, подходи, бери

Олегу казалось, что он выкрикнул эти слова в направлении сторожки, но на самом деле его губы двигались беззвучно. А ещё ему показалось, что там, в темноте, что-то шевельнулось, но только показалось

И тут же он позабыл и про давящий взгляд, и про вроде замеченное движение на дорожке за кустами снова раздались голоса, снова шли люди.

Пожар, поджог и полный рюкзак убийственных улик не играли уже никакой роли, и он закричал с отчаянной надеждой:

Эй!!! Помогите!!! Олег хотел крикнуть, что это не шутка, что он не пьян, что у него сломана нога, но распухшее горло отказывалось повиноваться, вместо громкого крика раздались слабые шипящие и свистящие звуки.

А люди приближались смех, громкий спор о том, успеют или нет проскочить парк до очередной порции дождя. Он торопливо выпутывался из лямок насквозь промокшего рюкзака дёрнувшаяся нога выстрелила вспышкой боли; рванул клапан, выдернул тозовку, откинул приклад и надавил на спуск. Не последовало ничего: ни выстрела, ни щелчка бойка, он давил и давил на неподвижный спусковой крючок, пока не понял, что ружьё стоит на предохранителе, и не толкнул вперёд скользящую под мокрым пальцем кнопку.

Невидимые прохожие тем временем миновали самую ближнюю к нему точку аллеи голоса слышались глуше, медленно удаляясь.

Он опять дёрнул спуск щелчок осечка? нет, спустя короткую паузу из дула неохотно вырвался клуб дыма, выплюнутые пыжи и дробь рассыпались в трёх шагах от Олега. Хлопок был слабее звука, с каким вылетает пробка из бутылки шампанского.

Патроны промокли, сразу понял он, но отчаянно дёрнул затвор и опять попытался выстрелить и второй, и последний, третий, патрон не дали даже такого слабого эффекта боёк впустую бил по капсюлям.

Он ещё раз попытался крикнуть вслед слабеющим голосам, но никто не обратил внимания и не обернулся на бессильные звуки, похожие на поскуливание умирающего животного.

Руки дрожали, ходили ходуном, когда он разрезал камуфляжную штанину обломком охотничьего ножа.

Снятый с ружья ремень был захлестнут тугой петлёй ниже колена пережать, остановить поток крови. Отодвинув в сторону лохмотья штанов, он смотрел на опухшее, почерневшее место перелома.

Не мог начать задуманное и уговаривал, убеждал сам себя:

Больше по парку никто не пройдёт на ночь глядя и по глухому углу патронов нет ещё одну ночь не выдержать остаётся последний выход волчий выход так попавшие в капкан серые разбойники отгрызают лапу и уходят хромые, но свободные

Обломок ножа, подрагивая, приблизился к почерневшей коже, скользнул по ней оставив не разрез, даже не царапину небольшую, не закровоточившую вмятинку

Он стиснул зубы и нажал сильнее. Струйка чёрно-красной крови побежала вниз. Боли не было но темнота, затаившаяся где-то на периферии зрения, рванулась к центру, застилая и судорожно стиснутый в руке нож, и сочащуюся кровью ранку; собралась, сгустилась и поглотила всё и вся.

Вид крови до дурноты, до обморока Олег не выносил с детства

Глава VIII

Когда стемнело, пошёл обещанный синоптиками снег. Мокрые хлопья падали на ветви кустов и деревьев, на пожухлую траву, таяли в лужах. Таяли на запрокинутом лице Олега он никак на это не реагировал. Его уже здесь не было.

Олег шёл по цветущему, благоухающему тысячей пряных запахов берегу зелёному берегу Кузьминки. Долина казалась громадной, откосы берегов уходили куда-то вдаль и вверх и были сплошь покрыты цветущим, не тронутым косой разнотравьем. Огромные соцветия сияли неправдоподобно яркими красками, но не резали глаза, как не резало их жаркое, стоящее почти в зените летнее солнце. Бабочка большая, с небывалым тропическим узором бесшумно, почти нечувствительно села на его загорелое предплечье и замерла, развернув во всей красе крылья. Олег ласково на неё дунул лети, лети, мне надо спешить Надо спешить впереди, в нескольких шагах, шла Танька, та самая, первая его девушка, шла в босоножках, в простеньком ситцевом летнем платьице и почему-то казалась слишком высокой; он должен был догнать её, вроде неспешно шагающую, и никак не мог Ноги вязли в зелёном сплетении стеблей, он опустил глаза и увидел застиранные шорты, исцарапанные загорелые коленки и детские сандалики с вырезанными носками. Я опять маленький, подумал он без всякого удивления, но тут же понял, что всё не так, на самом деле всё иначе, что самом деле он только что открыл простую и удивительную вещь, даже не открыл, а вспомнил истину, известную когда-то всем и всеми же в своё время прочно позабытую: в детстве мы не растём просто мир вокруг нас уменьшается Теперь мир снова был громадным и ярким, он звал и манил, надо было спешить, он догонит Таньку, она возьмёт его за руку, и за ближним поворотом покажется его дом пахнущий свежим деревом и сосновой смолой, а не запустением и плесенью, не злым дымом пожарища Там его любят, там его ждут, дядька отложит дымарь и радостно закричит: «Сынок приехал!», он всегда зовёт племянника сынком, и пчёлы будут басовито гудеть вокруг, когда Олег радостно побежит вверх по косогору, поднырнув в лаз под кустами сирени Слёзы радости туманили глаза, и он спешил, спешил через долину, которая никак не кончалась

Ближе к полуночи крепчающий ветер разогнал, разорвал тучи, белёсая полная луна покрыла землю кривыми, уродливыми чёрными тенями. Снег продолжал непонятно откуда падать но не искрился под луной, как искрятся в морозном январском небе безумной красоты хороводы снежинок, падал наклонно и казался в лунном свете грязно-серым.

И тогда пришёл тот, на кого был поставлен капкан.

Полуоторванный лист жести на окне сторожки не издал ни скрипа, ни скрежета, когда чёрная тень скользнула наружу и медленно, беззвучно двинулась вперёд. Она, будь у этой сцены зритель, казалась бы призрачно-бесплотной и в то же время массивной и мощной. Над Олегом тень задержалась на мгновение и исчезла, растаяла в ночи. Её привлекали живые

Снег падал и падал, цепь исчезла под ним, плаха постепенно превращалась в холмик снега. Снег ещё таял на лице Олега но всё медленней, медленней, медленней

Утром, впрочем, опять всё растаяло до зимы оставался ровно месяц.

Объявилась конкурирующая фирма. «Отец Фёдор и сыновья». С этими словами Капитан опустил на генеральский стол звякнувший металлом свёрток.

Что это? Тон был неприязненный, Генерал не оценил шутку и не притронулся к свёртку.

Капитан не смутился, разорвал бумагу, явив пред очи начальства увесистую стальную конструкцию.

Что это? ещё более неприязненно спросил Генерал.

Капкан. По характеристикам приблизительно соответствует фабричному 8 тот применяется исключи тельно на медведей. А этот самодельный так что, может, и не фирма, а конкурент-одиночка.