Почти нормальная семья

– Отлично, – сказал Дино и перевел взгляд на меня. – Ты принят.

Остальное, как говорится, уже история. Мы вели команду от одной победы к другой, объездили пол-Европы и выиграли столько медалей и кубков, что они не помещались у Стеллы на книжной полке.

На поле Амина и Стелла сразу же подружились. С изяществом и ловкостью Амина подавала Стелле мячи, а та вырывалась вперед к первой линии и не останавливалась, пока мяч не оказывался в воротах. Но инстинкт победителя имел свою оборотную сторону. Стелле было всего восемь, когда ситуация впервые вышла из-под контроля. Во время матча в Фэладсхаллен она получила прекрасный пасс от Амины, оказалась наедине с вратарем, но пропустила подходящий момент. Не колеблясь ни секунды, она подхватила мяч и со всей силы послала его в лицо вратарю с расстояния в три метра.

Начался полный хаос. Тренер команды-соперника и родители выбежали на поле и набросились на Стеллу и на меня.

Она сделала это не специально. Стелла никогда не обращала свой гнев на других, только на себя. В досаде из-за упущенного шанса она потеряла над собой контроль. Стелла сожалела о случившемся, была буквально убита.

– Простите, я не подумала.

Эта реплика в дальнейшем повторялась так часто, что стала почти что мантрой.

Дино нередко говорил мне, что главный противник Стеллы – она сама. Если ей удастся победить себя, она далеко пойдет.

Просто ей было так трудно обуздать свои эмоции.

В остальном же Стелла излучала очарование. Она была внимательна к другим, всегда на стороне справедливости, энергичная и общительная девочка.

Вскоре Амина и Стелла так сдружились, что стали неразлучны и за пределами спортзала. Они учились в одном классе, покупали одинаковую одежду и увлекались одной и той же музыкой. Амина положительно влияла на Стеллу. Она была мила и сообразительна, заботлива и полна надежд на будущее. Когда Стеллу заносило, Амина всегда оказывалась рядом, чтобы сбалансировать ситуацию.

Ах, если бы мы с Ульрикой серьезнее отнеслись к проблемам Стеллы! Если бы мы спохватились раньше. Мне стыдно в этом признаться, но причиной, вероятно, стала наша гордыня. И для меня, и для Ульрики обратиться за профессиональной помощью означало бы признать свое капитальное поражение. Возможно, эгоистично – но вполне по-человечески и не так уж неправильно. Мы старались быть для нашего ребенка самыми лучшими родителями, но недотянули до желаемых высот.

И кто же знал, что дело зайдет так далеко.





5




Когда мы с Ульрикой ехали домой от Александры и Дино, полицейские машины все еще стояли у школы. Это было так неприятно. Слишком близко. Судя по всему, тело обнаружили на детской площадке, куда одна ранняя мамочка вышла утром погулять со своими детьми. При одной мысли об этом я содрогнулся.

Ульрика соскочила с велосипеда и поспешила к двери.

– Не хочешь запереть его на замок? – спросил я.

– Мне срочно нужно в туалет, – пробормотала она, роясь в сумочке в поисках ключей.

Я провел ее велосипед по каменной дорожке и поставил рядом со своим под железным навесом. Обнаружил, что забыл накрыть гриль, и пошел в сарай, чтобы взять чехол.

Когда я вошел в дом, Ульрика в растерянности стояла на лестнице:

– Стеллы по-прежнему нет дома. Я звонила ей, но она не снимает трубку.

– Наверняка работает сверхурочно, – ответил я. – Ты же знаешь – на работе им не разрешают носить с собой телефоны.

– Но ведь сегодня суббота. Магазин закрылся несколько часов назад.

Об этом я как-то не подумал.

– Наверное, пошла куда-нибудь за компанию. Сегодня же вечером надо будет с ней побеседовать. Она должна держать нас в курсе.

Я обнял Ульрику.

– У меня возникло такое жуткое чувство, – проговорила она, – когда мы увидели все эти полицейские машины. Убийство? Здесь?

– Понимаю. Мне тоже как-то не по себе.

Мы сели на диван, я нашел в телефоне новости и стал читать ей вслух. Убитый – мужчина тридцати лет, родом из нашего города. Полиция пока не раскрывала подробностей случившегося, но в одной из вечерних газет женщина, жившая недалеко от места происшествия, рассказала, что среди ночи слышала под окнами шум и крики.

– С нормальными людьми такого не случается. Скорее всего, разборки алкоголиков или наркоманов, – проговорил я, игнорируя тот факт, что именно Ульрика была специалистом в данной области. – Или организованная преступность.

