Последнее «долго и счастливо»

Поднявшись на колени, она выглянула в окно и увидела невероятную картину. В залитом лунным светом саду танцевала Гвиневра, а рядом с ней приплясывал, не переставая играть на скрипке, Ланселот. Они кружились, смеялись и отмечали окончание каждой коротенькой мелодии долгим поцелуем.

Агата не могла оторвать от них взгляд. До этой минуты она считала Гвиневру и Ланселота несчастными изгоями, приговоренными жить в этом домике как в чистилище и наверняка успевшими осточертеть друг другу за долгие шесть лет. Ан нет, ничего подобного! Вон, смотрите, пляшут и целуются под луной, как пара влюбленных подростков. И плевать им на то, где они, с кем они, на то, что у них есть, а еще больше – на то, чего у них нет.

Они есть друг у друга, и это самое главное.

И они по-прежнему любят друг друга, что, пожалуй, еще главней.

Агата покраснела от стыда, подумав о том, что сама она отступилась – да еще как легко! – от своего принца, и только потому, что побоялась бороться за свое счастье. Да при этом еще и придумала себе кучу оправданий – дескать, она идет на эту великую жертву ради того, чтобы защитить старых добрых сказочных героев. Ну и что, интересно, думают об этом сейчас те самые старые герои, которым пока еще удалось уцелеть? Нет, настоящие принцессы не прячутся от своей судьбы, прикидываясь, что так они защищают Добро. Настоящие принцессы знают, что речь идет не только об их собственной судьбе, но и о судьбе их принца. В ее случае – это Тедрос, и она, Агата, отвечает за обе жизни, его и свою. А где им жить – в Гавальдоне или в Бескрайних лесах, быть королями или крестьянами, и что их будет окружать – Добро, Зло, мальчики, девочки, юные, старые… Да все это ерунда, правда! Все это совсем не важно.

И от Агаты вовсе не требуется быть Королевой с большой буквы и соответсвовать чьим-то ожиданиям. Ей достаточно быть королевой и с маленькой, только для Тедроса.

Быть вместе с Тедросом, просто быть рядом с ним, остальное не важно.

Поняв это, Агата поняла и то, что ей нужно делать.

Она не раздумывая спрыгнула с кровати, выбежала из спальни и скатилась по лестнице на первый этаж. Распахнула входную двери, слетев с крыльца на мокрую от ночной росы траву, вгляделась в окружающую тьму.

Разумеется, Агата никого не увидела, как ни щурилась: Тедрос и Софи давным-давно ушли.

Агата понуро опустила голову и побрела назад к крыльцу.

И тут вдруг услышала в отдалении то ли скрип, то ли треск.

Всмотревшись в ту сторону, откуда слышался этот странный звук, она увидела неясную громоздкую фигуру.

Когда человек приблизился еще немного, Агате показалось, что она его узнала.

– Хорт! – окликнула она – и тут же поняла, что ошиблась. Походка знакомая, но это не Хорт. Длинные сильные руки, распахнутая на груди рубашка, пустые ножны от меча на поясе…

Тедрос. Он шагал к дому, не сводя глаз с Агаты.

Окончательно поняв, что это Тедрос, Агата бросилась ему навстречу – спотыкаясь в темноте, но тем не менее все убыстряя и убыстряя бег, пока наконец они с принцем не столкнулись и Агата, задыхаясь и смеясь, не рухнула на траву. Тедрос подхватил ее на руки, закружил и поцеловал так горячо, как не целовал никогда раньше…

– Ты думала, что я не понимаю тебя, Агата, – шептал он. – Думала, я не вижу, какая ты.

– Этого недостаточно, Тедрос, – ответила Агата. – Я и сама должна это увидеть.

– Увидишь! И все мое королевство увидит, какая ты. Увидит, что ты величайшая королева из всех, что когда-нибудь Агата бесконечно жили на свете.

– Но я – это просто я… Обычная девушка… А ты… – засмущалась она.

– Ты что, думаешь, я знаю, что такое быть королем?! – выпалил Тедрос.

