Полуночная роза
Часть 84 из 86 Информация о книге
– Правда? Такая же опасная, как Астбери? – Пожалуй, нет, но все-таки давайте полетим вместе. Ари протянул руку через ограждение, и Ребекка приняла ее. Они постояли, улыбаясь друг другу. – Хорошо, – ответила она. – Тогда давайте рюкзак. – Ари снял ношу с ее плеч и перекинул через ограждение. – Теперь – вы. Ребекка наклонилась и перебралась к нему. – Привет, – радостно улыбнулся он. – Привет. И тогда он обнял ее, нежно и крепко. Эпилог Индия, 1957 Анахита Вот и подходит к концу мое повествование, сынок. Осталось рассказать лишь о том, что случилось со мной по возвращении в Индию. Махарани приняла меня с распростертыми объятиями, словно я никуда и не уезжала. Последний рубин, сохранившийся в тайнике под беседкой, стал ключом к моей будущей свободе и независимости. Индира отчаянно умоляла меня поехать с ней во дворец, а затем путешествовать по Европе в качестве ее компаньонки, однако я отказалась. Видишь ли, мой дорогой сын, перед смертью твой отец преподнес мне прощальный подарок. Лишь боги знают, каким чудом перенесла все ужасы моего заточения, горя и невзгод крошечная частичка жизни, переданная им в нашу последнюю ночь, но она выжила. Когда я прибыла в Куч-Бихар, моя старая знакомая Зена сообщила, что я на четвертом месяце беременности. Мое сердце разрывалось из-за того, что я потеряла тебя, но на пепелище горя расцветала новая жизнь. Вскоре после нашего прибытия Индира вернулась в свой дворец, к мужу и ребенку, а я осталась в Куч-Бихаре. На меня снизошло странное, сонное спокойствие. Я поправлялась, словно породистая лошадь на зеленом лугу с сочной травой. Твоя сестра Муна родилась пятого июня тысяча девятьсот двадцать третьего года, роды принимала Зена. Девочка оказалась очень спокойной. Качая малышку на руках, я порой задумывалась, унаследовала ли она мой дар. С течением времени выяснилось, что нет. Думаю, он проявится где-нибудь в следующих поколениях. Когда Муне исполнилось пять лет, я решила, что пора строить свою жизнь, выходить из-под защиты дворца и воплощать мечты. Старшая медсестра Королевского госпиталя, где я работала во время Первой мировой войны, дала мне блестящие рекомендации, благодаря которым я получила место в больнице и продолжила обучение. Я мечтала стать врачом, хотя в тысяча девятьсот двадцать восьмом году в Индии это было почти нереально. Тем не менее я делала все, что могла. Индия менялась, и возможностей становилось больше. Я горячо поддерживала Ганди, особенно по вопросам женских прав. Мой дорогой сын, не побоюсь сказать, что я стала довольно известной личностью. Когда я пишу эти строки, Индия уже десять лет существует как независимое государство. Она до сих пор борется с трудностями. Трудно поверить, что можешь принимать собственные решения, когда за тебя столько лет решали другие. И все же мы справимся. Вот сейчас при поддержке Индиры и ее матери я открываю первую в Индии больницу для женщин. Благодаря помощи королевской семьи нас консультируют лучшие гинекологи мира. Один из таких врачей, доктор Ной Адамс из Англии, долгое время проработавший в гинекологическом отделении больницы Сент-Томас, оказал мне неоценимую практическую помощь. Надеюсь, что, когда мы откроем больницу, он приедет к нам и мы познакомимся. Дорогой Мо, если ты жив, а я в это верю, то желаю тебе счастья, мира и добра. Остается только молиться, чтобы мы встретились, если не здесь, то в ином мире. Знай: я всегда тебя любила. Твоя мать Анахита. Благодарности Я хотела бы поблагодарить моих издателей по всему миру, особенно Питера Борланда из «Атриа Букс», который вдохновил меня на написание такой сложной книги, как «Полуночная роза». Надеюсь, я справилась. Особая благодарность – Кэтрин Ричардс из «Пэн Макмиллан», которая терпеливо вычитывала рукопись, Джереми Треватану, Альмут Андреа и Джорджу Райхлину, Джудит Керр, Джорид Матиассен и Кнуту Горвеллу, Фернандо и Милле Бараккини, Аннализе Лоттини и Донателле Минуто. Без их дружеской поддержки мои книги не дошли бы до своих читателей. Среди тех, кто помогал мне в исследованиях, – Радж Чахал, доктор Прима Виг, Рейчел Джаспар из Корама, Лайн Прасад, Паллави Нараян, Марк из «Олл экспертс», Радика Арлотто. Спасибо Грегу и персоналу отеля «Дара Деви» в Чиангмай за то, что