Ульрика спокойно дышала мне в плечо.

Но я сказал это не для того, чтобы успокоить ее. В тот момент я был твердо уверен, что дело обстоит именно так.

– Лично я собираюсь приготовить пасту карбонара.

Я поднялся и поцеловал ее в щеку.


– Прямо сейчас? Мне кажется, я не смогу съесть даже листик салата.

– Когда еще будет готово, – улыбнулся я. – Настоящая еда готовится не быстро, моя дорогая.



Свинина уже шипела в отменном оливковом масле, когда Ульрика с грохотом сбежала по лестнице:

– Стелла забыла свой мобильный!

– Что?

Она беспокойно бродила взад-вперед между кухонным островом и окном.

– Он лежит на ее столе.

– Надо же! – Карбонара была на той стадии, когда я не мог от нее оторваться. – Так она его забыла?

– Ты что, не слышал, что я сказала? Он лежит у нее на столе!

Ульрика почти кричала.

Конечно, было очень странно, что Стелла забыла свой телефон, однако не было причин так переживать. Я перемешал карбонару, уменьшив жар на плите.

– Плевать на еду, – сказала Ульрика и потянула меня за рукав. – Я начинаю всерьез тревожиться. Пыталась позвонить Амине, но она тоже не отвечает.

– Она же больна. – Я швырнул деревянную ложку на столешницу и сорвал сковородку с плиты. – Возможно, она сознательно оставила его дома, – проговорил я, борясь с чувствами, которые бурлили у меня в душе. – Ты знаешь, что начальница ругала ее за телефон?

Ульрика покачала головой:

– Начальница ее не ругала. Просто побеседовала с ней по поводу использования телефона на рабочем месте. Ты же не думаешь, что Стелла могла сознательно оставить телефон дома?

Нет, пожалуй, это выглядело маловероятным.

– Скорее всего, она его забыла. Слишком торопилась сегодня утром.

– Я должна обзвонить ее подружек, – сказала Ульрика. – Это так на нее не похоже.

– Может, все же подождать?

Я начал говорить о том, что мы слишком избалованы современной техникой и постоянной доступностью – привыкли к тому, что всегда можно выяснить, где находится наша дочь. Строго говоря, нет никаких причин накручивать себя.

– Наверняка она скоро явится домой, – сказал я.

Однако внутри все сжалось. Когда у тебя есть дети, ты никогда не можешь расслабиться.

Ульрика ушла наверх по скрипучей лестнице, а я отправился в постирочную. Как правило, этим занимается Ульрика, – возможно, это напоминает старомодное распределение домашних обязанностей, но на самом деле мы это никогда не обсуждали, просто так сложилось. Кухня была моим царством, постирочная комната – Ульрики.

Несмотря на это, я пошел туда. Случайностей не бывает. Открыв люк стиральной машины, я достал влажные вещи. Темные джинсы, которые мне пришлось вывернуть, чтобы убедиться, что они принадлежат Стелле. Черную майку, тоже принадлежащую Стелле. И белую блузку с цветком на нагрудном кармане, которую она буквально не снимала этим летом. Держа блузку одной рукой, второй я искал вешалку. Тут-то мне и бросилось в глаза, что что-то не так.

Любимая блузка Стеллы. Правый рукав и перед были покрыты темными пятнами.

Подняв глаза к потолку, я беззвучно прочел молитву. Но в душе я знал – Бог не имеет ко всему этому никакого отношения.





6




Много раз за все эти годы я встречался с теми, кто по недоразумению считает, будто моя вера автоматически предполагает наличие своего рода детерминизма, словно моя свободная воля ограничена Господом. Трудно найти более ошибочное суждение. Я верую в человека, созданного по образу и подобию Божьему. Верую в человека.

Порой, встречая людей, которые утверждают, что не верят в Бога, я спрашиваю их – в какого именно Бога они не верят? Обычно они описывают Бога, в которого я тоже не верю.

Свою веру мне пришлось объяснять и Стелле. В один прекрасный день она спросила меня, действительно ли я считаю, что мы с Ульрикой были предназначены друг для друга. В школе кто-то сказал, что Библия запрещает разводы.

– Папа, разве на свете существует один-единственный человек, который для тебя предназначен?

Мы сидели на краю кровати в ее комнате. На ней была пижама с изображением кукол Братц, которыми она в то время увлекалась.

– Нет, это было бы ужасно. Тогда пришлось бы потратить всю жизнь на поиски этого единственного человека.