Перед пробуждением

— Видели бы вы свое лицо, — сказала генерал Органа. Она улыбнулась, и от этого ее глаза потеплели, а По вдруг ощутил себя девятилетним мальчиком. — Я что, такая уж страшная?

— Никак нет, мэм. Вы совсем не... никак нет, мэм.

— Вот в том-то и беда с известностью. Не замечаешь, как превращаешься в легенду. — Она подергала форму, поправляя что-то на плече. Пожала плечами: — Не дайте ввести себя в заблуждение, По. Я не легенда. Я такая же, как вы.

По ухмыльнулся и потряс головой:

— Ну уж, генерал, где вы, а где я.

— Я солдат, По, как и вы. Я солдат со званием и опытом, может быть, очень большим опытом. И тем не менее я просто солдат.

— Ну, если вам так хочется, мэм...

— Мне так хочется. И перестаньте называть меня «мэм».

— Да, генерал.

— Похоже, тут дело безнадежное, — фыркнула она. — Хорошо, коммандер Дэмерон. Вы знаете, зачем вы здесь?

По замотал головой. Три минуты назад он был почти уверен в том, что знает ответ: сейчас его вышибут пинком на гражданку и на всю жизнь отстранят от военной службы.

— Расскажите мне о «Йиссире Зайд», — произнесла Лея. — Все, что вам известно.



Она слушала очень внимательно, упершись локтем в колено и положив подбородок на руку. По даже припомнить не мог, чтобы кто-нибудь ко­гда-нибудь его слушал вот так. Когда пилот заговорил об инциденте в системе ОР-Каппа-2722, Лея попросила По не прерывать рассказа, а сама встала, подошла к картам, где были обозначены пе­редвижения войск и флотов, и принялась изучать их, делая пометки. Вернувшись на свой стул, она дослушала По, а потом еще с минуту молчала, глядя в пустоту поверх его плеча. А может, она видела то, что, кроме нее, никто не мог видеть — то ли прошлое, то ли будущее. Наконец Лея снова перевела взгляд на По.

— С вашей стороны это было чрезвычайно глупо, — заметила она. — Вам едва удалось унес­ти оттуда ноги.

— У меня есть оправдание, генерал. Я ведь не мог знать, что окажусь в месте дислокации флота Первого Ордена.

— Но вы надеялись на нечто в этом роде.

— Да, — признался По.

— Вы просто делали то, что считали правильным и отчасти искали приключений на свою голову.

По неловко поерзал на стуле.

— Вы как мой брат, — негромко сказала Лея. — И летаете, как он, точь-в-точь.

По глянул на нее, удивленный и польщенный одновременно. Вопрос так и вертелся у него на языке, но не успел он собраться с духом, как Лея сама спросила его:

— Вы слышали о Сопротивлении, По?

— По большей части так... разговоры.

— И что за разговоры?

— Будто это какая-то группа, отколовшаяся от военных... и Сопротивление вроде считает, что Республика не принимает некоторые угрозы всерьез, а надо бы. Особенно Первый Орден.

— Весьма дипломатично изложено, но в целом верно. — Генерал Лея Органа со вздохом уселась на свой стул и снова внимательно посмотрела на По. Она улыбалась, только на этот раз едва заметно и грустно. — Кое-кто очень сердит на вас, По, вы в курсе? Вам велено было оставить все как есть и не вмешиваться — вы не послушались. Вы не выполнили прямого приказа высокого начальства. Строго говоря, вас могут обвинить в том, что вы воспользовались республиканским истребителем в личных целях.

— Генерал, я офицер Республики. Я давал присягу. Мой долг — защищать Республику и...

Лея подняла руку, прерывая его:

— Нет, вы не поняли. Я одобряю ваши действия. Вы поступили безрассудно и, как я уже сказала, даже глупо. Но в эти дни безрассудство нам в определенной мере даже необходимо. А глупос­тью часто зовут идеализм. Верность идеалам — это как раз то, в чем мы сейчас отчаянно нуждаемся.

По заморгал.

— Я могу сделать так, что о вашей невинной прогулке никто не узнает. Замести всю историю под ковер, если хотите. Вы сможете вернуться к вашей эскадрилье «Рапира» и жить дальше, но руки у вас будут связаны стараниями майора Десо и политиков, которые не желают видеть, что творится у них под носом. Я в состоянии все это для вас устроить, По. — Лея наклонилась к пилоту: — Или вы можете примкнуть к Сопротивлению и помочь нам остановить Первый Орден, пока не стало слишком поздно.

— Где записывают в Сопротивление? — спросил По.



В конечном счете Каре и Айоло — все, кто остался от эскадрильи «Рапира», — вслед за По перешли в Сопротивление. За последующие несколько месяцев По провел в рубке больше часов, чем во время учебы. Теперь он сжимал рычаг Х-истребителя более старой модели — Т-70. Сначала нужно было искать новых пилотов и привлекать их в Сопротивление. Потом По стал все больше заниматься разведкой — отправлялся в далекие рейды, обследовал разные участки, пытаясь обнаружить следы пребывания или передвижения Первого Ордена. Генерал Лея Органа называла это «искать го­ло­ву дракона».

