Последнее «долго и счастливо»

Все обернулись и увидели размытую туманом фигуру Софи. Свежеиспеченная преподавательница школы Зла медленно брела по Большой лужайке, виляя в из стороны в сторону и низко опустив голову к земле – так, словно искала что-то в траве.

– Если туман рассеется, она нас точно увидит, – заволновался Тедрос. Сейчас его голос звучал как нечто среднее между обычным баритоном принца и писклявым сопрано Эссы.

– Тридцать секунд до появления фей, – спокойно объявила Дот.

Нестройное звяканье сделалось громче.

– Анадиль, нам нужна волшебная палочка, – сказал Мерлин, и Агата впервые за все время заметила, что волшебник начинает терять уверенность. Занервничала, покраснела и всегда невозмутимая Эстер, набросившаяся на Анадиль:

– Ты обещала Мерлину, что она сумеет найти сидящую под замком Доуви и передать ей мою записку. Ты клялась, что в нужное время волшебная палочка будет ждать нас на месте!

– Моя крыса очень способная, но талант еще не гарантия успеха, – слабым голосом ответила Анадиль. Сидевшие в ее кармане зверьки напряглись и застыли.

– Пятнадцать секунд, – сказала Дот.

Теперь патрульных фей было уже не только слышно, но и видно – с востока, вдоль берега, к школьным воротам плыла цепочка ярких огней. Если сейчас туман вдруг рассеется, то три юные ведьмы, старый добрый волшебник и двое юных незнакомцев станут видны как на ладони.

– Пять секунд! – придушенно воскликнула Дот.

– Есть! – прошептала Анадиль, указывая пальцем.

И тут все они увидели вынырнувшую из тумана белую мышь с волшебной палочкой профессора Доуви в зубах. Прямо на глазах Агаты мышь стремительно меняла свой облик – она начала раздуваться на глазах, белая шерсть темнела, становилась жесткой, вытянулись и заострились передние зубы, покраснели глаза – и вот уже на месте белой мыши появилась черная крыса, из последних сил несущаяся к хозяйке. Чувствуя, что опаздывает, крыса, взмахнув головой, выпустила из зубов волшебную палочку, которая полетела в руки Анадиль. Ведьма-альбиноска поймала палочку и направила ее кончик на школьные ворота…

Ворота волшебным образом приоткрылись, образовав неширокую щель между зловещими створками.

– Спасибо, фея-крестная, – облегченно вздохнула Анадиль. – Где бы ты ни была, спасибо тебе!

Она швырнула волшебную палочку через ворота, Мерлин поймал ее и, в свою очередь, протолкнул в щель Агату и Тедроса, после чего ворота вновь захлопнулись. Агата и Тедрос одновременно обернулись и испуганно посмотрели на оставшегося по ту сторону ворот Мерлина.

– Ровно в полночь, – сказал маг. – Не опоздайте. И не сдавайтесь.

С этими словами старый волшебник снял с головы шляпу, положил ее на землю полями вверх, а затем превратился в струйку дыма и втянулся внутрь шляпы словно джинн в свою лампу. А затем и шляпа исчезла, с сухим громким треском растаяв в воздухе.

Ну а о том, что произошло дальше, вы уже знаете.



Оставшись вдвоем в запертой снаружи спальне ведьм, Агата и Тедрос невольно вспомнили, как они точно так же сидели целыми днями в домике на Могильном холме.

Первые несколько часов они провели молча, не говоря друг другу ни слова. Агата улеглась на кровати Эстер, Тедрос – на кровати Дот. Оставшаяся не занятой кровать Анадиль разделяла их словно крепостной ров. Общаться им не хотелось, потому что каждый сейчас был занят тем, что привыкал к новому телу, но самое главное – им обоим предстояло хорошенько подумать, как выполнить свою миссию. Обхватив руками пахнущую плесенью подушку, Агата прокручивала в голове все возможные пути, которыми можно попасть в Старую школу – через Мост-на-Полпути, по канализационным трубам между замками, по древесным туннелям на полянке, наконец, долгим тяжелым обходным путем вокруг озера. На другой кровати Тедрос смотрел в потолок и обдумывал, как ему остаться наедине с Софи и что ей сказать, когда это случится.

Вскоре после уроков вернулись к себе ученицы из соседней комнаты. Сквозь тонкую стенку Агата слышала, как они ходят, двигают мебель, ругают на чем свет стоит отвратительный сегодняшний обед – вареные сардины с капустой («До чего же хорошо иметь такую волшебную шляпу, как у Мерлина!» – подумала Агата.) А затем как-то быстро и неожиданно стемнело, и их с Тедросом спальня погрузилась в полумрак. Агата нашла спички, зажгла стоявшую на прикроватном столике Эстер свечу и в ее слабом свете принялась перелистывать лежащие рядом с ней книги, надеясь найти в них что-нибудь полезное. К сожалению, ведьмовские книги («Сборник новейших заклинаний», «Почему злодеи всегда проигрывают», «Самые частые ошибки ведьм») ничем ей не помогли.

