Последнее «долго и счастливо»

– Тоже мне, важная птица, – негромко, но так, чтобы ее хорошо было слышно окружающим, пробормотала Золушка. – Похожа на жирафа в бабушкиной короне.

Но когда все поднялись и вместе пошли к дому, Агата заметила, что многие члены Лиги хлюпают носом, и даже Золушка – ехидная Золушка! – тайком смахнула катившуюся по ее пухлой щеке слезинку.





27. Сердца бунтарей





– А что, если Мерлин разом бросит на нас все королевства Добра? – услышала Софи вопрос, заданный профессором Мэнли.

– В последний раз повторяю, Билиус: Добро всегда защищается, а не атакует. Добрые королевства не будут воевать с нами, пока мы на них не нападем, – недовольным тоном произнес Рафал. – Кроме того, у них хватит ума, чтобы не рисковать жизнями ради нескольких отживших свой век героев. Но это, разумеется, никого из них не спасет. Как только мы с Софи докажем, что Зло может побеждать, мы уничтожим все королевства Добра, одно за другим.

– А если выяснится, что среди наших учеников есть еще шпионы? – спросила профессор Шике.

– А если принцесса Ума приведет армию животных? – ввинтился в разговор Полллукс.

– Если вы сомневаетесь, что наши ученики способны воевать с животными, тогда я начинаю сомневаться, можете ли вы считаться преподавателем, – вспыхнул юный Директор. – Что же касается шпионов, Шиба, то я думаю, что страх перед Ледяной Тюрьмой предотвратит любые новые попытки устроить бунт.

– Да-да, Ледяная Тюрьма, – пробормотал себе под нос Кастор.

Софи к их разговору не слишком прислушивалась, гораздо больше ее интересовала еда, разложенная на столе у дальней стены бывшей холодной классной комнаты леди Лессо. Рафал обещал, что на совещании с преподавателями будет организован обед, однако на столе Софи не увидела ничего интересного – только несколько тушек вонючей холодной скумбрии, подгоревшую картошку и засохший сыр.

Софи взглянула на свое отражение на обледеневшей стене комнаты – и с трудом узнала себя. Куда-то делась, бесследно испарившись, испуганная дерганая девочка, гонявшаяся по Авалону за своим принцем, и вместо нее появилась властная, уверенная в себе Королева в черном, как ночь, платье и в шипастой короне. После вчерашней коронации, во время которой знаменитые злодеи и ее бывшие однокашники поклялись в верности своей новой Королеве, она все больше начинала ощущать себя прежней Софи. Она мельком взглянула на белую звезду Мерлина, которую положила в карман. Старый волшебник наверняка оставил ее для того, чтобы заставить Софи пересмотреть свое отношение к Злу. Напрасный труд! Софи отлично понимала, что, как и Агата, этот замшелый двуличный фокусник все время лишь использовал ее. Притворялся, будто спасает, потому что, дескать, желает ей счастья, а на деле ему было нужно лишь, чтобы Софи уничтожила свое кольцо. Как и Агате, ему было наплевать на то, что потом ей придется провести остаток жизни в одиночестве. Лжецы! Они ни во что не ставили ее, она была для них разменной монетой. Марионеткой. Пешкой.

Все, хватит с нее такого Добра, спасибо!

Ах, до чего же Софи хотелось увидеть лживого, надоедливого старого фокусника в Ледяной Тюрьме! Посмотреть, как он сидит там внутри прозрачной глыбы в своей дурацкой остроконечной шапке! В следующий раз она, пожалуй, пожелает собственноручно поместить заключенных в ячейки Ледяной Тюрьмы.

Она вынырнула из своих мыслей, вновь взглянула на буфетный стол, и оказалось, что за ним уже сидят профессор Мэнли, профессор Шике, Кастор, Полллукс и леди Лессо, и перед каждым из них стоит тарелка, наполненная омерзительной едой. Из преподавателей на сегодняшнем совещании отсутствовал только декан Арик.

– Я считаю самой большой проблемой то, что мы перевели в старую школу Добра студентов из школы Зла, и теперь из-за этих болванов-никогдашников во всем замке царит кавардак, – сказал Кастор. – Этот замок им совершенно не знаком, они в нем путаются, не знают где что. Не представляю, как они, случись что, будут оборонять свою школу…

– Самая большая наша проблема – это еда, – громко сказала Софи.