предоставили мне не только спокойное место, чтобы я могла написать историю Анахиты, но и короткий курс аюрведы. Я благодарна моей личной помощнице Оливии Райли (кто сказал, что родственники не могут успешно работать вместе?), моим фантастическим друзьям и группе поддержки: Жаклин Хеслоп, Сьюзан Бойд и Рите Калагейт, моей матери Джанет и сестре Джорджии. И, конечно же, мужу Стивену и детям: Гарри, Изабелле, Леоноре и Киту. Они наполнили мой тяжкий труд смыслом. И, наконец, спасибо всем моим новым друзьям и читателям, которыми я обзавелась, путешествуя по миру. Их увлеченность и горячая поддержка вдохновляли меня продолжать работу. Люсинда Райли Семь сестер (отрывок) 1 До конца своих дней буду помнить, где находилась и чем занималась в тот самый момент, когда мне сообщили о смерти отца. Я сидела в красивом саду своей старинной, еще со времен школы, подруги в Лондоне. На коленях у меня лежал экземпляр последнего романа Маргарет Этвуд под названием «Пенелопа», который был издан в 2005 году. Раскрыв книгу, я не стала ее читать, предпочитая просто наслаждаться приятным июньским солнышком, ожидая возвращения Дженни, которая отправилась забирать сынишку из детского сада. Мне было покойно и хорошо. Какая, однако, прекрасная мысль, подумала я, уехать на время из дома. Я принялась разглядывать кусты клематиса, сплошь покрытые бутонами. Совсем скоро они распустятся под лучами живительного солнца и заиграют всем многообразием красок и оттенков. И в эту самую минуту зазвонил мой мобильник. Я глянула на дисплей. На экране высветился номер Марины. – Привет, Марина. Как там у вас дела? – проговорила я в трубку, надеясь, что мой голос в состоянии передать ей хотя бы часть здешнего тепла. – Майя, я… Марина замолчала, и я тотчас же поняла, что что-то случилось. Что-то нехорошее. Но что? – Майя, мне трудно говорить тебе об этом, но вчера у твоего отца случился сильный сердечный приступ. Уже во второй половине дня, ближе к вечеру. А сегодня на рассвете он… ушел. Я молчала, миллион самых разных, хаотичных и даже нелепых мыслей вихрем пронеслись в моей голове. И первая – самая нелепая. Потому что в первый момент мне показалось, что Марина, по каким-то непонятным мне причинам, решила разыграть со мной вот такую безвкусную шутку. – Я звоню тебе первой из сестер, Майя… Ты ведь у нас – старшая. Сама сообщишь своим сестрам? Или предпочитаешь, чтобы это сделала я? – Я… Слова застряли в горле. Наконец до меня дошло, что Марина, моя дорогая, любимая Марина, которая всегда была для меня вместо родной матери, ту я, впрочем, и не помнила вовсе, не могла так подло и бессердечно подшутить надо мной. И все, что она мне только что сообщила, правда. Да, все так и есть! И в ту же самую минуту весь мой мир сошел со своей оси и рассыпался на части. – Майя, отзовись! С тобой все в порядке? О боже. Никогда еще мне не приходилось сообщать по телефону столь ужасные вещи, но что мне остается делать? Господи! И как только остальные девочки воспримут это известие? И тут я впервые расслышала нотки отчаяния в ее голосе. Получается, что этот звонок сюда, в Лондон, был для нее не менее важен и не менее сложен, чем для меня самой. Усилием воли я заставила себя включить свой главный психологический ресурс – умение утешать других. – Конечно, Ма, я сама перезвоню сестрам, если ты не возражаешь. Вопрос в другом. Где они сейчас обитают? Насколько мне известно, Алли готовится к очередной регате. Какое-то время мы с Мариной обсуждали предполагаемые места нахождения моих младших сестер, будто намеревались собрать их всех на застолье по поводу дня рождения одной из нас, но никак не для того, чтобы оплакать смерть отца. Отчего весь наш разговор приобрел такой немного сюрреалистический оттенок. – А когда планировать сами похороны? Что думаешь? – поинтересовалась я у Марины. – Электра сейчас в Лос-Анджелесе, Алли торчит где-то на океане. Надо же время, чтобы собрать их всех. Раньше следующей недели никак не получится. Как считаешь? – Полагаю, – голос Марины зазвучал как-то неуверенно, – все это мы с тобой обсудим, когда ты уже вернешься домой. Пока особой спешки нет. Более того, Майя. Если ты хочешь провести последние пару дней своих каникул в Лондоне, оставайся. Здесь ты ему уже ничем не поможешь… Голос Марины сорвался, и она