Подари мне прошлое

— Ух ты, ты выглядишь великолепно.

Я этого не хочу, но удовольствие, вызванное его комплиментом, овладевает моим сердцем, сжимая его. Я была зла, я знаю, что злилась. Просто, кажется, я не могу достаточно сосредоточиться, чтобы вспомнить, почему. Он подходит и встает прямо передо мной, ноги широко расставлены, руки скрещены на груди, большой палец — под подбородком, а указательный постукивает по его губам. Он пристально разглядывает меня.

— Хм-м-м. Не хватает только одного, чтобы образ был идеальным. — Прежде чем я успеваю отреагировать, он вытаскивает все шпильки из моих волос и нежно проводит по ним руками, разбирая пальцами спутанные пряди. Он возвращается в прежнюю позу, затем кивает с удовлетворенным видом. — Идеально.

Чейз хватает меня за руку.

— Нам пора. Первая подача в восемь, и я хочу сначала накормить тебя.

Я замираю на месте, не двигаясь. Его слова звенят у меня в ушах. Он ведь сказал, что я думаю?

— Мы...мы собираемся на игру Кабс? — заикаясь, спрашиваю я. Волнение прорывается сквозь стену, которую я считала неприступной. Чейз улыбается в ответ на мою реакцию, в его глазах пляшут огоньки.

— Ага. Домашняя игра против Кардиналов. — Я больше не могу стоять неподвижно, не могу сдерживать радостное волнение, которое заставляет меня ерзать на месте. Мне хочется прыгать и кричать от радости, как ребенок. Я не была на играх Кабс с тех пор, как в последний раз ходила с отцом еще в детстве.

Я больше не могу контролировать себя и устремляюсь к Чейзу, запрыгиваю на него, обхватывая руками и ногами. Я крепко целую его в губы и кричу:

— Мы собираемся на игру Кабс!

Чейз начинает смеяться, и он словно светится изнутри, по-настоящему упиваясь моей радостью.

— Как бы я не наслаждался тем, что ты обвилась вокруг меня, я не хочу упустить возможность понаблюдать за тем, как ты развлекаешься на этом свидании.

Он медленно спускает меня по своему телу вниз, и я ощущаю каждый сантиметр. Каждый твердый сантиметр его тела. Везде, где мы соприкасаемся, вспыхивает искра, словно электрический разряд.

— Давай выдвигаться, детка.

Я несусь к шкафу и хватаю свою куртку, так как во время вечерних игр становится ветрено и довольно прохладно, даже в самые жаркие месяцы лета. Ключи в руке, кредитка и документы в кармане, и я готова.

Он отвозит меня в Gino’s East- очень популярную пиццерию в городе, где мы объедаемся пиццей по-чикагски (deep dish pizza — пицца с коржом в виде тарелочки, в которую кладут много начинки; фактически пирог с сыром, соусом, овощами или колбасой. Прим.пер.), смеемся и наслаждаемся компанией друг друга. С ним так легко расслабиться, снова стать той девушкой, которой я когда-то была.

Поужинав, мы направляемся на стадион "Ригли-филд"- одно из самых удивительных мест на земле. Его следовало бы назвать восьмым чудом света. Пока мы идем, я понимаю, что Чейз направляется через первый ряд к местам прямо у поля. Мать честная! Я практически могла бы поболтать с игроками в домашней базе отбивающих. "Ригли" не самый дорогой стадион, но все же. Эти места стоят более ста баксов каждое, хотя это, вероятно, не сильно влияет на банковский счет каждого из нас. Когда я была ребенком, мы с папой никогдал даже не задумывались столько заплатить. Так что, я никогда не наблюдала за игрой с этих мест и едва могу сдержать волнение!

Я вытаскиваю программку с карточкой для счета. Но тут чувствую на себе взгляд и, подняв глаза, вижу, что Чейз наблюдает за мной, его глаза светятся нежностью и счастьем.

— Что? — смеюсь я. Этот звук настолько чужд мне, что он поражает меня, но лицо Чейза озаряется, и огромная улыбка украшает его.

— Ничего. Хотя, у меня сложилось впечатление, что ты уже была на играх.

— Была, но ни разу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать или может семнадцать. Последний раз я была на игре только со своим отцом, думаю, прямо перед тем, как родила дочку. — Я размышляю о временных рамках, поэтому не замечаю, что Чейз замолчал и замер.

— Я с нетерпением ждала, когда у нас будет время пойти с ними, как семьей, после окончания школы. Мне хотелось создать такие же воспоминания со своей дочерью, какие у меня были со своим отцом.

Я возвращаюсь к заполнению карточки счета, все еще думая о прошлом.

— Она была бы уже достаточно взрослой сейчас, чтобы самостоятельно вести свою собственную карточку, знать всех игроков, правила игры и все остальное. Я бы об этом позаботилась. — Хихикаю я. — Я родилась фанатом Кабс, и она тоже.

— Твой муж тоже был фанатом? — спрашивает Чейз тихо.

