Персональный ангел
Часть 32 из 34 Информация о книге
– Я не знаю, – призналась Катерина с недоумением. – Я не знаю, как им теперь в глаза смотреть… – Почему?! Ты же ни в чем не виновата! При чем здесь глаза?! Позвони своему Олегу и скажи, что сможешь начать работу. Подумай и прикинь, когда ты будешь к этому готова. Хватит жалеть себя, Катя. Жизнь не кончается сегодня. Может быть, ты удивишься, но она не кончается и завтра… Через два часа Катерина позвонила Приходченко и велела, чтобы он встречал ее в аэропорту. Может быть, жизнь и вправду не кончается завтра… * * * Старенький самолет натужно заревел двигателями, подруливая к зданию аэровокзала. На нем прилетело человек пятьдесят, в основном моряки и их жены. Все они были немножко навеселе, с огромными, перетянутыми коричневым скотчем сумками. “Голосуйте за Тимофея Кольцова!” – было написано аршинными буквами на плакате за спинами таможенников. “Голосуйте за Алексея Головина!” – было написано на другом плакате, прямо напротив. Катерина тихонько улыбнулась. Аэропортик был маленький и чистенький, совсем непохожий на московский, и Катерина почему-то немного успокоилась. Сейчас она увидит Олега и всех остальных, а завтра, наверное, Тимофея. Если только он захочет с ней увидеться. А может, пройдет мимо, не глядя, как когда-то. Об этом думать никак нельзя. Такие мысли отнимали остатки мужества, которое Катерина старательно, по крохам в себе собирала. Она прошла через рамку и стала искать глазами Олега. Не найдя, потащилась вместе с чемоданом к выходу из крохотного зала прилета. Тимофей увидел ее в жидкой толпе прилетевших сразу же. Вид у нее был такой, как будто она перенесла операцию. Она оглядывалась по сторонам в некоторой растерянности. Очевидно, искала и не находила Приходченко. Тимофей несколько раз глубоко вздохнул, сунул руки в карманы и вытер их там о подкладку. Она уже была близко, но, очевидно, не узнавала или не замечала его. – Катя! – позвал он негромко. Она вздрогнула и оглянулась, всматриваясь в сумерки. Какой-то человек, похожий на Тимофея, в джинсах и короткой кожаной куртке, стоял возле громадного черного джипа. Он был один, толпа обтекала его, разделяясь на два узких потока. – Тимофей? – спросила Катерина, не слишком веря себе. Он двинулся ей навстречу, и она поняла, что это он, Тимофей. Плохо понимая, что делает, она швырнула на асфальт чемодан и бросилась к нему с коротким хриплым воплем. Тимофей не сразу сообразил, что именно она собирается сделать. А сообразив, раскинул руки, поймал ее, пошатнувшись, и прижал к себе, бормоча что-то вроде: – Я рад… Катька, как я рад… Кое-как они добрались до машины. Катерина держала его за руку, боясь отпустить. Это была родная, такая забытая, огромная ручища с сильными пальцами. Она прижимала ее к своему боку и, забегая вперед, заглядывала ему в лицо, и улыбалась, чувствуя близкие слезы. Джип подмигнул всеми фарами, открываясь, и Катерина спросила, заглядывая внутрь: – А где ребята? – Дома, – ответил Тимофей, распахивая дверь. Нужно было еще открыть багажник, но у него тряслись руки. – Не мог же я ехать почти что на свидание с охраной! – Тимыч, ты сумасшедший, – прошептала она таким счастливым шепотом, как будто он совершил бог знает какой беспримерный подвиг. – Садись, – сказал он. – И поедем. Я за себя не отвечаю. – Ты меня побьешь? – радостно уточнила она, взгромождаясь на переднее сиденье, всегдашнее Лешино место. – Не надейся даже, – он позволил себе улыбнуться и захлопнул дверь. Ну его к черту, этот багажник. На худой конец, чемодан и в салоне доедет! * * * С окружной он неожиданно свернул на какой-то проселок и заглушил мотор. – Катя. – Что? – Что нам делать? – Ты у меня спрашиваешь? – У тебя. – А что мы должны делать? – Катька, прости меня. Я не знаю, как это объяснить. Я думал, что умру прямо с телефоном в руках, когда позвонил Дудников и сказал… – И я думала, что умру. Я знала, что ты мне не поверишь. – Дело не в этом. Дело в том, что я просто… растерялся. Я собирался в тот день сделать тебе предложение. И строил планы, как дурак. И даже собирался сказать, что черт с ними, пусть будут дети… – Тимыч, ты ненормальный… – Я даже не был уверен, что ты мне не откажешь. Что у меня есть такого, что было бы тебе нужно? – Ты сам. – Да. Я сам. Вот уж редкий подарок судьбы. – Я люблю тебя, Тимыч. Но что изменилось? Ты ведь не нашел осведомителя? – Нет. – Почему же ты мне веришь? – Потому что это – ты. – И все? – И все. И потому что я… Катя, я не могу этого сказать. Я не умею. Научи меня, Катя. – Я люблю тебя. Я люб-лю те-бя… Видишь, как просто? – Я все равно не умею… – Не кусайся, Тимыч… – Я не могу. Я тебя готов сожрать, не то что покусать. Я дикарь, да? – Нет. Не нервничай ты так. Все в порядке. – Катька, давай выходи за меня, а? Время остановилось. Сердце остановилось. Катерина отстранилась от Тимофея и посмотрела ему в лицо. Он был напряженным и выжидающим. Он был готов ко всему. Он будет умолять и шантажировать, если потребуется. Он не благородный герой голубых кровей. Он привык прорываться к цели с боями. Прорвется и сейчас. – Но ведь еще нет результатов расследования. И выборы еще не прошли. И ты делаешь мне предложение? – Да. – Я согласна, Тимыч. – Точно? – Точно. – Я рад, – сказал он просто. – Я рад, Катька… * * * В эфир прошла заставка, проскакали кони, и радостная ведущая повернулась к камере. – Идиотка, – пробормотала Катерина. Эту ведущую она ненавидела.