Все как один повернули головы и уставились на нее.

– Если вот это приготовили для совещания учителей, на котором будет присутствовать сама Королева, то чем же, в таком случае, здесь кормят учеников? – сказала Софи, присаживаясь за ледяную парту рядом с Рафалом. – Теперь, когда я официально коронована, у меня есть право вносить некоторые изменения в жизнь школы. Разве можно успешно воевать, если твоя армия плохо накормлена? Не много ты с такой армией навоюешь, правда, дорогой? – обернулась она к Рафалу.

Сначала Директор ошарашенно – как и все остальные – взглянул на Софи, потом погладил ее ладонью по щеке и ответил:

– Конечно, моя Королева.

– Прекрасно, – кивнула Софи и приказала, обращаясь к Поллуксу: – Реши вопрос с едой. Немедленно.

У Поллукса был такой вид, будто его макнули мордой в грязь.

– Рафал… – начала леди Лессо, откашлявшись.

– Вы хотели сказать – Директор, – поправила ее Софи.

Леди Лессо удивленно взглянула на нее, как на набитую соломой куклу, которая вдруг взяла да и заговорила.

– Директор, – подчеркнуто выделила она это слово, обращаясь к Рафалу, – я полагаю, все мои коллеги пытаются сказать, что нельзя с детской беспечностью относиться к приближающейся войне. Если уж Эстер и Анадиль, две наши образцовые никогдашницы, оказались агентами Добра, то можно ли безоговорочно верить в лояльность остальных? Я считаю, разделение учеников на группы по их будущей принадлежности было несвоевременным, оно, возможно, и слегка пригасит их склонность к мятежам, но преданности не добавит совершенно точно. И когда перед ними встанет вопрос, на какой стороне воевать – за нас или против нас, – сложно предсказать, сколько из них перейдет на сторону наших врагов. В первую очередь это может коснуться тех всегдашников, чьи предки всю жизнь сражались под знаменами Добра. И если говорить честно, Директор, считать иначе вы можете только в том случае, если вам самому ваша новая юность затуманила мозги.

– Позвольте заметить, что о настроениях молодых людей мы с Рафалом знаем по крайней мере не меньше вашего, леди Лессо, – вспыхнула Софи.

– В самом деле? – удивленным тоном откликнулась декан. – И тоже, как я, видите, что в школе полно учеников, которые в любую секунду могут восстать против нас?

Софи почувствовала, как напрягся Рафал. Сейчас он выглядел не могущественным волшебником, но скорее неуверенным в себе подростком. Как он может позволять подчиненным подобные выпады?!

– Леди Лессо, – сказала Софи, распрямляя плечи. – Я нахожу оскорбительными ваши подозрения в компетентности нашего Директора…

– А что вы предлагаете, леди Лессо? – не дал ей договорить Рафал.

Софи замолчала.

– Я предлагаю вообще не брать учеников в свою армию, – ответила леди Лессо. – Выведите старых проверенных злодеев в лес, встретьте и разгромите войско Мерлина прежде, чем оно подойдет к нашим воротам. Пусть армия Тьмы покончит с ними вне школы, а учеников мы тем временем будем держать внутри и под контролем. Так будет надежнее всего.


– Вполне разумный план, – сказал профессор Мэнли и покивал головой с таким видом, словно уже обсуждал это с леди Лессо. – Наши ученики будут только помехой для вашей армии.

– Не будет в армии учеников – не будет и шпионов, – добавил Кастор, присоединяясь к профессору Мэнли и леди Лессо, а Поллукс нахмурился и промолчал.

– Значит, старые злодеи будут сражаться, а юные – отсиживаться в замке за их спинами? – ехидно переспросила Софи. – А наши уважаемые педагоги, как я поняла, собираются присматривать за своими учениками и таким образом тоже откосят от передовой?

– Но нельзя же оставлять учеников без присмотра, не так ли? Тем более учитывая их сомнительную лояльность Злу, – парировала леди Лессо. По ее лицу было видно, с каким удовольствием, будь это в ее власти, она бы содрала с головы Софи корону вместе с волосами.

– Но, как я понимаю, вы говорите вовсе не о лояльности учеников, – сухо улыбнулся преподавателям Рафал. – Прежде всего вы не верите в нашу победу. Наверное, думаете, что если я вернул себе юность, то и житейского опыта у меня теперь как у подростка, а значит, чего от меня ждать?

