Полет сокола
Часть 8 из 14 Информация о книге
– Покажи ему! – велел купец Угрюму. Тот принес сундучок. Раскрыл. Вынул по одной три серебряные чаши. – Тут одного серебра больше, чем на сорок ваших марок[11]! – заявил купец. – А каменья какие, ты глянь! А работа ромейская! Из такой посуды князьям только пить! Второй нурман, Гуннар, взял одну из чаш, взвесил на ладони: – Полмарки, может, и потянет, – сказал он. – А камешки твои… Наш янтарь и то красивее. Пять марок – за эти три, и еще пять – за стекло. И покажи, что у тебя там еще? – Ты смеешься, что ли? – взвился Нагиба. – Тридцать марок, ни дирхемом меньше! Пока они торговались, Ольга думала. Стоит ли крикнуть сейчас этому нурману, чья она дочь? Ольга колебалась. О нурманах говорили много плохого. И много страшного. Варяги с нурманами бились, как волкодавы с волками. И частенько волки оказывались сильнее. Крикнуть или не крикнуть? Пока Харальд торговался, второй нурман зыркал во все стороны. Взгляд у него был цепкий, холодный, опасный. На Ольге – задержался. Выглядела Ольга плоховато. Растрепанная, одежда в пыли, да еще и похлебкой облита… Но показалось ей, что нурман и под всей этой грязью разглядел, что платье на ней совсем не дешевое… Глава 10. Ольга – одна-одинешенька Торг завершился. Нурманы ушли, забрав с собой Радима и ромейскую утварь. Ватажники Нагибы вернулись к прерванной гульбе. Пенилось в кружках пиво, голоса звучали все громче и невнятнее. Разговоры сменились зычным нестройным пением. Подвыпивший Нагиба в дальнем углу стола что-то втолковывал разобиженному Угрюму. Надо думать, уговаривал его успокоиться. Не помогало. Угрюм хлестал пиво да все больше злобился. Про Ольгу как будто все забыли. Даже эсты в ее сторону не глядели. О чем-то горячо шептались по-своему в стороне. Ольге было горько. Она горевала по угодившему в лапы нурманов Радиму. Никогда она уже не увидит друга, который так преданно защищал ее! Единственного друга! Вспомнила, как крикнула ему вслед: – Удачи тебе, Радимка! Тот рванулся к ней, хотел что-то сказать… Нурманы им попрощаться не позволили. Сразу утащили его с собой… Слезы просились на глаза. Что может быть хуже, чем горькая участь раба? Только участь раба нурманов. Проходивший мимо Ёрш – исцарапанный, с распухшим носом, – заметил, что она грустит, и тут же принялся растравлять ее раны. – Что, угодил твой защитничек к нурманам? – злорадно спросил он. – А знаешь, что они с дерзкими рабами делают? Могут подрезать жилы под коленами – и будет всю жизнь ползать по грязи! Или глаза выколют – и отправят крутить мельничный ворот, как старую слепую клячу! Ольга хотела накинуться на его, вцепиться в волосья, но не успела – подбежала Дайна, рявкнула на парня. Велела отойти от княжны и даже не приближаться. – Ты чего? – обиделся Ёрш. – Я ж так, шучу… «Сейчас я тебе пошучу!» – внезапно Ольге захотелось как следует напугать Ерша. Вспомнив, как поступал гостивший у отца Кольгрим, чародей-годи, она одним движением завернулась по самые глаза в грубый синий плащ, который ей выдала Дайна, бросила на Ерша тяжелый, мрачный взгляд и низким голосом продекламировала по-нурмански: – Норны вещие послали мне видение! Обращусь в лесную кошку, приду к тебе во сне и загрызу! – Вот уж поверил, – хмыкнул Ёрш. А вот нурман Хриси, внимательно следивший за ними, нахмурился. Ольга, однако, этого не заметила. Весь следующий день ватажка Нагибы продолжала отдыхать – то есть пить и обжираться. Нагиба сторговался с нурманами и продал им ромейские чаши и блюдо. Получил за византийскую утварь два здоровенных мешка серебра. Один разделил между ватажниками. Доля каждого оказалась весьма велика. Кривичи были счастливы. Даже Угрюм перестал зубами скрипеть. А вот чудины были недовольны. И не только тем, что их обошли в дележке. – Уходить надо! Плыть дальше, – потребовал Урмас, старший эст. – Сегодня же. Князь ждет… – Ждал год, подождет еще немного, – отмахнулся подвыпивший Нагиба. – Моим храбрецам нужен отдых. Они его кровью заработали. – А