Тем временем за окном стало совсем темно. Тедрос давно уже сидел за письменным столом Дот, скрипел пером и каждые десять секунд комкал начатый лист и отшвыривал его прочь, громко чертыхаясь баритоном.

Впрочем, Агате было не до принца, она ломала голову над своим заданием. Пока наиболее привлекательным ей представлялся путь через мост. Именно по нему ей уже удавалось проникать и в школу Зла, и в школу для мальчиков.

Агата была уверена, что и на этот раз сумеет проскользнуть тем же путем в Старую школу, а уж там…

Тедрос сломал очередное перо.

– Эй, что ты там строчишь? – окликнула принца Агата.

Тедрос опустил плечи и стал похож на известную сказочную героиню, безуспешно пытавшуюся спрясть золото из соломы.

– Пытаюсь записать все, что мне нужно будет сказать Софи, но никак не могу придумать, с чего начать, – пожаловался он.

– Ничего, что-нибудь придумаешь, – равнодушно откликнулась Агата.

– Да думаю, думаю, только все равно ничего не получается. Одна чушь в голову лезет, отстой.

Агата подняла голову и взглянула в большие, грустные, как у собаки глаза, на девичьем лице своего принца. Таким умилительным тусей-пусей будущий король Камелота не выглядел еще никогда.

– А как же твои уверения типа «Я знаю, что буду делать, когда придет время»? Ну вот, время пришло, давай, – сказала Агата.

– Не важно, что я там говорил. Если честно, то я всегда думал, что спасать Софи мы будем вдвоем. Ну и, следовательно, рассчитывал на твою помощь.

Агата покраснела и пробурчала, вновь уткнувшись в свою книгу:

– По-моему, у тебя никогда не было проблем с Софи. Ты напропалую флиртовал с ней и когда она была девушкой, и когда была парнем. Мне кажется, очаровать ее ты можешь в любом виде, в любое время и без каких-нибудь проблем, просто на раз-два.

– Когда Софи была девушкой, когда Софи была парнем… Но сам-то я оба раза был парнем. А теперь… Разница, знаешь ли, существенная, – Тедрос с хрустом потянулся, а затем перебрался на пустовавшую кровать Анадиль. – Кроме того, сейчас у меня уже есть принцесса. Правда, она цепляется ко мне по любому поводу, но что поделаешь.


– А у меня есть принц, который никогда меня не слушает и считает, что он всегда прав, – огрызнулась в ответ Агата.

– Это потому, что ты почти все время ведешь себя так, будто я тебе вовсе не нужен.

– А ты ведешь себя так, будто я почему-то должна во всем тебя слушаться. С чего бы это?

– Потому что ты всегда хочешь быть главной. Будто это ты принц, а не я.

– Да уж, прости, но я ни малейшего представления не имею о том, что значит быть принцессой, – сердито буркнула Агата.

– Точно! – воскликнул Тедрос. – Именно поэтому ты мне так сильно и нравишься!

Он перевернулся на другой бок.

Агата помолчала, чувствуя, как утихает, улетучивается все накопившееся за долгое время раздражение, затем тоже перебралась на кровать Анадиль и легла с краю, не прикасаясь к Тедросу. Какое-то время они молча смотрели в потолок. Затем Тедрос вздохнул, поморгал и негромко заговорил:

– Все верно, я просто избалованный принц. Как там сказала Эстер – «Ни сердца, ни души – один желудок». А Доуви говорила, что одного внешнего лоска недостаточно, чтобы достичь своего «долго и счастливо». Насколько это верно, я понял в тот день, когда впервые встретил Софи на берегу озера. Я вдруг почувствовал себя никчемным, жалким, бессильным… голым даже. И совершенно пустым внутри. Ты по-прежнему думаешь, будто меня пугает, что я превратился в девушку? Ни фига меня это не пугает. Просто я однажды понял, что меня всю жизнь любили только за внешность. Любили за то, что на виду, и никогда не вникали в то, какой я на самом деле. И именно поэтому сейчас мне страшно, как никогда в жизни. Я знаю, что обычо выгляжу высоким светловолосым красавцем-принцем, шагнувшим прямо со страниц сказки, и всем этого абсолютно достаточно. Что у меня внутри, никого не интересует. А вот сейчас весь внешний лоск пропал, я оказался в странном, чужом теле, и от меня остался только тот Тедрос, который всегда был от всех скрыт. И я не думаю, что этого Тедроса кто-нибудь полюбит.

