Порвали парус

– Отделе, – поправил я, – и не катастроф, а их предотвращения… Что ты как журналистка…

Она сказала зло:

– Но-но, без оскорблений!.. Давай подвезу.

– На спине? – спросил я. – Из-под дружественного огня?

– Смогу, – ответила она серьезно.

– Как ты меня обижаешь, – сказал я. – Мужчина, даже раненый, обязан и должен защищать женщин.

– Шовинист! А где равноправие?

– У эволюции прав больше, – пояснил я. – И когда распределяла права между мужчинами и женщинами, она знала, что делает.

Автомобиль подкатил к подъезду, Ингрид села за руль и сразу пристегнулась, а мое кресло недовольно пикало, пока я не потянул на себя ремень.

– Хочешь сказать, – спросила она и включила зажигание, – равноправия никогда не будет?

– Будет, – заверил я. – Даже раньше, чем думаешь.

– Когда?

– Как только пройдем через игольное ушко Сингулярности, – ответил я.

Она зябко передернула плечами. Уже слыхала от меня, после Перехода не будет этого биологического разделения на мужчин и женщин. Все станут такими, какими хотят, просто нечеловеками, что должно пугать и пугает нормальных людей, а радует только горстку ненормальных, которые и создают все мировую цивилизацию, науку, хай-тек и отвечают за стремительное ускорение прогресса.

Выказывая, что я босс, она чуть издевательски забежала вперед и распахнула передо мной дверь автомобиля. Или же, напротив, подчеркнула, что она, как доминант, ухаживает за слабым существом, всего лишь мужчиной.

Кто знает, что у женщин на уме, я читаю то, что пишут на форумах и в эсэмэсках, могу подслушать разговоры по мобильнику, но пока не слышу мысли, а хорошо бы натренироваться их идентифицировать тоже четко и ясно. Вообще-то стоит серьезно подумать о таком, это же расширение возможностей человека, а главное – моих возможностей…

– Все-таки Центр катастроф лучше, – сказала она вдруг. – Все сокращают названия. Не сократишь сам, сократят другие.

– За дорогой смотри, – ответил я ворчливо. – Ишь, заносит…

– Меня?

– И тебя тоже, – сказал я. – Центр катастроф звучит не лучше, а красивше, но только для дураков. Правда, их в процентном отношении девяносто девять от всего населения, но все равно руководят миром двуногие из того одного процента, а им такое не нравится.

– А как бы назвал ты?

Я сдвинул плечами.

– Не задумывался. Вообще-то это отдел ограничения неограничения…

Она вывела автомобиль со двора на дорогу, сразу заняла левый ряд, а оттуда уже сказала свысока:

– Это вообще ни в какие ворота!

– Вот-вот, – согласился я. – Человеческий вид, как целое, сопротивляется неограниченному продлению жизни, тем более – бессмертия. А то, что он может вести себя как единый организм, показали войны, эпидемии, катастрофы, возникающие новые смертельные болезни…

Она сказала с недоверием:

– Ты считаешь, все не случайно?.. А это реакция такого единого организма?

– Умница, – похвалил я. – Всего сто раз сказал, и сразу поняла!..

– Свинья.

– Эти девяносто девять процентов, – сказал я, – еще не знают, что бессмертие в самом деле уже близко, но достанется в первую очередь народам Западной Европы.

Она сказала хмуро:

– Представляю, что начнется…

– А я не представляю, – признался я. – Это же вызовет дикую ярость жителей Африки… да и не только Африки. Ярость и тревогу.

– Потребуют, – поинтересовалась она, – чтобы бессмертие либо всем, либо никому?

Я сказал с иронией:

– Беда в том, что это записано в кодексе белого человека, какой бы строй там ни был. И начнется война даже в Европе между теми, кто «за справедливость», и теми, кто за «наше – нам», а остальные как хотят.


– В страшное время живем, – бросила она.

– Но если переживем, – ответил я, – уже ничто человечеству угрожать не сможет!

– Если, – протянула она. – Уже и я начала говорить не «когда», а «если». Неужели ты меньший оптимист, чем я?

– Так и должно быть, – заверил я. – Больше знаю – больше умею.

А в самом деле, мелькнула дикая мысль, вполне возможно, моя способность не результат моей безумной отваги, когда решился на редактирование поврежденных генов, а как раз планомерное и поступательное развитие вселенной.

Это не я вдруг получил дополнительные способности и возможности, а сама вселенная дала их мне, чтобы я предотвращал, спасал, исправлял?

Ингрид ведет автомобиль красиво и умело, я погрузился в просмотр новостей медицины и биотехнологий, но мозг выловил и выдвинул вперед новость, для простого народа достаточно не интересную, но сразу же всколыхнувшую игровую общественность, и не только игровую.

Мацанюк вчера анонсировал фирму для создания одной-единственной баймы, хотя, конечно, на одной не остановится, но пока что, как заявил осаждавшим его корреспондентам, жаждет выпустить этот амбициозный проект в том виде, в каком задумал.

Главная суть в том, что это будет некое подобие знаменитого в прошлом Симса, только при создании перса можно сразу давать ему внешность не только придуманную, но и своих знакомых или неких деятелей, будь это политики, бизнесмены, актеры или спортсмены.

Настройка характера и привычек тоже включает в себя не пять-шесть черт, как в Симсе, а несколько сот, так что персонажи в самом деле будут оригинальными и соответствовать прототипам.

Один из корреспондентов сразу заявил, что это по заказу политиков, которым важно на таких моделях проигрывать сценарии реакций на новые законы, выборы, события в мире. Его зашикали, хотя, как мне показалось, Мацанюк учитывает и эту возможность. Пусть не в первом варианте баймы, но по мере увеличения мощности компьютеров у рядовых пользователей в самом деле может стать серьезным подспорьем для принятия решений как для мелких предприятий, так и крупных, а затем и для правительства.