– Что? Но ты всегда ведешь себя так, будто…

– Вот именно, что будто, – покачал он головой и дрогнувшим голосом продолжил: – Скажи, что любишь меня, Агата. Скажи, что никогда больше не бросишь меня. Скажи, что навсегда станешь моей королевой…

– Я люблю тебя, Тедрос, – всхлипнула Агата. – Я люблю тебя даже сильнее, чем ты можешь себе представить.

– И остальное скажи тоже!

– Я…

Но ничего больше сказать Агата не сумела – помешали хлынувшие из глаз слезы.



А где-то вдали за лугом Хорт долго ждал, затаившись, прежде чем рискнул покинуть свое укрытие. Он сумел проследить весь путь Тедроса и Софи до пещеры и немало удивился, когда принц покинул пещеру один, без своей спутницы. Выйдя из-за дерева, за которым он прятался, Хорт полез в расщелину, подсвечивая себе кончиком пальца, и вскоре очутился в пещере, сразу ослепившей его сиянием сапфиров.

– Софи? – позвал он, прикрывая глаза ладонью. – Софи, где ты?

Но в пещере он нашел только лежащий на полу меч и рядом с ним несколько черных перьев. Казалось, что Софи унес из пещеры черный лебедь.





Часть III






26. Во тьме приходит королева





Когда Софи проснулась утром в башне Директора школы, ее ждало аккуратно разложенное на кровати платье. Сейчас, надев его, она стояла возле окна. Платье было атласным, черным (само собой разумеется!), облегающим, с длинным, тянущимся по полу шлейфом. В нем Софи напоминала себе невесту на Злой свадьбе.

Над озером стелился зеленоватый туман и, обволакивая темные замки Старой и Новой школ, тускло переливался в лучах слабенького желтого солнца. «Как тихо, как мирно!» – подумала Софи. Все эти годы она изо всех сил стремилась быть доброй, пытаясь проложить дорогу к своему «долго и счастливо». Но сейчас, глядя на свое Злое королевство, Софи понимала, что можно было вообще не напрягаться, ни к чему было это все. Два года назад Директор распределил ее туда, куда нужно, – в школу, которой она спустя некоторое время будет управлять. И если бы она уже тогда с благодарностью приняла этот шанс, вместо того чтобы пытаться отказаться от него, если хотя бы просто подумала о себе и своей судьбе – сколько времени и нервов можно было сэкономить, каких неприятностей избежать!

Софи оглядела свои руки.

– Ни бородавок, ни морщин пока нет. Когда же я… э… превращусь в… Ну, сам знаешь в кого?

Рафал подошел к Софи, одергивая по дороге свой бархатный китель с воротничком-стойкой.

– Свой самый первый урок уродоведения профессор Мэнли всегда начинает с объяснения, почему успешный злодей должен быть уродливым. Уродство позволяет избавиться от самовлюбленности, тщеславия, заботы о своем внешнем виде, освобождает душу для абсолютного Зла. И когда твоя душа, пропитавшись Злом, становится такой же уродливой, как и твоя внешность, ты превращаешься в настоящего злодея, колдуна или ведьму. Но ты ведьма другого типа, Софи. Ты ведьма абсолютная, и твоя душа уже настолько пропитана Злом, что внешнего уродства тебе не требуется. Как и мне самому, кстати.

Казалось, Софи должна была испытать облегчение, узнав, что ее красоте ничто не угрожает, но вместо этого она чувствовала лишь странную опустошенность и безразличие ко всему на свете, включая себя саму.

– Это золото черных лебедей, да? – спросила она, переводя взгляд на свое кольцо. – И ты знал, что оно приведет меня к Тедросу?

Рафал поджал губы, словно размышляя, спросить ли Софи, откуда ей стало известно про злое золото.

– Лучше будет сказать по-другому, – ответил он наконец. – Я знал, что пока это кольцо цело, оно в конце концов непременно приведет тебя назад ко мне.

– А что, если бы я уничтожила его? – спросила Софи, задирая вверх подбородок. – Что, если бы Тедрос полюбил меня?

