Плохая шутка

Вячеслав кашлянул, словно желая потянуть время для обдумывания ответа.

– Э-э… четыре месяца, кажется, – сказал он не слишком уверенно.

– Скажи честно, я тебе нравлюсь?

Он прижал ее к себе, вдыхая запах густых волос Светланы.

– Я люблю тебя, дурочка, – тихо проговорил он.

С ее губ сорвался вздох.

– Тебе двадцать восемь, Славик. А мне скоро тридцать четыре. У меня сыну скоро в школу. И работаю я простым учителем английского. А ты дизайнер в успешной компании. Ни в чем не нуждаешься. У тебя шикарная внешность, за тобой наверняка девки табунами бегают… Я действительно тебе нужна?

Она почувствовала, как Вячеслав вздрогнул, словно нечаянно коснувшись раскаленного утюга.

– Видишь ли, – осторожно продолжила она, – сейчас ситуация вполне устраивает тебя, Славик. Никто никому ничего не должен, мы не успеваем надоесть друг другу, поскольку видимся раз в неделю. Но если ты решишься на совместное проживание, ты должен понимать, что твоя жизнь радикально изменится. Пойми и меня. Не хочу до самой старости бегать на свидания, как прыщавая студентка, и трахаться черт-те где. А когда ты бываешь нужен, я не могу до тебя дозвониться, потому что ты с друзьями зависаешь в каком-то клубе…

– Я все понимаю, – мягко произнес Вячеслав. Помедлив, он добавил дрогнувшим голосом: – Если я… гм… сделаю тебе предложение, ты выйдешь за меня замуж?

К лицу Светланы прилила кровь.

– О боже, – пробормотала она. – Держите меня семеро, похоже, я сплю. Ты что, шутишь? Или горный ветер слегка мозги просушил?

Склонившись над женщиной, Вячеслав нежно поцеловал ее в губы.

– Я говорю совершенно серьезно.

Светлана крепко прижалась к его крепкому спортивному телу.

Обнявшись, некоторое время они просто стояли, молча наблюдая, как предзакатное солнце багровым диском коснулось морской глади.

– У нас еще есть немного времени, – встрепенулась Светлана. – Солнце сядет минут через пять.

Вячеслав удивился.

– Что ты задумала?

Она указала на конусообразную россыпь глыб, вздымавшуюся по правую сторону утеса:

– Залезем туда и сделаем пару кадров. Это самая высшая точка здесь.

– Ты когда-нибудь отдыхаешь? – Вячеслав скорчил страдальческое лицо. – Или у тебя вечный двигатель внутри?

– Давай, лезь. Загадаем желание перед закатом.

Вздохнув, молодой человек принялся карабкаться вслед за подругой. Когда он, отряхивая ладони и колени, взобрался наверх и выпрямился, Светлана уже держала в руке смартфон с включенной камерой.

– Селфи на фоне уходящего солнца, – сказала она, подмигивая Вячеславу. – Держи. Будешь фоткать, у тебя руки длиннее.

Сделав несколько снимков, влюбленные уже намеревались спускаться к рюкзакам, как Светлана неожиданно остановилась. Нахмурившись, она смотрела куда-то в сторону, туда, где темнело что-то выпуклое и продолговатое.

– Погоди, я на секунду.

С этими словами она направилась к странному предмету. Присев на корточки, она с недоумением уставилась на крупный прямоугольный предмет. Его покрывал запыленный брезент, края которого были тщательно обложены камнями, чтобы его, очевидно, не снесло ветрами.

– Что это за хрень? – полюбопытствовал Вячеслав, подойдя ближе. На мгновение они обменялись взглядами, после чего он нагнулся и осторожно, чтобы не задеть Светлану, убрал брезент.

– Действительно, хрень, – фыркнула она. – Интересно, кому и зачем понадобилось тащить на самый верх этот ящик?

Вячеслав озадаченно разглядывал неуклюжий короб, сколоченный из толстенных черных досок и накрытый крышкой. Сдвинув ее, он не без опаски заглянул внутрь. Ничего, кроме горсти песка, на дне ящика не было.

– Мне это не нравится, – промолвил Вячеслав, выпрямляясь. Он покачал головой и, словно ища поддержки, пытливо взглянул на Светлану. Та пожала плечами. И хотя внешне она держалась спокойно, Вячеслав вновь уловил странную отчужденность в ее взгляде.

– Подумаешь, деревянная коробка, – произнесла она, проведя кончиком указательного пальца по доскам. – Может, кто-то хотел тут спрятать клад. Или хранил здесь запасы.

– Не похоже, что этот ящик тащили сюда, – рассуждал Вячеслав. – По всей видимости, его собирали прямо тут.

– Пошли вниз.

– Я хочу расколотить его, – неожиданно заявил он. Ткнув боковую стенку короба носком кроссовки, он посмотрел на море. Солнце практически скрылось за линией горизонта, виднелся лишь крохотный краешек, но вскоре исчез и он, моргнув на прощание уходящему дню рубиновым глазом. – Или сбросить вниз.

Светлана тоже поднялась на ноги.


– Нет, – сказала она, подумав. – Не ты его сюда затаскивал, не тебе его ломать.

Вячеслав снова пнул ногой ящик, и крышка, не удержавшись, свалилась с глухим стуком, накрыв собой скомканный брезент.

– Когда я смотрю на него, у меня перед глазами ядовитая змея, которая притаилась в кустах, – признался он. – Сунешь руку, чтобы ягодку сорвать, а тебя хвать…

– Тебе бы книжки писать, – усмехнулась Светлана. – Ладно, давай вниз.