Эскадрилью «Рапира» вывели с базы на Миррин-Прайм и дислоцировали на переоборудованном крейсере мон-каламари «Эхо надежды». По сохранил свое звание коммандера; Айоло и Каре остались под его началом, но их повысили до капитанов. Теперь у каждого появилась собственная эскадрилья: у Айоло — «Кинжал», у Каре — «Стилет». Промежутки между разведывательными миссиями были заполнены инструктажами, отчетами, бесчисленными совещаниями — нередко с учас­тием генерала Органы и Иматта, а дважды эти совещания посещал даже адмирал Акбар, кото­рого Лея уговорила прервать заслуженный отдых и вернуться к делам.

По узнал, что Сопротивление — совсем небольшая группа. Зато в ее составе были существа со всех концов Галактики — самые искренние, самые целеустремленные из тех, кого он встречал в своей жизни. Бóльшая часть командования, сплотившегося вокруг генерала Органы, сами были ветеранами — многие сражались в Галактической граж­данской войне. По частенько обнаруживал, что беседует с кем-то из давних знакомых своих роди­телей — тот летал вместе с его мамой, а этот сидел в окопах рядом с его отцом. Так странно, думал По, похоже на возвращение домой. Как будто именно в этом месте среди этих людей По суждено было очутиться.


Отнюдь не всем довелось побывать на Эндоре или на Хоте и в тех бессчетных сражениях, что велись после Хота и до Эндора. Двое новых пилотов из эскадрильи По — Джесс и Теффер, оба люди — хоть и были моложе По, но могли порассказать очень многое о Первом Ордене. Слушая их, По лишний раз убедился в правильности сделанного выбора. В Сопротивлении ни у кого не было иллю­зий насчет Первого Ордена. Все верили, что Первый Орден — это непридуманная и очень серьезная угроза.

При всей своей целеустремленности и решительности Сопротивление оказалось в тупике. Пространства Республики и Первого Ордена были разграничены буферной зоной из нейтральных сис­тем. В результате переговоров Республика дос­тигла с ними соглашения; правда, многие товарищи По и он сам считали, что соглашение держится только на честном слове. Но как бы то ни было, по условиям соглашения выходило, что любые военные действия между Республикой и Первым Орденом нейтралы по умолчанию воспримут как объявление войны. Никого, похоже, не волновало, что набеги Первого Ордена на республиканскую территорию все учащались; Республика в каждом таком случае ограничивалась дипломатическим протес­том. Возможность нанесения удара по Первому Ордену даже не обсуждалась. Лея объяснила По, что Сопротивлению нельзя действовать открыто. По крайней мере, пока у Республиканского командования не будет неоспоримых улик против Первого Ордена. Нужны доказательства, что Первый Орден нарушает условия соглашения.

Именно поэтому генерал Лея Органа поручила По руководить операцией «Пронзающий клинок».



— Это сенатор Эрудо Ро-Киинтор, — сообщила Лея. Они с По сидели в ее кабинете, рядом с операционным центром, на борту корабля «Дом-1». — Старший сенатор Республики от Хевуриона.

Медленно кружившаяся голограмма показывала высокого, худого, абсолютно лысого человека; глаза его прикрывал визор с узкими прорезями. Изображение явно было официальным, наверное для прессы. Расфуфыренный и чересчур самодовольный тип, решил про себя По. Хотя, может, и напрасно. Просто в последнее время По вообще не жаловал всех этих сенаторов.

— Понятно, генерал.

Лея нажала кнопку на пульте дисплея, и голо­грамма сенатора исчезла. Вместо нее появился набор сменяющих друг друга схем корабля. Роскошный корабль — в середине тонкий, но расши­ряющийся от киля. Лишняя примочка к крыльям, подумал По, сплошь показуха.

— Это «Краса Хевуриона», личная яхта сенатора Ро-Киинтора, — пояснила Лея.

По медленно кивнул:

— Корабль класса люкс типа «Венец», производство корпорации «Веккер». Мне пару раз такие встречались. Эксклюзивные корабли, на борту все сделано вручную, по крайней мере, если реклама не врет. Такую яхту кто попало себе не купит. «Веккер» всю эту роскошь выдает за практичность. У «Венцов» словно на корпусе написано: «Пираты, налетайте, здесь денежки!»

Генерал лукаво улыбнулась, и от этого ее взгляд потеплел. Карие глаза ярко сверкнули.

— Сможете на ней летать?

По провел рукой по волосам:

— Конечно. Яхту может вести и один пилот, хотя двое было бы лучше. Плюс еще обслуживаю­щий персонал, который владелец яхты, возможно, пожелает взять с собой.