— Да, хотя не таким ярым, как я. Но он считал мою одержимость милой, поэтому потакал мне. — Я начинаю представлять себе "а что, если бы" и чувствую, как тоска обрушивается на меня. Не сейчас, не тогда, когда я так счастлива. Я отгоняю ее и меняю тему разговора.

— А ты всегда был фанатом Кабс? — я поднимаю глаза и вижу, что Чейз пристально смотрит на меня. Так или иначе, я понимаю, что он хочет задать мне еще вопросы о моем прошлом, но с меня хватит, и через мгновение, думаю, он это понимает. Давление только разрушит этот великолепный вечер.

— Да, на самом деле, как и ты, прирожденный фанат. Хотя, учитывая, что рос я на южной стороне города, в детстве я уже порядком натерпелся этого дерьма. — Смеется он, и этот низкий, грудной звук обладает каким-то магнетизмом, вызывающим притяжение между нами. Его смех, должно быть, заставляет всех студенток, посещающих его занятия, переодевать трусики после его лекций.

К тому времени как заканчивается тренировка по отработке подачи, я знаю, что его родители старше, и он младший из двоих детей. Они до сих пор живут на южной стороне, но он перевез их в небольшую квартиру, расположенную на полпути между его домом и домом его старшей сестры, которая по-прежнему живёт в том районе. В его голосе слышится столько любви и привязанности. Он определенно все ещё близок со своими родными. Знакомая острая боль сжимает мое сердце, но я отказываюсь признавать ее. Но она вызывает у меня воспоминания.

Я знаю, что должна буду разобраться с ситуацией по поводу приглашения на свадьбу. Просто, не могу заставить себя сделать это прямо сейчас. Это лучшее свидание, на котором я когда-либо была, и мне не хочется его портить. На этот раз боль становится сильнее, она похожа на удар в живот. Я имею в виду, лучшее свидание, не считая свиданий с Беном. Я зажмуриваюсь и борюсь с чувством вины. Игра начинается, и я позволяю ей завладеть моим разумом, забыв о боли, вине и воспоминаниях.

Я полностью отдаюсь игре, кричу вместе с толпой, когда наши забивают, ворчу и ору на судью, когда он неоправданно дает свисток.

— Это явно был страйк, что б тебя! (Страйк (англ. strike) — ситуация в бейсболе, когда бэттер (бьющий) не нанёс удара при подаче. Прим.пер.). Глаза разуй!

Чейз смеется и схватив меня за руку, тянет обратно в кресло, продолжая держать мою руку, даже после того, как я села. Я, как бы между прочим, пытаюсь освободить руку, но он лишь сильнее сжимает ее и бросает на меня суровый взгляд. В ответ я показываю ему язык.

Я поражена, полностью ошарашена, когда до меня доходит, что я повела себя, как ребенок. Я не знаю, кем являюсь прямо сейчас. Я снова потеряна, как прошлым вечером. Какая-то другая женщина — часть той, кем я когда-то была — но все равно незнакомка. Чейз согнулся пополам от смеха. Когда он успокаивается, то обхватывает обеими руками мое лицо и крепко целует меня, остановившись только когда вокруг нас начинают свистеть и улюлюкать. Мое лицо покрывается румянцем, тело горит от смущения и (я в таком дерьме...кхм, то есть, у меня неприятности) возбуждения. Проклятье, он великолепен.

Еще раз чмокнув меня в губы, Чейз опять берет меня за руку и возвращает свое внимание к игре, которая перешла к дополнительным иннингам (Иннинг (англ. inning) в бейсболе, софтболе и в похожих играх — это период игры, поделенный на две части (фрейма), во время которых одна команда играет в обороне, а другая в нападении. В каждом фрейме команда нападения играет до 3 аутов (англ. out). Полная игра обычно состоит из 9 иннингов, но может быть укорочена из-за плохой погоды или продлена, если счёт по пробежкам (англ. run) равен к концу 9-го иннинга. Прим.пер.). И в конечном итоге, в час ночи, после четырнадцати иннингов Кабс выигрывают у Кардиналов (вот вам, напыщенные птахи!). Толпа ликует и танцует, распевая наш гимн победы "Вперед, Кабс, вперед". Чейз ни хрена не умеет петь, но выглядит таким чертовски милым, что я зачарована.

Когда волнение успокаивается, Чейз берет меня за руку и ведёт сквозь толпу к остановке надземной железной дороги района Wrigleyville, и мы садимся в поезд, чтобы вернуться в город. Мое тело все ещё дрожит от адреналина после победы, я полна энтузиазма и счастлива. Просто... счастлива. Я едва замечаю, когда мы выходим на моей остановке, и все еще не понимаю, что мы входим в мое здание, пока Чейзэ не толкает меня к стене, обрушиваясь на мой рот, и это полная неожиданность для меня. Только тогда я понимаю, что мы находимся в моем лифте. Я не обращаю особого внимания на лифт или на тот факт, что Чейз, подталкивая меня спиной по коридору к моей двери, по-прежнему целует меня, затем открывает дверь в мою квартиру и продолжает пировать мной, как только мы оказываемся внутри. Он опять толкает меня назад, и я ударяюсь бедром о небольшой столик при входе. Мою ногу пронзает острая боль, вызывая дрожь в теле (не из приятных).