– Поцелуй настоящей любви должен быть обоюдным, помнишь? Я нисколько не сомневаюсь, что принц получил удовольствия от твоего поцелуя не больше, чем ты – от его, – улыбнулся Рафал. – Кроме того, я предпочел бы, чтобы ты убила меня, а не оставила навсегда.

Софи опустила глаза, потом снова подняла голову и, посмотрев на прекрасного юного Директора школы, тихо сказала:

– Прости меня. За то, что покинула тебя, за то, что…

– Тсс, – прижал палец к ее губам Рафал. – Теперь ты здесь, со мной, и все остальное уже не имеет никакого значения.

– И ты не сердишься на меня?

– Как я могу сердиться, если такие испытания делают только сильнее и нас, и нашу любовь? Напротив, я должен быть тебе благодарен. Причем очень благодарен…

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Что я имею в виду? – он задумчиво пожевал губами. – Ну, тогда слушай. Твоя подруга Агата обладает редким даром – она способна не только загадывать, но и исполнять желания. На первом курсе она растрачивала этот талант по пустякам – то освобождала рыбок, то пыталась подружиться с горгульей, то в защиту волков выступала… Но теперь, как я подозреваю, она научилась использовать свой дар гораздо более умело и опробовала его… – он взглянул прямо в глаза Софи, – на тебе.

– Что?! – ошеломленно переспросила Софи. – Но каким образом?

– Ты хотела, чтобы Тедрос поцеловал тебя, верно? Верно-верно, не отнекивайся. И Агата предоставила вам с Тедросом карт-бланш – целуйтесь, ребята, на здоровье. А сама при этом все просчитала на несколько ходов вперед, знала, что ничего у Тедроса с тобой не получится и он все равно вернется к ней. А разочаровавшись в тебе, принц еще сильнее полюбит ее. Другими словами, твоя лучшая подруга использовала тебя, вот так, моя дорогая.

– Но я хорошо знаю Агату, она не могла до такого додуматься…

– Возможно, все это получилось у нее подсознательно, спорить не буду. Совершенно очевидно только одно: ее душа обращена к Добру так же сильно, как твоя – к Злу. Может быть, она рассчитывала на то, что, потеряв своего принца, ты придешь в такую ярость, что заодно разозлишься на меня – и уничтожишь мое кольцо. Не знаю. Во всяком случае, это мог быть вариант, при котором благодаря таланту Агаты Добро одерживает полную и окончательную победу. Причем чужими руками.

– Если так, то выходит, она желала мне одиночества на всю оставшуюся жизнь? – нахмурилась Софи.

– Разумеется, – улыбнулся Директор. – Только она просчиталась. Упустила из виду, что ты вовремя сможешь понять и оценить разницу между мной и принцем Тедросом из Камелота.

– А именно? – спросила Софи, глядя в загадочные, бездонные голубые глаза Рафала.

Он обнял ее за талию, притянул к себе, прижался губами к ее губам. Поцелуй Рафала был крепким и одновременно нежным, от него у Софи закружилась голова и она забыла обо всем на свете. Рафал и раньше целовал Софи, но так, как сейчас, еще никогда. И Софи с каждой секундой все сильнее, все отчетливее понимала, что нашла наконец свою настоящую любовь, прекрасную и вечную, как само Зло…

Рафал оторвал губы от губ Софи.

– Разница в том, что такая девушка, как ты, способна ценить и любить Зло, – сказал он.

Софи услышала за своей спиной шорох – это Сториан принялся рисовать сцену поцелуя на раскрытой чистой странице их сказки.

– И я оценила его, – усмехнулась Софи и теперь уже сама поцеловала Рафала. – Теперь я навсегда твоя Королева, всем сердцем и душой, – прошептала она.

Рафал облизнул губы, провел пальцами по волосам Софи.

– Правда, кое-что мы упустили, – сказал он.

Как оказалось, черное атласное платье было приготовлено для нее не случайно. Пока Софи спала, Рафал организовал целую церемонию.

И вот сейчас Софи ждала перед высокой дверью в старом замке Зла, и сердце у нее бешено колотилось от нетерпения.