— Отлично, — произнесла Лея. — Я хочу, чтобы вы угнали эту яхту.

По перевел взгляд на изображение «Красы Хевуриона», снова повернулся к Лее и тоже лукаво улыбнулся:

— Ну ясное дело. Может, пока я на яхте, прикажете еще что-нибудь? Хотите, прихвачу для вас один из новеньких «Небулонов-К»?

— У них защита от возгорания слабовата, мне такие не годятся. — Лея выключила дисплей, и вместе с изображением угасла ее улыбка. Пора переходить от шуток к делу.

— К чему это все, генерал?

— Мы подозреваем, что сенатор Ро-Киинтор уже долгие годы тайно сотрудничает с Первым Орденом. Он срывает или тормозит любые меры, направленные против Первого Ордена, — от санк­ций до наращивания Республиканского флота. Он часто ни с того ни с сего берет внеплановый отпуск и проводит его в буферной зоне, на нейт­ральных территориях. «Красу Хевуриона» заме­чали и в пространстве Первого Ордена. Он переводит большие суммы денег либо через фиктивные структуры, либо через сторонние корпорации с помощью администрации Корпоративного сектора. Ро-Киинтор не просто соприкасается с Первым Орденом, По, он глубоко внутри. Возможно, он вхож к представителям высшего руководства — к Хаксу, например. Или даже к Сноуку. — Лея потерла висок большим пальцем. — Но доказательств у нас нет, По. Никаких неопровержимых улик, только случайные детали. И поверьте мне на слово, чего мы только не делали. За последний год Иматт дважды отправлял своих агентов на борт «Красы Хевуриона» после очередной отлучки Ро-Киинтора. Они пытались добраться до бортового журнала, до навикомпьютера с информацией о мес­те пребывания яхты. И каждый раз все файлы стирались прямо перед посадкой.

— Вы хотите, чтобы я похитил сенатора Рес­публики?

Лею подобное предположение как будто встревожило:

— Нет-нет, как раз этого не нужно делать ни в коем случае. Мне нужна яхта. Бортовой журнал, сведения из навикомпьютера, в общем, вся информация. И важно успеть до того, как кто-либо успеет замести следы, понимаете? Но никаких жертв. Ни единой царапины на сенаторе и желательно на экипаже тоже. В случае необходимости нам придется отрицать свою причастность. Ро-Киинтор — предатель, но, пока это не доказано, он член Сената, и Сопротивление признаёт его статус и полномочия. Мы обязаны их признавать, иначе чем мы лучше Первого Ордена?

По нахмурился:

— Если они стирают все данные, то, скорее всего, они это делают сразу после выхода из гиперпространства.

— Иматт тоже так считает.

— Выходит, времени у меня будет в обрез. Яхту нужно захватить в считаные минуты. И сделать это в космосе, до того, как сенатор приземлится.

— Я все это понимаю. И я понимаю, насколько это трудная миссия. Поэтому у вас есть право отказаться, коммандер. Я подчеркиваю: вы можете отказаться, По. — Лея дотянулась до руки По и, легонько сжав ее, посмотрела пилоту прямо в глаза. Никогда еще По не видел в ее взгляде такой глубокой печали. — Это не приказ. Все может пойти совсем-совсем не так, и Сопротивлению придется отрицать свою причастность. Вы и те, кого вы возьмете с собой, будете брошены на произвол судьбы, и вам никто не поможет.

Лея отпустила его руку и снова села. Она сиде­ла, словно окутанная печалью. Точно так же печаль, подобная тени, сопровождала отца По, с тех пор как мамы не стало. По видел, как грусть ложится отцу на плечи, укрывает его, будто одеяло, сотканное из тепла и памяти, из тоски и утраты. И Лея носила на плечах нечто похожее, сплетенное из тех же нитей, и уже не впервые По задал себе вопрос: откуда это у нее? И кто наделил ее этой печалью?

— Мне кое-что понадобится, — ответил По.



— Прежде всего, имейте в виду: миссия исклю­чительно добровольная, — разъяснял По Айоло и Каре. — Если оно вам не надо, так и скажите, это ни на что не повлияет. Я, может, даже еще больше вас зауважаю, если откажетесь. Потому что это миссия на грани безумия. И совершенно неофициальная.

Каре вытянула длинные ноги и закинула руки за голову, сплетя пальцы. Вся компания — трое пилотов и дроиды — разместилась в каюте По. Время на борту «Эха надежды» было уже позднее. Все формальности, принятые перед лицом подчиненных, были отброшены за ненадобностью.

— Вот это мне уже нравится, — заметила Каре, обращаясь к Айоло. — Если он так выражается, значит будет что-то веселенькое.

— Сомневаюсь я насчет веселья, — пробормотал Айоло.

— Да мы еще не слышали, в чем суть.

— Точно, — вмешался По. — И не услышите, если будете перебивать.