Последние дни. Павшие кони
Часть 11 из 21 Информация о книге
– Четвертый: вы видели тело? Если да, опишите подробно, что вы видели. – Пятый: вы абсолютно уверены, что смерть Элайна не была самоубийством? – Шестой: это вы убили Элайна? Далее последовала пустая пленка, тихие помехи минут пять или шесть, а потом – громкий щелчок, и заговорил мужской голос. – Хелминг, – произнес он. – Мы были… знакомыми, – настала пауза, микрофон с щелчком отключился, но пленка продолжала крутиться. – Я был у себя в комнате. Услышал шум, попросил Майкла вынести меня в коридор и… Неожиданно наступило молчание – часть речи была стерта. – Не знаю, зачем кому-то нужно [пробел], полагаю, вопрос недостаточной веры. – Нет, я не видел [пробел]… – Да. – Нет. Я… Запись резко оборвалась, наступила тишина, а потом появился новый голос, новый человек, говоривший в том же загадочном полустертом стиле, не открывая ничего дельного. Откуда эти пропуски? Речь третьего ничем не отличалась, и только тогда Кляйн понял: их слова были такими расплывчатыми, что люди на кассете могли отвечать вообще на любой вопрос. «В эту ночь я был у себя в комнате. Я услышал шум и вышел в коридор, и…» – это мог быть ответ на вопрос «Где вы были в ночь убийства Элайна?», но Кляйн мог представить еще множество вопросов, на которые последует такая же реакция. «Где вы были в ночь, когда разрисовали коридор? Где вы были в ночь, когда Маркер вернулся пьяным?» Ни один из трех голосов не упомянул слово «убийство», слово «Элайн» или слово «смерть». А если и упомянул, то эту часть записи стерли. Он перемотал кассету, начал заново, выкрутив звук как можно громче, прислушиваясь к пустым отрезкам удаленной записи в надежде разобрать хотя бы намек на то, что там было раньше. Не услышал ничего, кроме полубормотания, которое, как он осознал, вообще не было человеческим голосом, а всего лишь усиленным звуком механизма самого диктофона. Он выключил кассету и сел, пытаясь понять, что делать дальше. Когда в начале вечера прибыл Рамси и принес ужин, балансируя подносом на культях, Кляйн потребовал встречи с Борхертом. – Я передам вашу просьбу, – ответил Рамси. – Мне нужно встретиться с ним немедленно. Мне нужно встретиться с ним сейчас. – Прямо сейчас вам нужно поесть, – сказал Рамси. – И постараться пережить похмелье. Вчера вы были в жутком состоянии. – Мне нужно видеть Борхерта, – настаивал Кляйн. – Это срочно. – Ладно. Пока ешьте. Я схожу и посмотрю, что можно придумать. У двери он остановился и оглянулся с упреком на лице: – Вы даже не спросили о Гусе. – А что спросить? – Как он после вчерашнего. – И как он после вчерашнего? – Хорошо – сказал Рамси. – Просто замечательно. – Чудесно, – ответил Кляйн. – А теперь шевелись и найди мне Борхерта, черт возьми. Как только Рамси ушел, Кляйн открыл поднос: вареная картошка, тонкий и завивающийся кусочек сероватого мяса, горка переваренной моркови. Ел он медленно, чередуя картошку с мясом и морковью, пока тарелка не опустела, затем снова проиграл кассету. Казалось очевидным, что на самом деле никому не интересно раскрытие преступления. «Тогда зачем вообще меня привозить?» Когда Рамси вернулся, Кляйн выключил диктофон. – Все готово, – сказал Рамси. – Борхерт с вами встретится. – Хорошо, – Кляйн встал. – Пошли. Рамси немного удивился: – А, но не сегодня же, мистер Кляйн. Сегодня Борхерт не может. – Но мне нужно встретиться с ним сегодня. – Он примет вас через три дня, – ответил Рамси. – Это лучшее, что он может сделать. Кляйн оттолкнул Рамси и выскочил за дверь, вон из дома. Он слышал, как Рамси его зовет, громко. Быстро зашагал по посыпанной гравием площадке перед домом, свернул на широкую дорогу, срезал в нужный