— Ой!


Он сразу же останавливается.

— Ты в порядке? — посмотрев вниз, он замечает острый угол стола и морщится, — черт, детка. Прости.

Я потираю бедро, стараясь унять боль.

— Все нормально, просто неудачно ударилась. — Прихрамывая, я немного отхожу от него и поворачиваюсь, чтобы кинуть ключи в небольшую стеклянную чашу на столе. Стопка не просмотренной почты бросается в глаза. Приглашение на свадьбу моей кузины лежит прямо наверху.

Мое тело напрягается, и я вспоминаю, о чем мне нужно было с ним поговорить. Я поднимаю приглашение и медленно повернувшись, обнаруживаю Чейза развалившимся на моем белом кожаном диване. Он протягивает руку и жестом показывает мне подойти. Я иду к нему, и когда он видит суровое выражение моего лица, его брови поднимаются вверх от удивления, и он опускает руку.

Я присаживаюсь на противоположный конец дивана и кидаю ему приглашение.

— О чем, черт возьми, ты думал, отправляя подтверждение о присутствии на свадьбе моей кузины? — мой голос чуть ниже визга, — да ещё и с пометкой «со спутником»?!



Глава 9



Чейз

Я смотрю с недоумением на разъяренную женщину передо мной и не могу сдержать улыбки. Она чертовски милая, когда злится.

— Иди сюда, — игриво приказываю я.

Она фыркает от моей невозмутимости и вскакивает на ноги. — Может, тебе стоит уйти, Чейз? — Тори указывает на входную дверь. — Очевидно ведь, что ты не собираешься уважать мои границы... Границы, которые я установила очень давно. Если не можешь этого сделать, тогда мы не можем быть...

Я приподнимаю бровь, ожидая услышать окончание ее предложения, но эта упрямая женщина замолкает и бросает на меня свирепый взгляд.

— Отлично, — резко отвечаю я и вскакиваю на ноги. — Я уйду. Прощай, Виктория.

Притворяясь разгневанным, направляюсь к входной двери. Услышав потрясенный писк, я бросаю взгляд через плечо и вижу, что она стоит, еле сдерживая слезы на глазах и прикрыв рукой рот.

— Ты назвал меня Викторией.

На этот раз я разворачиваюсь к ней и приказываю немного резче: — Подойди ко мне.

Она подходит и бросается в мои распростертые объятия. — Ты на самом деле собирался уйти?

Посмеиваясь, я сильнее прижимаю ее к себе и целую в макушку. — И упустить возможность потусоваться в твоей гостиной в стиле журнала "Southern Living", на твоем девственно белом диване, при одном взгляде на который я уже чувствую себя грязным, пока ты ворчишь на меня по поводу границ? Ни за что.

Ее смех словно музыка для моих ушей, и я пробегаюсь пальцами по ее позвоночнику.

— Тори, ты всегда, черт побери, будешь для меня Тори, потому что твое полное имя довольно труднопроизносимое, и я чрезмерно ленивый для этого, — заявляю я. — В любом случае, я никуда не ухожу. Я тебе уже говорил об этом. Что касается пригласительного на свадьбу, признаюсь, я позволил себе лишнего.

Она отвечает высокомерным тоном. — Позволил себе лишнего? Ты перешел черту, из-за чего мой секретарь чуть не потеряла работу.

Я закатываю глаза. — Не смей увольнять Стейси, она мне нравится. Но, как бы там ни было, прости меня.

Она все еще хмурится, но, когда на моем лице появляется глупая ухмылка, она уступает, и губы Тори дергаются, пока она пытается сдержать улыбку.

— Ладно. Извинения приняты. И я знаю, что ты считаешь это ерундой, но мне не очень хочется находиться среди них. Они напоминают мне о прошлом, и это убивает меня, Чейз.

Наклоняясь к ее губам, я оставляю легкий поцелуй. — Помнишь все те разговоры о том, что я позабочусь о тебе? Я не врал. Я буду рядом, детка. Не стоит так переживать.

— Они подумают, что мы...что мы...

Перебив ее, я говорю: — Пара?

— Ах, да!

— А разве это не так, детка?

Она снова сверлит меня взглядом, поэтому я обезвреживаю тикающую бомбу, украв еще один поцелуй, на этот раз страстный.

— Между нами ничего нет… — пытается спорить она, но я заглушаю ее слова, проникнув языком в ее рот.

Я целую Тори пока она не становится мягкой и податливой в моих руках, затем отстраняюсь и ухмыляюсь. — Тори, между нами определенно что-то есть.

Я отхожу от нее и направляюсь к телевизору. — Как включить эту штуку? Я боюсь прикасаться к чему-либо здесь, — говорю я ей. — в следующий раз ночуем у меня.

Она взвизгивает, и я начинаю хохотать.

— Чейз, ты сегодня определенно испытываешь судьбу!