мои не заработали? – вкрадчиво спросил чудин. – Троих наших варяги убили! – И моих двое погибло, и что? Вы свою долю получили. – Долю?! Вас нанял наш князь, чтобы похитить дочь плесковского князя. – Он твой князь, не наш! – рявкнул подошедший Угрюм. Кривич опять был в дурном настроении. Обида точила его. – Тоже мне – князь… Над медведями да кабанами он князь! Над такими вот зверьми, как вы! А нам они – ништо! Небось, найдутся еще желающие за такую добычу серебра отсыпать! И пощедрее вашего лесовика! – У нас уговор! – возмутился старший чудин. – Нагиба! Что болтает твой племянник? Спор перешел в перебранку. Орали все разом. Что – толком не разобрать. Но за оружие пока не хватались. А жаль. Ольга прислушивалась к нему очень внимательно. Нет, не передерутся. Взгляд ее упал на Ерша. Бледный, растрепанный, с распухшим носом и заплывшими синевой глазами, поганец болтался по двору и маялся. Вчера он еще и на пиво приналег… И перебрал с непривычки. – Что-то ты бледный, – насмешливо сказала Ольга. – Укачало? – Ты бы, княжна, лучше порадовалась, что тут есть я, – Ёрш плюхнулся на скамью рядом с ней и охотно вступил в беседу. – Тяжко одной в чужой стороне! Не с кем словом перемолвиться, некому заступиться… Ольга сделала над собой усилие и не поставила его на место. Даже не отстранилась. Все равно тошно, так уж без разницы, от печали или от Ерша. – Какая мне с тебя радость? – устало ответила она. – А кто тебя защищать будет?! Щенка нахального нурманы увезли, только я у тебя и остался. – Ты-ы? – хмыкнула Ольга. – Не забыл, что «нахальный щенок» тебя побил? Уж скорее меня Дайна защитит, чем ты! – Дайна-то тебя защитит, конечно! – тут же попался Ерш. – Сбережет тебя в целости и сохранности – чтобы продать подороже! – Врешь! – отозвалась Ольга, хотя внутри у нее все похолодело. Радим не успел ей рассказать, что слышал – о князе Арво, – и Ольга все еще надеялась, что ее украли ради выкупа. А выходит, нет? И Угрюм только что о каком-то князе кричал, с которым у них вроде уговор… – Хотели бы меня продать – продали бы давеча тем нурманам, – возразила Ольга, – чем тащить в такую даль в Бирку… – Да никто тебя в Бирку не потащит, – хмыкнул Ерш. – На тебя покупатель уже имеется – поближе! – Поближе, – фыркнула Ольга. – Чтобы меня купить, во всех землях эстов серебра не наберется. Не знаешь ничего, а болтаешь! – Да за тебя уже цена назначена! – вскинулся Ерш. – Какая цена? – Не знаю, – смутился Ерш. – Ага! То-то же! – А ты свою Дайну спроси, сколько им с Урмасом колыванский князь серебра отвалил! Ах вот оно что! – Да откуда у колыванского лесовика серебро? – Ольга даже сумела засмеяться. – Это ж селище торговое, может, чуть побольше этого. О чем с тобой говорить, пустомеля! Арво – это плохо. Если она попадет к нему – беда. За Плесковым до самого Варяжского моря – дикий край, чащоба, где скудными поселениями живут лесные племена, а никаких городов нет. Часть таких племен платит дань ее отцу, а большинство – вообще никому. Чудины – из последних. Поди найди их в бескрайних чащобах! – Это ты ничего не знаешь! – запальчиво крикнул Ёрш. – Колывань ныне – большой град. Крепость там большая, двумя земляными валами окружена! А правит в ней Арво! Над всеми тамошними племенами он князь! – А что ж у него, такого сильного, жены нет? – поинтересовалась Ольга. – Есть у него жена! Ясное дело, что есть. Из эстов она! Стало быть, Арво хочет взять Ольгу не водимой[12], а второй женой. Какое бесчестье! Правильно батюшка послов выгнал! А колыванский князь, видать, затаил злобу и замыслил отомстить. – Ничего не выйдет, – заявила она. – Батюшка узнает – разнесет Колывань по бревнышку! – Если князь возьмет тебя в жены – не разнесет, – ухмыльнулся Ерш. – За дочь побоится – как бы не пришибло ненароком… Ольга умолкла, сообразив, что она будет не только женой, но и заложницей. Хитер князь Арво! «Надо бежать, – подумала она. – И как можно скорее! Пока они еще в родных землях». Ёрш задремал, уткнувшись в стол расквашенным носом.