Ну, а пока что пользователям обещан огромный и почти необъятный мир, где у персонажей будет подлинная свобода, как у людей в реале, хотя игрок время от времени сможет вмешиваться, что-то подправлять, направлять, начинать игру сначала, заменяя этот мир совершенно другим или же просто вводя другие параметры, системы управления, тестируя режимы как демократии, так и меритократии, плутократии или олигархии…

Вполне возможно в самом деле планирует не столько как байму всех времен и народов, так ее окрестили хитрые инсайдеры, как идеальный инструмент моделирования ситуаций.

Да и другие, полагаю, кто умеет заглядывать вперед, тоже оценили перспективу применения вовсе не как игрушку для скучающих бездельников.

И к тому времени, когда пойдут отладка и тестирование, поступят предложения по поводу некоторой модернизации под их корпоративные или даже государственные нужды…

Господь Бог точно не любитель слешеров или стрелялок, предпочитает величественные симы и стратежки. Об этом отчетливо говорит мудро и умело устроенная Им вселенная, а также стратегия развития от Начала, который мы называем Большим взрывом, а затем через постепенное усложнение материи, возникновение протозвезд, туманностей, галактик, гравитации, взаимодействие частиц, а в конце наступает высшая фаза развития – возникновение жизни, что уже предельный уровень и вступление в завершающий этап игры…

– О чем замечтался? – раздался рядом неуместный голос. – Лицо у тебя больно глупое.

Машина уже мчится на предельно допустимой, правила дорожного движения на скоростных платных магистралях намного либеральнее, чем на остальных тоталитарных, здесь оштрафуют только за что-то уж совсем вворотаневлезальное, да и что нам штрафы, изи ком изи гоу…

Ингрид руль держит свободно, почти расслабленно, но реагирует на малейшее изменение на дороге моментально.

– Грубая ты, – ответил я без упрека. Красивых женщин как-то трудно в чем-то упрекнуть. – У меня лицо просто мужественное, не заметно? У людей нашей профессии не должно быть заметных признаков интеллекта. Сама понимаешь, почему…

– Почему?

Я сдвинул плечами.

– Начальство доверять перестанет. Ну кто же из умных пойдет на службу в органы?..

– Ну, знаешь ли, – сказала она сердито.

– А если умный, – пояснил я, – да еще и доброволец, то либо агент Госдепа, что спит и видит либо сам думает, как навредить стране почти победившего коммунизма.

– Чтоб не победил снова?

– А он все равно победит, – пояснил я. – Коммунизм – это не придумка Сталина, как любят говорить неграмотные либералы, а они все неграмотные, только одни избирательно, другие в самом деле такими родились в нашем гуманном обществе. Коммунизм – это мечта европейских стран о правильном и справедливом обществе. Коммунизм в Европе зародился и развивался, но там очень медленно подбирались к нему, а Россия с ее безрассудством попыталась построить это царство счастья на рывке, на чем и подорвалась.

Она замолчала, сосредоточенно глядя перед собой на стремительно несущееся навстречу широкое полотно скоростной дороги.

Я тоже помалкивал, перед глазами в стремительнейшем темпе проскакивают фото, ролики, новости науки, но мелькнуло снова сообщение об этой вялой болезни в многострадальной ЮАР, о которой Запад стыдливо и очень старательно помалкивает.

Я с тоской подумал, что наши идеалы и благородные стремления нам же и вредят больше, чем худший враг. России больше всего повредила попытка построить коммунизм, светлое будущее для всего мира, а всему миру вредит наше желание «жить по совести».

Это «жить по совести» привело к тому, что неоправданный гуманизм уничтожил чуть ли не самую богатую, процветающую и развитую страну в мире. Здесь местные хирурги впервые сделали первую в мире пересадку сердца, здесь создали своими силами свое ядерное оружие, но добровольно – неслыханный случай! – отказались от него, здесь сосредоточены самые уникальные богатства планеты, но сейчас страна в тотальной нищете, и Запад со Штатами стыдливо помалкивают, что это они все разрушили и ввергли пятидесятимиллионный народ в катастрофу.

В ЮАР тогда существовал апартеид, раздельное существование белых и черных, государство было богато, а черные из соседних стран стремились переехать в ЮАР, чтобы жить «под гнетом проклятых колонизаторов» и быть богатыми и счастливыми.

Но США и Европа санкциями и давлением добились, что из тюрьмы был освобожден террорист Нельсон Мандела, лично взорвавший пятьдесят семь бомб, который первый исполнил ставшую с тех пор популярной в Африке песню «Убей белого!».

Мандела, кстати, не отрицал, что он террорист, на суде воспользовался случаем, чтобы изложить свои взгляды на то, что Африка вся должна принадлежать неграм, потому всех белых там нужно убить.

Белый президент Леклерк после освобождения Манделы без борьбы молча уступил ему президентское кресло, это едва ли не единственный случай в Африке, когда власть изменилась без кровавого переворота.

И тут все началось. Мандела добивался не отмены апартеида, он хотел апартеид для белых, то есть теперь черные – власть, а белые – рабы. Придя к власти, он объявил на белых охоту, лишь потом, спохватившись и видя страну в разрухе, велел охранять уцелевших, но это уже не спасло экономику.

Сейчас ВИЧ-инфекция в ЮАР стремительно вышла на первое и неоспоримое место в мире, безработица уже пятьдесят процентов, треть работающих зарабатывают меньше двух долларов в день, уровень преступности самый высокий в мире, а по образованию ЮАР на последнем.

И вот еще эта вспышка новой болезни, как будто мало СПИДа, которым заражена треть населения, треть, это вообще не лезет ни в одни ворота.