Поцелуй, Карло!
Часть 65 из 107 Информация о книге
– Не то чтобы очень. Он затянул свою «фамильно-уличную» арию: Фарино, Канино, Скьявоне, Маркони, Терлаццо, Джанаццо, Леоне, Франконе, Чилиберти, Монтеверди, Руджиеро! И, добравшись до самой высокой ноты, пропел: Навечно Борелли! – Да заткнись уже! – Женщина лет пятидесяти с бигуди на голове и в ночнушке высунулась из окна второго этажа. – Ревешь, как раненый лось, никак не сдохнешь! – Виноват, леди! – Да уж конечно! Женщина с грохотом захлопнула оконную створку. – Эх… Не светит мне оперная карьера как пить дать. – Ты только сейчас это понял? – поддразнила его Калла. – Хорошо, что папа завязал с музыкальным театром. – Полегче, сестрица. Я ведь с тобой, что бы ни случилось, и я к тебе добр. – Да. – И я твой лучший друг. – Лучший? Неужели? – Калла шутливо ткнула его локтем в бок. – Папа не хотел, чтобы мы слишком сближались с актерами. – Почему? – Боялся, что какая-нибудь из его дочек закрутит роман. Так что Порция вышла за банкира, Елена – за учителя. – А ты переплюнешь их обеих, выйдя за строителя. Застройщика, который станет здесь королем. Обскачешь своих сестричек по всем статьям. – Я вовсе к этому не стремлюсь. – Дочки Лира тоже не стремились. – Я и забыла про Лира. – А не следовало бы! Любое затруднительное положение, в которое может попасть человек, уже разыграно в пьесах Уильяма Шекспира. Ни священник не нужен, ни врач – просто открой нужную страницу в нужном томе и прочти. Все ответы там. Я слышал, как твой отец говорил это на репетиции. Калла остановилась, отвернулась от Ники и вдруг снова заплакала. Он обнял ее: – Ты еще много чего сделаешь. Это я узнал не от Шекспира. – Он был со мной, ждал меня дома, понимаешь. Я всегда могла к нему прийти, могла спросить о чем угодно! – Поэтому ты справишься с чем угодно. И твой отец это предвидел. Никто не сможет этого у тебя отнять – ни в жизни, ни в работе. Ты самая сильная девушка из всех, кого я знаю, поверь мне – я ведь живу в доме, который кишит сильными женщинами. Тебе не нужен никто, чтобы указывать, что делать и как. Даже этот твой олух, твой дружок с крытым верхом не знает всего того, что знаешь ты. – Я не скажу ему, как ты его назвал. – Отлично, потому что у него преимущество фунтов в тридцать. – И всё мускулы. – Я не в обиде на твою подковырку, потому что у тебя горе. – Я так боялась этого дня. – Потому что ты заботилась об отце. Знаешь, как сильно он это ценил? Больше, чем ты можешь себе представить. Тебе будет грустно. Очень грустно. Просто надо через это пройти. Ники и Калла долго еще бродили по улицам. Обошли все окрестности и всю Брод-стрит. Будь на то воля Каллы, они гуляли бы всю ночь напролет, так не хотелось ей возвращаться в дом, где в каждой комнате ее ждала печаль. Ее ужасала мысль о заупокойной мессе и погребении. Ни латынь, ни «Кирие элейсон»[92], ни молитвы, ни гимны не принесут ей утешения. – Теперь я тоже сирота. Ники приобнял ее за плечи: – Да, ты сирота. Сочувствую. Сиротой быть неважнецки. Я знаю толк в печалях. Мне их в жизни досталось с лихвой. 9 Голубая сойка опустилась на окно кухни Гортензии Муни и уставилась на нее. Гортензия отвлеклась от корзины ярко-красных помидоров, у которых она удаляла сердцевину, перед тем как опустить их в кипящую воду, и посмотрела птице в глаза. – Боже, Боже, – пробормотала она. – Это дурное предвестие. Кто-то отойдет к Иисусу. – Она подняла глаза. – Удачной дороги. Гортензия отложила разделочный нож, прикрыла глаза и прочла короткую молитву. Затем села за кухонный стол, открыла папку и аккуратно записала рецепт подливки Минны. В очередной раз. Рецепт подливки Минны. Попытка № 17. На пять чашек подливки: 6 ст. л. оливкового масла 2 дольки чеснока, очищенного и очень тонко нарезанного 2 луковки, тонко нарезанные 2 морковки средних размеров, порубить 2 сердцевинки сельдерея, порубить (из двух пучков) 5 фунтов свежих помидоров (ошпарить, очистить шкурку и протереть, как Минна) 5 веточек базилика, порубленного мелко, стебли удалить 50 г сливочного масла (подсоленного) 1/2 ч. л. хлопьев красного перца соль по вкусу секретный ингредиент, догадка № 17: 1/4 чашки сахара Гортензия закрыла папку и пошла к плите. Она опустила помидор в большую кастрюлю с кипящей водой, а потом следующий и еще один. После возвращения из Розето она ошпарила уже столько помидоров, что накопленный опыт позволял помидору оказаться в воде без единой брызги. На кухне появился Луи Муни. Он повесил шляпу на крючок, прибитый к кухонной двери, и положил на стол буханку свежего хлеба. – Ты опять готовишь тот томатный соус? – Да, Луи. – Пустая трата времени. – Мне твое суждение сейчас не так уж необходимо, – терпеливо ответила Гортензия, вылавливая помидоры из кипятка и отправляя в миску, чтобы снять с них кожуру. Она отодвинула миску и добавила еще помидоров в кастрюлю. – Мы теперь только это и будем есть до самой смерти? – Пока я правильно не приготовлю, – примирительно сказала она. – Ну хоть что-то.