– Не знаю, как насчет житейского опыта, но с юностью возвращаются безрассудная отвага и готовность идти на неоправданный риск. И то и другое – серьезная помеха в войне, – сказала леди Лессо. – Тем более в такой войне, где половина вашей собственной армии может оказаться изменниками.

Рафал выдержал брошенный на него взгляд леди Лессо, однако Софи заметила, что ее возлюбленный заколебался сильнее прежнего. Ах, как Софи хотелось, чтобы Рафал поставил леди Лессо на место, разделал ее под орех, показал в полной мере свою силу и власть!..

Юный Директор поправил свой тугой воротничок и бесцветным голосом сказал, глядя куда-то в сторону:

– Боюсь, вы напрасно тратите столько сил, пытаясь убедить меня, леди Лессо. Я принял решение оставить учеников в школе еще до того, как вы об этом заговорили.

– Мудро! – пробормотал Кастор.

– Оставить ненадежных учеников у себя в тылу? – переспросила Софи, трогая Рафала за рукав. – Ты уверен, что это будет правильно, дорогой?

Тут дверь с грохотом распахнулась, и в холодный класс влетел Арик.

– Не могу поверить, что вы позволили этим тварям уйти, особенно после того, что сделала со мной одна из них! – кипятился он, морща лоб. По морщинам, как по волнам, перекатывалось вырезанное у него на лбу слово «отморозок». – Я же говорил вам, что из этих ведьм котлет нужно наделать да на ужин подать!

– По-твоему, эти котлеты укрепили бы боевой дух учеников и их верность Злу? – презрительно усмехнулась леди Лессо. – И вообще, почему бы вам на пару с юным Директором не разогнать всех нас, старых учителей? Станете заправлять школой вдвоем, делать все, что придет в голову. Для начала, может быть, башни замка переименуете, например в Безрассудную, Надменную, Бандитскую… и Отмороженную.

Арик бросился к матери и схватил ее за горло.

– «Отмороженную»! – прохрипел он. – Думаешь, если тебе удалось отогнать от меня того рогатого демона, то можешь теперь разговаривать таким тоном?! Думаешь, если ты позвала нескольких учителей на помощь своему «раненому мальчику», то все тебе простилось?! – кричал Арик, брызгая слюной. – А я, между прочим, считаю, ты больше всех виновата в том, что на меня напала та ведьма-шпионка! Она два последних года у тебя училась. И чему же ты ее научила? На своих деканов нападать?! Но ничего, ничего, скоро я займу твое место и уж тогда все здесь налажу по-своему, все! И поверь, это произойдет гораздо скорее, чем ты думаешь!

Он еще сильнее сжал горло леди Лессо, и она захрипела, задыхаясь.

– Послушай, Арик, я хочу, чтобы ты убил свою мать немного позже, после того, как закончится война, – спокойно и строго заметил Рафал.

Арик неохотно подчинился. Он криво усмехнулся матери и быстро прошептал ей на ухо:

– А перед тем как убить тебя, я сверну шею твоей старой подружке, крестной фее. Этой Доуви. А может, и не шею сверну, а лучше вырву у нее сердце из груди. Голыми руками. И обязательно у тебя на глазах, – Арик отпустил мать, оттолкнул ее от себя и нарочито громко произнес: – Как прикажете, господин Директор, как прикажете.

Леди Лессо старалась не проявлять никаких чувств, но когда Арик отошел, Софи заметила и затаившийся в ее глазах страх, и то, что ее пальцы слегка дрожали, когда она потрогала оставшиеся на горле ссадины.

– В таком случае, будем считать план военной кампании утвержденным, – сказал Рафал. – Когда появится Мерлин со своими героями, наши старые злодеи нападут на них из засады в лесу, а молодые злодеи тем временем будут охранять замки – под руководством и наблюдением своих педагогов. Само собой разумеется, о том, что они не будут принимать непосредственного участия в войне, ученикам пока ни слова. Пускай всю следующую неделю продолжают военную подготовку наравне со старыми злодеями. Это пригодится на тот случай, если какой-нибудь отряд героев Мерлина все-таки сумеет поникнуть на территорию школы. А руководить военной подготовкой обеих школ будет…

– Я! – в один голос выкрикнули Арик и леди Лессо.