момент по тропинке, чтобы нырнуть в тень деревьев. Интересно, следует ли за ним Рамси. Он перешел на бег. Кляйн поднялся на холм, на тропу под деревьями, к нависающему дому, к калитке перед ним, где из-за колонны снова выскочил охранник и встал с другой стороны, чтобы смерить гостя одним глазом. Кляйн не помнил, тот ли это человек, что был раньше, или нет. – Что требуется? – спросил охранник. – Я пришел встретиться с Борхертом, – сказал Кляйн, подавшись вперед, пока чуть ли не уперся в калитку. – Борхерт сегодня не принимает, – сказал охранник. – Меня примет. Охранник чуть повернул голову, зафиксировал единственный глаз на Кляйне: – Нет. Не примет. Кляйн ударил его через калитку. Он был готов к ощущению удара по виску, но из-за того, что бил культей, ощущение оказалось странным. Она заныла. Охранник молча рухнул на землю, а пока пытался подняться, Кляйн уже перелез через ограждение. Пнул одноглазого еще пару раз, пока не убедился, что тот не шевелится. Когда Кляйн постучался в дверь дома, то увидел, что к калитке подходит Рамси. Привратник еще не поднялся, но уже стоял на четвереньках и медленно поднимался на ноги. Кляйн снова постучал, и охранник внутри приоткрыл дверь и спросил: «Что требуется?» – и Кляйн вместо ответа распахнул ногой дверь так, что ударил мужчину по лбу, и тот отшатнулся, обливаясь кровью. Кляйн толкнул его раскрытой ладонью в грудь, опрокинул на пол и проскочил мимо, побежал по коридору на лестницу. Но не успел он добраться до третьего этажа, как получил тяжелый удар по затылку. Ступенька метнулась навстречу и врезала ему в лицо. Когда Кляйн поднялся, его уже окружили одноглазые люди, а в глаза текла собственная кровь. А потом его били так сильно и так часто, что он уже ничего не слышал – точнее, звук доходил волнами, – и казалось, он падал так низко, сколько на лестнице нет ступенек, а после уже с трудом помнил, что он вообще человек. Когда взгляд Кляйна снова сфокусировался, над ним высился Борхерт. Кляйн осознал, что лежит на полу в комнате Борхерта, а из носа лентами струится кровь пополам с соплями. Он подтянулся и сел, провел рукой по лицу. – Ну, мистер Кляйн, – сказал Борхерт, – похоже, я очень срочно был вам нужен. Кляйн промолчал. – Так в чем же дело? Он попытался ответить, но, прежде чем заговорить, пришлось проглотить кровь. – И это того стоило, мистер Кляйн? – спросил Борхерт. – А ведь какое было красивое лицо. Вы готовы обменять лицо на разговор лицом к лицу? – Мне надо их видеть. – Их? Мой дорогой Кляйн, но кого – их? – Людей с кассеты. – Мистер Кляйн, – сказал Борхерт. – Вы однушка. Разве можно надеяться, что человек с двузначным количеством… – Мне надо их видеть, – повторил Кляйн. – Но, мистер Кляйн… – С кассетой что-то не так. С вопросами. Ничего не сходится. Борхерт холодно на него посмотрел: – Пусть кассета вас не тревожит, мистер Кляйн. Почему вы просто не примите ее такой, какая она есть? – Потому что она не то, чем кажется. Борхерт медленно кивнул: – Очень хорошо, мистер Кляйн. И что вы предлагаете? – Я должен их видеть, – сказал Кляйн. – И плевать на ваши правила. – И вы желаете, чтобы я занялся всеми приготовлениями. Вы в этом вполне уверены? – Да, – сказал Кляйн. Борхерт вздохнул: – Да будет так. Я займусь всеми приготовлениями, мистер Кляйн. Вы увидитесь с ними завтра. – Я хочу видеть их сегодня. – Не сегодня – завтра. Не испытывайте удачу. Кляйн кивнул, встал. Избитое тело болело. – Будете так добры стереть кровь с пола, прежде чем уйти, мистер Кляйн? – попросил Борхерт, вставая со стула и идеально удерживая равновесие на единственной ноге. – И, мистер Кляйн, теперь за вами замечены проявления агрессии. Советую быть осторожнее.