Паучья Королева

– Да как у тебя язык повернулся такое предложить! – выпалила она.

– Ты хочешь сказать, мой план – не лучший выход?

– Я не убиваю людей!

Грейс улыбнулась.

– Ещё как убиваешь! – возразила она. – Ты что, забыла про моего друга Саймона?

– Это другое дело, – холодно отозвалась Кара. Когда она бывала близка к тому, чтобы сорваться, она говорила не громче, а тише. Сейчас она почти шептала. – Он собирался убить Таффа!

– А как ты думаешь, что Риготт сделает со щенком, когда явится сюда? В камушки с ним будет играть?

– Кара, – вмешался Лукас, втиснувшись между девочками, – скажи, а нельзя ли… нет, не убивать, разумеется – но просто заставить охранника потянуть за рычаг?

– Теперь и ты на её стороне?! – вскинулась Кара, ткнув пальцем в сторону Грейс.

– Нет, конечно! – ответил Лукас успокаивающим тоном. – Я просто думаю, что стоит рассмотреть все возможные…

– Я не могу заставить другого человека подчиняться моей воле!

– Не можешь? – переспросила Грейс. – Или не хочешь?

Кара пропустила её слова мимо ушей и продолжила, обращаясь к Лукасу:

– Управление разумом других людей – это по-настоящему чёрная магия! – сказала она. – Чем я тогда буду лучше Риготт?

– Значит, все мы умрём, – вставила Грейс, – потому что Карочка боится замарать ручки!

Кара резко развернулась в её сторону.

– Даже если бы я и хотела сотворить такое заклинание, я бы не смогла! Нет во мне этого. Я не ты!

Грейс вздохнула с облегчением, как будто разговор наконец-то повернул в нужном направлении.

– Не согласна, – ответила она. – Я же видела, как ты любишь командовать людьми! Принуждать их выполнять твои приказы – просто следующий логический шаг.

– Прекрати! – воскликнул Лукас. – Это нас никуда не приведёт!

Грейс торжествующе улыбнулась, будто полководец, который только что придумал военный манёвр, гарантирующий победу, и обернулась к Лукасу.

– А ты кто такой, чтобы тут распоряжаться, а, Вонючка?! – осведомилась она.

Лукас скривился. Слово «Вонючка» для чистильщиков было смертельным оскорблением. Кара его не слышала с тех самых пор, как покинула Де-Норан.

– Не смей меня так называть! – процедил он, скрипнув зубами.

– А что такого? – спросила Грейс и подалась вперёд, опираясь на палку. – Ты Вонючка и есть! Одинокий Вонючка, который потащился за море следом за хорошенькой девчонкой. Убогая ты тварь. Ты всего лишь тень Кары! Без неё тебя, считай, не существует. Ты что, и в самом деле думаешь, будто такая, как она, может полюбить такого, как ты? Да ты даже собственным родителям был не нужен!

Лукас с горящими глазами шагнул вперёд. Кара преградила ему путь.

– Не слушай её, – прошептала она, сама чудом сдерживаясь. – Это неправда. Это всё неправда.

Пока Кара пыталась успокоить своего друга, Тафф подошёл и печально посмотрел снизу вверх на Грейс.

– А я думал, ты изменилась, – промолвил он. – Чего ты вдруг стала такая злая?

– Потому что она такая и есть! – рявкнула Кара. – Она просто притворялась, но надолго её не хватает!

– Да! – воскликнула Грейс. Лицо у неё при этом почему-то сделалось умоляющим. Она схватила Кару за руки и встряхнула изо всех сил. – Ну скажи! Скажи мне, кто я такая! Мне надо это услышать!

И плотина прорвалась. Карин гнев вырвался на волю. Она отпихнула Грейс.

– Ты гадкая, гнусная, подлая ведьма!!!

Грейс расхохоталась. Это было почти нечеловеческое хихиканье, пляшущее на волнах безумия. Кара с Лукасом застыли. Тафф зажал уши.