Рафал, разумеется, выбрал Арика, собираясь уже одобрительно кивнуть ему…

– У меня есть предложение получше, – сказала Софи.

Рафал, Арик и остальные преподаватели – все повернулись к ней.

– Надеюсь, такое же ценное, как и насчет еды, – проворчал себе под нос Кастор, рисуя на листке бумажки чертиков.

– Заткнись! – рявкнула на него Софи и вскочила на ноги.

В комнате сразу стало тихо-тихо.

– Я ваша Королева, – отчеканила Софи, медленно идя по комнате и обводя учителей ледяным взглядом. – Не ученица, не преподаватель – Королева. То есть такая же правительница, как этот юный Директор, который сидит напротив вас и к которому вы продолжаете относиться без должного уважения. Не удивительно, что наши ученики сомневаются в своей преданности Злу, если их окружают такие старые желчные учителя, не любящие, не ценящие, не верящие в юных, или молодые деканы, которые даже самих себя защитить не могут, – она бросила сердитый взгляд на Арика, продолжая кружить у стола, как акула вокруг стаи селедок. – Так было, но с сегодняшнего дня все переменилось. Потому что у вас теперь есть я. Когда мне впервые предложили должность преподавателя, я сопротивлялась, возражала. Почему? Да потому, что в глубине души продолжала верить, что стою на стороне Добра. Всех читателей, таких, как я, с детства учат никогда не терять веру в Добро, как бы трудно тебе ни приходилось. Помню, башни в замке Добра назывались когда-то Смелость, Честь, Безупречность, Милосердие… А потом все в моей сказке перепуталось, и тогда мне на помощь пришло Зло. Именно Зло, а не Добро открыло мне, что такое поддержка, прощение, помощь, самопожертвование, любовь. И я внезапно поняла то, что все это время пытался объяснить мне Рафал. Что есть мятежные сердца, которые тянутся к гневу, тьме и боли точно так же, как другие сердца тянутся к свету. И если мое сердце тянется к Злу, это вовсе не означает, что оно не способно любить. Это не означает, что я не могу найти свое счастье. Просто я должна искать свою любовь с кем-то, кто примет меня вместе с наполняющей меня тьмой, вместо того чтобы сражаться с нею. И такая любовь изменит мир. Такая любовь выиграет любую войну. И именно такой любви мы должны учить других.

Софи немного помолчала, подождала, пока эхо ее слов утихнет в углах комнаты, а затем продолжила:

– Последние две недели я провела с Мерлином, Тедросом и Агатой. Встречалась лицом к лицу со старыми жалкими героями в их пещере. Я поняла их слабые стороны и знаю, как победить в войне с ними. Если же вы до сих пор не доверяете мне, вспомните, что церемония коронации заканчивается тем, что королева загадывает желание о будущем своего королевства. Во время коронации, по известным вам всем причинам, я этого сделать не могла, но произнесу свое желание сейчас, здесь, перед вами. Я желаю сделать то, что не удалось мне во время своего первого прихода в эту школу, а именно – возглавить войну против Добра. Я верю и знаю, что в этой войне правда на нашей стороне. Вы все можете не верить, что Зло способно победить. Вы можете уклониться от войны, спрятаться в замке вместе с учениками, трусливо забиться в угол. Вы можете, я – нет. Я подготовлю нашу армию Тьмы к войне. Я встану плечом к плечу с Рафалом на передовой. Я постараюсь доказать всему миру, что Зло может и должно побеждать, и сделаю для этого все, что в моих силах. Потому что теперь это не просто моя личная история – это наша с вами общая история и судьба. И я готова пожертвовать жизнью, если благодаря этому счастливый конец обретут другие мятежные сердца.

Щеки Софи раскраснелись, она тяжело дышала.

Преподаватели смотрели на свою Королеву, и в глазах у них зажигались огоньки надежды на то, что Зло, наконец-то получило свой шанс на победу, свой выигрышный билет.

– Прекрасно, – сказал Рафал, пожимая руку Софи. – Я полагаю, мы нашли руководителя военной подготовки.

Софи благодарно улыбнулась ему, а затем повернулась к леди Лессо, надеясь, что та гордится тем, как высоко взлетела ее бывшая ученица…

Только леди Лессо вовсе не выглядела ни гордой за Софи, ни довольной тем, как все повернулось.