* * *


– Я готов сожрать мамонта, – известил Вячеслав, когда палатка наконец была поставлена. Он открыл клапан своего громадного рюкзака и взглянул на Светлану:

– Будем заморачиваться с плиткой? Можно быстро сварить макароны с тушенкой или сосисками.

Женщина покачала головой:

– Хочешь возиться, делай все сам. Я слопаю хлеб с сыром и в койку. Там ведь еще осталась заначка?

Вячеслав захрустел фольгой, принюхиваясь к слипшимся бутербродам.

– Вроде съедобно…

– Сполосни ноги, – напомнила Светлана, когда с нехитрым ужином было покончено. Сама она быстро поменяла носки, предварительно освежив ступни влажными салфетками. – Не превращай палатку в газовую камеру.

Растерянно улыбнувшись, Вячеслав подхватил бутылку с водой и, усевшись на походную «пенку», стащил с ног запыленные кроссовки.

Светлана распустила хвост, и подувший с моря пронизывающий ветер, словно дразнясь, взлохматил ее волосы.

– Ты и вправду собралась на Эверест? – спросил Вячеслав, закончив гигиенические процедуры.

– Почему бы и нет. Я три года копила деньги, и если все срастется, то на следующий год попробую. Если есть желание, присоединяйся. Аванс за это мероприятие нужно вносить загодя. Со всеми тратами на перелет, питание, услуги сопровождающих шерпов, снаряжение и экологические сборы выйдет порядка тридцати-сорока тысяч долларов.

Вячеслав присвистнул.

– Недешево.

– Там, пока мы тащились на канатке, ты тоже бурчал и присвистывал, – с язвительной улыбкой напомнила Светлана. – Но видел бы ты себя со стороны, когда ты оказался на вершине! Причем это ведь всего лишь пара километров от уровня моря! Твои глаза горели так, будто исполнилась твоя самая заветная мечта! А теперь представь, Славик, что ты забрался на самую высокую гору в мире! Высота которой составляет почти девять километров! К тому же, в отличие от меня, сорок штук «зеленых» для тебя не такая уж крупная сумма. Извини, – спохватилась она, заметив, как нахохлился Вячеслав. – Не хотела тебя обидеть.

– Я не обиделся, – отозвался он. – Хотя ты при каждом удобном случае намекаешь, что своей финансовой независимостью я обязан своему отцу. Ведь это он помог мне приобрести недвижимость… и вообще, поддерживает меня во всем…

– Ладно, котик. Проехали. Залезай внутрь, поднимается ветер.

Он залез в палатку, начиная неуклюже стаскивать шорты. После этого снял футболку и сунулся было к Светлане, но та мягко отстранилась:

– Не сегодня. Я хочу просто выспаться.

Насупившись, Вячеслав молча залез в спальный мешок и «вжикнул» молнией, застегивая его до упора.

– Ты хороший парень, Славик, – произнесла Светлана. – Не дуйся. Сейчас просто нет настроения. Ты ведь знаешь, я вредина.

– Знаю, – эхом отозвался мужчина. – Послушай… Ты говорила, твой отец побывал на вершине Эвереста.

– Верно.

Вячеслав снова подумал о том, что голос возлюбленной звучит как-то по-другому. Он был странным, каким-то тускло-обесцвеченным, словно этот долгий изнуряющий день похода вытравил из него все жизненные соки.

– Если не хочешь, не рассказывай, – прибавил он.

– Да нет, рассказывать есть о чем. Отец привез много фотографий после этого путешествия. Я сейчас прикрываю глаза и вижу его лицо. Темно-зеленые глаза, упрямый изгиб губ, колючая щетина, ранняя седина… Но почему-то я не вижу ликования и торжества в его глазах как победителя. У него на лице беспросветная тоска. Вот так, Славик. Тоска и горечь поражения.

– Почему? – удивился Вячеслав. Он приподнялся на локте, внимательно глядя на Светлану, но все, что ему удалось разглядеть, было лишь едва уловимым мерцанием ее глаз.

Она долго молчала, будто все еще сомневаясь, стоит ли продолжать начатую тему, затем медленно заговорила:

– В конце семидесятых годов при восхождении на Эверест погибла женщина, немка. Кажется, ее звали Ханнелоре Шмац. Или Шварц… В общем, в Интернете о ней есть информация. Так вот. Это случилось, когда она с мужем уже возвращалась вниз, то есть самое сложное, казалось, уже позади. Ханнелоре замерзла насмерть при спуске, на высоте примерно 8000 метров, неподалеку от спуска горы. Позже группа альпинистов предприняла попытку спустить ее тело вниз, но при этом погибли сами. Мертвая женщина сидела в нескольких метрах от маршрутной тропы, прислонившись к своему рюкзаку. Она смотрела на туристов, которые цепочкой поднимались наверх. Они торопливо отводили взгляд, каждому чудилось, что заледенелый труп разглядывает именно его… Пожалуй, это самая жуткая смерть за всю историю покорения Эвереста.

– Жаль ее, – произнес Вячеслав и, не удержавшись, зевнул. Вместе с этим он уже собирался заметить, что сотни детей ежеминутно умирают от голода, а тут замерзла какая-то альпинистка, которую, к слову, никто не заставлял насильно лезть в гору… Но что-то удержало его от этой не слишком тактичной фразы.

– Мой отец видел ее, – вдруг сказала Светлана. – В 1981 году.