Полуночная роза
Часть 82 из 86 Информация о книге
– Добрый вечер, – смущенно сказала девушка. – Я хотела попрощаться. Экономка вытерла руки о передник и повернулась. На ее лице отразилось неподдельное страдание. – Ребекка, – взволнованно сказала она, – мне очень жаль. Во всем виновата я. Я должна была понимать, к чему это может привести. – Пожалуйста, не казните себя, миссис Треватан. Вы хорошо заботились об Энтони все эти годы. – Да, мы стараемся помочь тем, кого любим… Я все-таки надеюсь, что об Астбери останутся не только плохие воспоминания. – Конечно! Не считая последних событий, мне здесь очень понравилось. А что теперь будет здесь? Что вы будете делать, пока Энтони в больнице? – спросила Ребекка. – Теперь поместьем занимаются опекуны. Даже если его будут продавать, потребуется немало времени. – Они могут продать поместье? Я думала, такое решение вправе принять лишь сам Энтони. – К несчастью, его объявят недееспособным. Кстати, я уже собиралась написать вам, потому что я каждый день навещаю его в больнице, и он просил передать: он очень сожалеет, что напугал вас. Дело в том, что он полюбил вас и совсем запутался, бедняжка. – Я знаю, доктор Трефузис все объяснил. Мне очень жаль. – Не расстраивайтесь. Вы не виноваты, что ваша красота так на него подействовала. Но если вдруг захотите написать ему, он будет очень рад. Думаю, ему станет легче. – Я напишу. Лицо миссис Треватан просветлело. – Мне нелегко его навещать: он постоянно плачет, просится домой и вообще не понимает, где находится, бедный ягненочек. Поэтому я и прошу, чтобы вы ему написали. У него никого нет, кроме меня. – Да-да, обязательно напишу. А сейчас мне пора. Я уезжаю. – Уверена, вы будете рады вернуться к своей обычной жизни в Нью-Йорке. – Если честно, не представляю, – ответила Ребекка. – Мне будет вас не хватать, миссис Треватан. – Ох, перестаньте, милочка, я сейчас заплачу. Вы такая славная. Идите сюда, я вас обниму. Миссис Треватан распахнула руки, и Ребекка бросилась в ее объятия. – Да, много воды утекло, с тех пор как вы сюда приехали, – вздохнула миссис Треватан, отпуская Ребекку. – А вы увидитесь с юным джентльменом из Индии? – Не знаю. – Конечно, дело не мое, но вы были бы прекрасной парой. Он гораздо лучше, чем этот актеришка – «Фигаро тут, Фигаро там»!.. Ну ладно, ступайте, я буду вами гордиться. – Если вдруг захотите приехать в Нью-Йорк, то в моей квартире для вас всегда найдется место! – с чувством сказала Ребекка. – Спасибо, солнышко, но вы ведь знаете: я не могу оставить его светлость даже на несколько дней. Мне тоже пишите, хорошо? – Да, обязательно напишу, миссис Треватан. – Ой, чуть не забыла. Возможно, вы захотите взять на память… – Женщина потянулась к подоконнику и достала срезанную Энтони розу. – Представляете, она не завяла! Лишь уронила пару лепестков, когда вы уехали несколько дней назад. Правда, красивый цвет? Засушите ее в книге. Она поможет вам запомнить его светлость, каким он был. Ребекка взяла розу, понимая, что хочет сказать миссис Треватан, поднесла к лицу и вдохнула волшебный аромат. – До свидания. – До свидания, душенька. Ребекка вышла из кухни в главный холл, остановилась под куполом и вспомнила, как впервые встретила Энтони. – До свидания, – тихонько прошептала она. 48 Ари посмотрел в окно на пышную зелень городского сада, окружавшего викторианский особняк. С улицы раздавались крики детей. – Архивариус мисс Кент ждет вас, – сказала секретарша. – Благодарю, – ответил Ари, вставая и следуя за ней по узкому коридору. Специфический запах подгоревшей еды напомнил ему школьные дни в Англии. За столом в тесном кабинете, заставленном шкафами, сидела маленькая чистенькая женщина лет шестидесяти. – Добрый день, господин Малик. Должна заметить, что вы