Победитель должен умереть

— Ну что? — Оглянуться равнодушно вокруг и, не глядя на жертву, быстро выстрелить ему в ногу, разнося в куски коленную чашечку.

Взвыл, задёргался, но смотрит волком. Крепкий парень.

— Так что?

Не делая паузы, не пытаясь услышать ответ, выстрелить в другую ногу, чтобы все увидели, поняли, что не так уж и важен палачу ответ. И если кто-то хочет избежать страданий, он должен отвечать быстро, без задержек.

— Так кто вас послал?

Ткнуть дулом в пах. Сильно ткнуть, чтобы жертва охнула. Скользнуть взглядом по лицам пленников, выбирая, кто будет следующий.

Боевики застыли в ужасе, отводя взгляды.

— Ну так кто?

— Я скажу… Скажу…

— Говори. Считаю до трёх… Раз… Два… Три…

Тишина. Выстрел! Страшный вой, кровавое пятно, расползающееся по земле.

Извини, парень, ты знал, на что шёл. Ты хотел отнять чужую жизнь и, значит, должен был быть готов отдать свою. Таковы законы войны. Именно так потрошат «языков» в боевых условиях — так, а не уговорами и сладкими посулами.

Боль и страх! И смерть. Но не теперь. Теперь пусть все смотрят, как он мучается, как возится на грязной земле, истекая кровью.

Кто следующий?.. Пожалуй, вон тот. Он «поплыл», его заливает холодный пот и бьёт мелкий озноб. Этот дозрел. Схватить его за шкирку, оттащить, бросить в лужу чужой крови. Пока чужой.

— Ну что? Скажешь, кто вас сюда послал?

Ткнуть дымящееся, горячее дуло в колено, чтобы он спрогнозировал дальнейшие действия, которые видел. Он может выстроить очерёдность событий. Колено — колено — пах…

— Считаю до трёх. Раз.

— Это!..

— Тише, не ори! — Наклониться к самому лицу. — Теперь говори.

— Это Абдулла.

Посмотреть вопросительно, словно сомневаясь, поверить или нет. Выстрелить или погодить?

— Адрес?

— Я скажу, скажу…

Сказал.

С видимым сожалением убрать оружие. Посмотреть на следующих. Оттащить в сторону.

— Кто послал? Ну? Я уже знаю. Но хочу услышать от тебя.

Молчание.

Навскидку выстрелить в руку, так, чтобы пуля выворотила сустав.

— Так как зовут твоего командира?

— Абдулла.

Значит, первый не соврал.

— А адрес?

И адрес сходится!

— Молодец. Полежи пока. — Повернуться к мусорщикам. Прочитать заранее заученную фразу. — А вы пока яму выкопайте. Вон там. — Показать, где надо копать.

Похватали лопаты, кинулись чуть не бегом. Впечатлились расправой — это хорошо. Это очень хорошо.

Ну что? Ещё один, последний?

Имя…


Адрес…

Три совпадения можно принять за правду.

Ладно, теперь надо проявить милосердие… В виде пули, которая прекращает земное существование и муки.

Выстрел… Выстрел…

Пленники один за другим повалились на землю.

Тишина. Очень «громкая» после криков и стенаний.

Мусорщики оттащили, свалили трупы в яму, засыпали их землёй и мусором.

— Ты сядь в машину и прокатай грунт сверху.

Сел, проехал туда-сюда, заравнивая холмик. Теперь нормально.

Встали рядком как на расстреле. Ждут. Надеются, но готовятся к худшему. Понимают. И он понимает, потому что они видели его. Лицо, конечно, скрывает маска, но фигуру, жесты, походку запомнили. Через которые профессионал может вычислить личность. Правда, они не профессионалы и перепуганы до смерти, поэтому вряд ли смогут рассказать что-то внятное.

Но тем не менее… Есть правила, не знающие исключений.

— Сели в машины, поехали.

Сели. Поехали. Подальше от закатанной могилы.

— Стоп. Сюда… ближе.

Остановились. Сидят в кабинах. Показать жестом: «Опустите стёкла». Опустили.

Добродушно улыбаясь, подойти ближе. И они заулыбались в ответ. Похоже, поверили в благополучный исход. Людям свойственно надеяться. Даже на самом краешке…

Махнуть им, словно на прощание… А ведь так и есть — на прощание. Махнуть, а другой рукой забросить в кабину гранату. И ещё одну. И ещё…

Раздались взрывы. Посыпались стекла. Уцелеть в кабинах не было никаких шансов. Но тем не менее бросить ещё по гранате, чтобы наверняка, с гарантией… Машины зачадили. Чуть позже загорится, сдетонирует бензин, разнося мусоровозы в клочья.

Извините, парни, иначе нельзя. Иначе придётся выбивать из цепочки самого себя. Целые цепочки оставлять за спиной невозможно.

Всё. Теперь ходу по горячим следам, пока боевиков не хватились и не забили тревогу.

Едем… знакомиться с Абдуллой!





* * *


Дом. Охрана. Плевать, что охрана. Теперь плевать, потому что придётся действовать внаглую.

Постучать. Улыбнуться — это обязательно! Улыбка располагает и позволяет выгадать секунды. Сказать что-то по-английски, неважно что. Показать карту и стодолларовую бумажку, мол, заблудился, покажи, куда мне идти.

Заблестели глазки. Сто долларов — хороший гонорар за минутную услугу. Приоткрылась калитка.

Протянуть доллары, а с другой руки, снизу, выстрелить в шею, чтобы не успел крикнуть. Проклацала короткая, на три патрона, очередь. Пули перерубили шею, не дав вырваться крику.

Быстро шагнуть внутрь… Чья-то тень. Без сомнений, без паузы, выстрелить на поражение, не задумываясь, кто это. Перешагнуть через рухнувшее тело.

Кто ещё?..

Нет, пусто.

Быстро пройти к двери, ведущей в дом, бегом подняться по ступеням.

Два вооружённых человека.

Выстрел!.. Выстрел! Два трупа… Но убедиться — пнуть ногой в раны. Никому не нужны сюрпризы за спиной.

Ещё дверь. Открыть, по возможности, тихо… Но нет, дверь закрыта. Выстрелить в замок. Толкнуть. Войти. Кто-то дёрнулся навстречу. Выстрел! Ещё…

Второго не убивать, второй нужен живой. Чуть живой.

— Где Абдулла? Где?!