Он заморгал еще быстрее и продолжил:

– То же самое можно сказать и про моего отца, верно? Какое-то время он заставлял мою мать видеть в нем сильного и храброго короля, но потом она разобралась и сумела-таки разглядеть то, что скрывалось под его великолепной маской. А скрывался под ней жалкий и слабый Артур. Просто Артур. Артурчик. Такое ничтожество, что мать ушла от него, даже не попрощавшись. А что, если я такой же, как отец? А что, если ты видишь, кто я есть на самом деле? Может, потому и ссоришься со мной все чаще, пока мы продолжаем свой путь к Камелоту? Потому что презираешь меня, потому что знаешь, что на самом деле я никто… Пустышка, – он потер глаза. – Я всю жизнь привык казаться Принцем с большой буквы. Оставшись без этого, я просто не знаю, что мне делать. Я растерялся. Я совершенно не понимаю, как мне подойти к Софи, если я больше не принц, как заговорить с ней, не знаю, как убедить ее, чтобы она поверила мне, не знаю, как вывести ее из этого замка раньше, чем Директор убьет нас обоих.

– А я не знаю, как добыть твой меч, – честно призналась Агата.

Она села, свесив ноги с кровати.

Тедрос перестал тереть глаза и невольно улыбнулся.

– А идеальный принц, о котором ты говоришь… – со вздохом продолжила Агата. – Знаешь, я, пожалуй, никогда не вижу его, даже когда ты изображаешь из себя неотразимого красавца и крутого мачо. Я думаю, что если бы начала видеть в тебе принца, то начала бы видеть и будущего короля, и тогда… Тогда мне пришлось бы увидеть в себе самой будущую королеву… Да не просто королеву, но королеву самого прославленного в сказочном мире королевства… – при этих словах Агата почувствовала, что начинает впадать в панику, и поспешила взять себя в руки. – Вот почему, наверное, я такая упрямая. Вот почему, наверное, я сказала тогда принцессе Уме те слова… Ну, насчет глупенькой принцессы, которая будет лизать тебе пятки.

Агата помолчала, покачала головой и негромко продолжила:

– Понимаешь, Тедрос, для того чтобы оставаться с тобой, я не должна считать тебя принцем. Я должна считать, что и ты, и я всегда будем самими собой, так, как это было в наши первые дни в Гавальдоне. Самая обычная девушка и самый обыкновенный парень, которого не ждут ни корона, ни королевство. Только так я могу увидеть за скорлупой принца истинного тебя, твое сердце и душу, и это за них я тебя полюбила, а не за какую-то корону. Я знаю, что у тебя отзывчивая, честная, тонко чувствующая душа. У тебя доброе, верное сердце. Оно словно солнце согревает меня, когда ты рядом, а когда тебя нет, мне становится холодно и печально. Ты сказал, что боишься, как бы я тебя не бросила, узнав, какой ты на самом деле… Я знаю, какой ты на самом деле. И, наверное, именно поэтому не могу расстаться с тобой.

Потом они долго сидели, молчали, держась за руки, глядя друг на друга влажными от слез глазами.

– Ты подскажешь, как найти твой меч? – спросила Агата, закрывая глаза.

– Понятия не имею, – шепотом ответил Тедрос и потянулся губами к ее губам.

– Так-так-так, – раздался насмешливый голос со стороны двери.

Агата вздрогнула, повернулась и увидела три знакомые фигуры, темнеющие в раскрытом дверном проеме.

– Вижу, вы неплохо провели отпущенное вам на размышление время, – хитро блеснула глазами Эстер. – С чувством, с толком, с расстановкой.





18. Шоколадные небеса





С этого момента события начали развиваться с головокружительной быстротой.

– Пора на сцену, господа! – воскликнула Эстер, стаскивая Агату с кровати. – Ани, Дот, вы берите Эссу. Эдгар пойдет со мной. Живее! До полуночи осталось всего два часа.

– Почему это недоразумение в юбке досталось нам? – простонала Анадиль.

– Потому что я здесь главная, а вы на подхвате, – отрезала Эстер, выталкивая Агату из спальни. Уходя, Агата в последний раз успела взглянуть через плечо на своего принца. Тедрос поймал ее взгляд и горячо выдохнул:

– До скорой встречи!

– До скорой, – ответила Агата.

И дверь спальни захлопнулась, скрыв Тедроса.

А Эстер уже поторапливала Агату, тащила ее через слабо освещенный холл.

– Мы с Анадиль несколько недель пытались придумать, как проникнуть в Старую школу, но так ничего и не придумали, – призналась ведьмочка. – Надеюсь, тебе повезло больше, чем нам, и у тебя есть план.

– Даже попрощаться толком не успели, – грустно ответила думавшая о своем Агата, бросая взгляд в сторону закрывшейся двери.