пошли по неправильному пути. Вам следовало связаться с агентством по усыновлению, а они бы запросили у нас информацию о вашем родственнике. – Простите великодушно, мисс Кент, но по ряду причин – первая заключается в том, что я не знаю, под каким именем его могли привезти в приют, а вторая – в том, что я завтра улетаю в Индию – я решил сдаться на вашу милость. – Понятно. Позвольте спросить, когда, по вашим сведениям, вашего предка привезли в приют? – Насколько мне известно, восемьдесят девять лет назад. Двадцать второго августа тысяча девятьсот двадцать второго года. – Ну, хоть какая-то точная информация, – сказала мисс Кент. – А сколько ему было лет? – Около трех. Наполовину индиец, наполовину англичанин. С голубыми глазами. Его должен был привезти доктор Трефузис, хотя я не уверен, что он назвал свое истинное имя. – Я вижу, вы хорошо информированы, господин Малик. Тем не менее сюда редко принимали детей такого возраста, особенно смешанной расы. Простите за аналогию, но совсем маленьким детям, как и щенкам, легче найти новый дом. А мы всегда считали своей главной целью найти им семью. Мир был тогда довольно жестоким местом, господин Малик. – Не исключаю, что сделали щедрое пожертвование. Мисс Кент оценивающе посмотрела на Ари, обдумывая необычную ситуацию. – Несмотря на то, что вы решили обойти систему, рада сообщить вам, господин Малик, что нашему учреждению разрешается выдавать архивные справки родственникам по прошествии восьмидесяти лет. Надеюсь, вы понимаете: мы предполагаем, что человек уже мертв, и разглашение информации ему никак не повредит. Другие учреждения выдают такую информацию по истечении девяноста или даже ста десяти лет. Видите ли, продолжительность жизни в наше время значительно выросла. – Хотел бы заметить, что родственника, которого я разыскиваю, почти наверняка нет в живых, хотя я не могу сказать, умер он в детстве или всего лишь десять лет назад. – Ну, хорошо, давайте тогда возьмем за отправную точку дату и посмотрим, что есть в архивах. Мисс Кент сняла трубку и попросила принести нужную книгу. Через минуту в кабинет вошла девушка с большой книгой в кожаном переплете. – Спасибо, Хизер. Так-так… Ари напряженно следил за рукой, листающей страницы. Он знал: если это тупик, больше идти некуда. – Так, двадцать второе августа… Ари слушал, затаив дыхание. – В десять часов вечера некий доктор Смит привез в приют маленького мальчика. По словам доктора, он нашел ребенка у себя на пороге. – Сомневаюсь, – пробормотал Ари. – Поверьте, мистер Малик, – мисс Кент посмотрела на него поверх очков, – именно так поступали в те времена отчаявшиеся женщины. Они оставляли младенцев, от которых хотели избавиться, под дверью священника или доктора. И те делали все возможное, чтобы пристроить ни в чем не повинных малышей. – Да, конечно. Мисс Кент вновь опустила глаза в книгу: – Вы правы, имени у ребенка не было. Здесь написано: евроазиатской внешности, с голубыми глазами. Здоров, упитан, возраст – около трех лет. Особых примет нет. Сделано пожертвование. Похоже, это он? – Да. – Ари с трудом сдерживал нахлынувшие чувства. – Держитесь, мистер Малик, это еще не все, – едва заметно улыбнулась мисс Кент. – Они дали ему имя? – Естественно. – И какое же? – Ной. Не спрашивайте почему. Возможно, в Лондоне в тот день был потоп. Называя детей, люди руководствуются самыми разными причинами, а имя красивое и выразительное. – А что с фамилией? – Адамс. Тоже хорошее библейское имя. И знаете, что меня беспокоит… – Ной Адамс, – взволнованно проговорил Ари. – Долго он здесь оставался? – Терпение, мистер Малик, мне нужно кое-что проверить. Мисс Кент подошла к шкафчику, вынула папку и стала читать, а затем удивленно повернулась к Ари. – Не может быть! – воскликнула она.