– Спасибо тебе! – неистовствовала Грейс. – Это именно то, что мне было нужно услышать. Я гадкая. Гнусная. Подлая. А то я почти забыла. Как удачно совпало, что именно ты снова направила меня на путь истинный!

Грейс переломила свою трость пополам.

Обломки, казалось, ожили у неё в руках, извиваясь, как змеи, превращаясь во что-то иное. И сама Грейс тоже менялась. Вместо колючего ёжика на её голове заново отросли длинные светлые волосы. Увечная нога с громким треском исцелилась сама собой. Лохмотья, в которых она ходила все эти недели, обернулись ярко-жёлтым платьем…

Кара понимала, что надо действовать, что каждое потерянное мгновение уходит безвозвратно, но всё, на что она была сейчас способна – лишь остолбенело наблюдать, как Грейс поднимается на ноги, возвращая себе всю свою былую красоту.


«Какая же я дура!» – думала Кара.

Сломанная трость – а ныне клубящийся вихрь щепок – взорвалась и исчезла во вспышке голубого света. На её месте возникла золотистая, как подсолнух, книга, что зависнув в воздухе всего на мгновение, опустилась в протянутые руки Грейс.

Гримуар!

– Ну и рожа у тебя! Даже лучше, чем я ожидала, – заметила Грейс.

Лукас очнулся первым: он кинулся вперёд, пытаясь выбить у неё книгу заклинаний, но оказался недостаточно проворен. Грейс прочла несколько слов из гримуара – и парень, пролетев через комнату, врезался в стену. Когда он снова попытался броситься на Грейс, стена удержала его. Сколько бы он ни барахтался, она только растягивалась, словно паутина.

– Мм! – промурлыкала Грейс. – Магия! Как давно я этого не испытывала!

Тафф потянулся было за рогаткой, но та заледенела у него в руках. От неожиданности он выронил её – и она разлетелась на тысячу осколков.

– Да! – сказала Грейс. – Как я вообще могла сомневаться… в том, кто я есть! Вот теперь всё как надо.

Она подняла взгляд на Кару. Её голубые глаза внезапно сделались спокойными и уверенными. Грейс начала читать заклинание. Кара сморщилась от звука незнакомых слов.

«Вот и всё, – подумала она, прижав к себе Таффа. – Вот и…»

Жёлтая лента материализовалась в воздухе и легла в раскрытую ладонь Грейс.

– Рассказать тебе историю? – спросила она.

Кара судорожно вздохнула от облегчения и попятилась назад, а Грейс принялась вплетать ленту в волосы.

– Хочешь верь, хочешь нет, – говорила она, проворно перебирая белокурые пряди, – но поначалу я и в самом деле избавилась от гримуара. Я готова была навсегда отречься от магии, лишь бы никогда больше не встретиться с Безликими. Я ночевала в сараях, побиралась, выпрашивая объедки. Мне было всё равно. Я была рада, что жива. Один старый плотник с женой даже приютили меня на время. Они потеряли свою родную дочку, и на какое-то время я вбила себе в голову дурацкую мысль, что могла бы начать жизнь сначала. Это длилось недели три.

Грейс обернула ленту вокруг косы и туго затянула узел, завязав её безупречным бантом.

– А потом меня отыскала Риготт.

Каттианские охранники с любопытством наблюдали за неожиданным развитием событий сквозь стекло. Они явно не могли решить, как будет лучше: войти в комнату или остаться снаружи. Грейс, продолжая рассказ, прогуливалась вдоль стен комнаты, рассматривая по очереди каждого из мужчин.

– Поначалу я решила, что она явилась меня убить, – говорила Грейс. – В конце концов, я же помогла спасти твоего отца. С её точки зрения я была твоим другом – а, надо сказать, тебя, Кара, она и впрямь очень сильно не любит. Но Риготт совершенно не злилась. Наоборот! Она увидела во мне огромные возможности, которые пропадают впустую, «великолепный цветок, затоптанный миром». Да-да, прямо так и сказала! – Грейс улыбнулась с неподдельным удовольствием. – Она не хотела, чтобы я стала другим человеком. Она всё поняла!