замолчала. – Ма, что за разговоры! Конечно же, ближайшим рейсом я вылетаю в Женеву. Немедленно звоню в аэропорт, а уже потом начну обзванивать всех остальных. – Мне очень жаль, шерри, – сказала Марина убитым голосом. – Я ведь знаю, как ты обожала своего отца. – Да, – ответила я и почувствовала, как то странное спокойствие, похожее на затишье перед бурей, которое внезапно снизошло на меня, пока мы обсуждали с Мариной все вопросы, связанные с предстоящими похоронами, вдруг куда-то улетучивается прочь. – Я перезвоню тебе попозже, – бросила я в трубку. – Когда буду точно знать, в какое время прилечу домой. – Пожалуйста, Майя, береги себя. Ты только что пережила страшный удар. Я молча отключила мобильник и, не дожидаясь того момента, когда грозовая туча переживаний накроет меня уже с головой, побрела наверх, к себе в спальню, чтобы взять документы и начать звонить в аэропорт. Позвонила, автоответчик велел подождать. Я машинально глянула на свою постель. Сегодня утром я проснулась в ней, приготовившись встретить Еще Один Новый День, и только. А получилось вот что. Какое все же счастье, подумала я, что люди не могут предвидеть собственное будущее. Наконец включилась линия связи с аэропортом. Новости, которые озвучила мне дежурная, были неутешительными. Свободных мест нет, все рейсы переполнены. К тому же мне грозит серьезная денежная неустойка за возврат билета. Потом женщина стала методично расспрашивать о номерах моих кредитных карточек, и я почувствовала, что силы мои на исходе и я вот-вот взорвусь. Но мне как-то удалось вымолить у нее местечко на четырехчасовой рейс до Женевы, что означало следующее. Надо срочно хватать такси и немедленно мчаться в Хитроу, чтобы успеть на самолет. Я оцепенело уселась на кровать и какое-то время молча пялилась на обои, пока их рисунок – молоденькие веточки на светлом фоне – не заплясал у меня перед глазами. – Ушел, – прошептала я. – Ушел навсегда. И я его больше никогда не увижу. Я предполагала, что эти слова, произнесенные вслух, вызовут у меня бурный поток слез, но с удивлением обнаружила, что слез нет. Вместо того, чтобы плакать, я, тупо уставившись в стену, лихорадочно прокручивала в голове вопросы исключительно практического характера. Например, о том, как сообщить эту страшную новость сестрам – их же у меня пятеро. Сама мысль о предстоящих разговорах с сестрами ужасала. Кому же позвонить первой? Я быстро перебрала в своей эмоциональной памяти всех пятерых и остановила свой выбор на Тигги. Предпоследняя из нас, шестерых. Но я всегда чувствовала особую близость именно с ней. Трясущимися пальцами я перебрала в контактах своего мобильника все номера телефонов, отыскала нужный номер и набрала его. Послышался механический голос автоответчика. Я даже растерялась в первый момент, но потом, спотыкаясь и запинаясь, промямлила в трубку несколько слов с просьбой перезвонить мне как можно скорее. Наверняка торчит где-нибудь в высокогорье Шотландии. Она там работает в питомнике по уходу за осиротевшими и ранеными дикими оленями. Что же до других сестер… Их реакция была мне известна заранее, по всей шкале переживаний и чувств. Во всяком случае, внешняя реакция будет колебаться в пределах от нарочитого безразличия до бурного проявления горя. Чувствуя, что я еще и сама не готова определить, в каком именно месте шкалы находится градус моего собственного горя и на какую волну переживаний мне следует настроиться в разговоре с сестрами, я повела себя как самая последняя трусиха: разослала всем четверым эсэмэски с просьбой незамедлительно связаться со мной. После чего быстро побросала вещи в дорожную сумку, спустилась по узенькой лестнице вниз на кухню и оставила там коротенькую записку для Дженни с объяснениями, почему я в такой спешке покидаю ее дом. В надежде побыстрее поймать такси я выскочила на улицу, быстрым шагом миновала изгибающийся в форме полумесяца зеленый переулок Челси, старательно делая вид, будто это самый обычный день, будто ничего и не случилось. Помахала рукой, приветствуя кого-то из соседей, выгуливавшего своего пса. И даже выдавила из себя некое подобие улыбки. Разве кто-то сможет догадаться, что только что произошло в моей жизни, размышляла я, поймав такси на загруженной Кингс-Роуд. Залезла в машину и велела шоферу гнать в Хитроу.