Кара пятилась и пятилась, стараясь держать Таффа как можно дальше от Грейс. Она озиралась в поисках хоть какого-нибудь оружия, но в комнате ничего не было, кроме постамента с красной шкатулкой.

«Может, бросить в неё этой шкатулкой? – лихорадочно думала Кара. – Чтобы она упала без сознания…» Она потянулась вовне своим могуществом вексари, но ничего нового не обнаружила: все её крылатые и когтистые спасители сидели в клетках под замком и помочь ничем не могли.

– Риготт дала мне вот это, – произнесла Грейс, благоговейно демонстрируя жёлтую книгу. – Истинно мой гримуар. Тот, что назвал меня по имени. А потом она попросила меня о помощи. Видишь ли, её провидица, твоя подружка Сафи, оказалась куда упрямей, чем ожидалось, так что Риготт нужен был кто-то другой, чтобы отыскать гримы.

– Дай угадаю, – фыркнула Кара. – Это была ты.

– Не угадала! – ответила Грейс, явно наслаждаясь моментом. И ткнула пальцем в Кару. – Ты!

– Ты о чём?

– Ненависть Паучьей Королевы к тебе не ведает границ, но ты – единственная, кто дважды противостоял ей – и выжил. Помимо собственной воли она тебя уважает. Она знала, что ты станешь искать гримы, и с большой вероятностью даже найдёшь. Поэтому Риготт решила позволить тебе сделать за неё её работу – с тем, чтобы потом забрать их себе. Сама она за тобой, очевидно, приглядывать не могла, вот и отправила вместо себя человека, которому доверяет.

– Это тебя-то? – переспросила Кара. – Странный выбор.

– Поначалу я и сама так думала, – согласилась Грейс. – Но Риготт, в безграничной мудрости своей, предвидела, что это будет идеальный способ воспользоваться твоим слабым местом.

– И какое же у меня слабое место? – холодно спросила Кара.

– Сострадание! Ты никогда не могла устоять перед падшей душой, стремящейся к искуплению. Ну и вот: я остригла волосы, испачкала одежду грязью, чтобы убедительно играть роль, а свой гримуар превратила в трость. Моё дело было – держаться рядом, помогать тебе во всём. Втереться в доверие. Всякий раз, как выпадала возможность, – например, в тот раз, когда вы оставили меня одну у замка Долроуз, – я посылала весточки Риготт. Я сообщила ей, что мы добыли страницы из «Вулькеры». Я сообщила ей, что мы летим сюда. Я даже сообщила ей о гриме, хранящемся в Аурене!

Грейс схватилась за щёку в притворном горе.

– Ох нет! А ведь ты отправила туда своего папочку, не так ли? Получается, ты послала его прямиком в западню!

Кара схватила красную шкатулку и изо всех сил запустила ею в Грейс. Прицелилась она хорошо: шкатулка, вращаясь в воздухе, полетела прямиком в лицо колдуньи.

И зависла на полпути.

– Скажу честно, – продолжала Грейс, – я от тебя ожидала большего.

Сумка Кары вспыхнула огнём. Девочка отшвырнула её, пока пламя не перекинулось на тело… и увидела, что никакого огня нет и не было. Просто иллюзия.

Сумка, целая и невредимая, опустилась прямиком в руки Грейс.

– Половина «Вулькеры», – улыбнулась она и растянула горловину сумки, чтобы спрятать туда же шкатулку. – То-то Риготт будет рада! Но я собираюсь отдать ей эту добычу лично. Чего ради я стану ждать здесь? Чтобы вся честь досталась той глупой каттианке? Работу-то сделала я! А она всего-навсего заперла дверь.