Последние дни. Павшие кони
Часть 9 из 21 Информация о книге
Борхерт долго смотрел на него с задумчивым видом, а потом медленно запрыгал вокруг своей оси, чтобы вернуться в кресло. – Ну? – сказал Кляйн. – Ну значит, это реконструкция, – сказал Борхерт. – И что? – И что? – спросил Кляйн. – Как я могу раскрыть преступление, глядя на его реконструкцию? – Мистер Кляйн, в вас есть что-то от диванного философа, вы же понимаете, что всё на свете – реконструкция чего-либо еще? Реальность – отчаянное и скрытное существо. – Меня просят раскрыть преступление или реконструкцию преступления? – Преступление. Реконструкция, – Борхерт показал на себя целым и обрезанным пальцами, – c’est moi. – Без настоящих улик я ни к чему не приду. – Я в вас верю, мистер Кляйн. – Хотя бы дайте мне поговорить с теми, кто что-то знает. – Это каверзная просьба. Но, будучи оптимистом, я уверен, что-то можно устроить. Качая головой, Кляйн подошел к двери. Там он повернулся и увидел, что Борхерт в кресле улыбается. И когда тот улыбнулся, Кляйн увидел, что у него удалены нижние зубы. – Все идет неплохо, как думаете? – сказал Борхерт громко – возможно, из-за охранника. – Спасибо, дорогой друг, что зашли. V Несколько дней спустя показался Рамси с пленочным диктофоном, балансирующим на культях. Положил его на стол перед Кляйном. – Это зачем? – спросил Кляйн. – Это диктофон, – ответил Рамси. – Записывать речь. Его велел принести Борхерт. – И что он от меня хочет? – Это для допросов. Для расследования. Кляйн кивнул. Подошел к холодильнику, налил стакан молока, медленно выпил его на глазах у Рамси, потом спросил: – Тебе что-то еще нужно? – Нет, – ответил Рамси. – Только это. Кляйн кивнул: – Ладно. А где Гус? – Готовится к вечеринке. – Вечеринке? – Разве он не прислал вам приглашение? – Нет. Рамси нахмурился: – Недосмотр. Он бы хотел, чтобы вы пришли. Я уверен, что он хочет. Придете? Кляйн пожал плечами: – Почему бы и нет? – Значит, договорились, – сказал Рамси. – Зайду за вами в восемь. Кляйн кивнул, равнодушно глядя на часы. До несчастного случая он носил их на правой руке, но оттуда они теперь все время грозили соскользнуть. Рамси за столом прочистил горло. – Ты еще тут? – спросил Кляйн. – Мне подождать снаружи или вернуться попозже? – спросил Рамси. – Из-за вечеринки? – Вы не поняли, – объявил Рамси. – Я должен забрать пленку. – Но я же еще не провел допросы. – Для них пленка и нужна. – Ну да, – сказал Кляйн. – Записывать допросы. – Нет, – сказал Рамси. – Записывать вопросы. – Записывать вопросы? Рамси кивнул: – Эти люди, они все десятки и выше. Вы – однушка. Вам нельзя видеть их лично. – Но Борхерта я же видел. – Борхерт – исключение. С ним видятся, когда надо увидеться с кем-то выше десяти. Если бы вы были тройкой или четверкой, кое-кто еще мог бы снизойти, но ради однушки – ни за что. Даже ради самоприжигателя. – Иисусе, – сказал Кляйн. – Бред какой-то. – Борхерт велел мне не слушать вопросы, – сказал Рамси. – Я только восьмерка. Всё мне знать необязательно. Я должен забрать пленку обратно к Борхерту, когда вы закончите записывать. Мне подождать в коридоре или предпочитаете, чтобы я зашел попозже? Кляйн сидел, уставившись на диктофон. Бред, и он отлично это знал. Возможно, Рамси прав, и это вопрос этикета – однушкам нельзя мешаться с десятками, – но в таком случае зачем вообще его привозить? Чего тогда они сами не раскрывают свои убийства? Он встал и выглянул в коридор. Рамси был там, ждал, прислонившись к стене. Кляйн захлопнул дверь. А какие у него варианты? Первый: он откажется возвращать пленку. Борхерт вряд ли это потерпит. Кляйна как-нибудь накажут – это факт. И в итоге он только продлит свой срок здесь. Второй: он вернет пустую пленку. Та же проблема: он выиграет время, но время на что? Третий: он вернет серию вопросов. У этого варианта есть то преимущество, что события сдвинутся с мертвой точки, хотя бы в каком-то направлении. Он вздохнул. Подошел к столу и нажал кнопку записи. – Первый вопрос: назовите ваше имя и опишите ваши отношения с покойным. Второй: где вы были в ночь убийства Элайна? Третий: вы знаете кого-нибудь, кто по какой-либо причине мог желать Элайну смерти? Четвертый: вы видели тело? Если да, опишите подробно, что вы видели. Пятый: вы абсолютно уверены, что смерть Элайна не была самоубийством? Шестой: это вы убили Элайна? Бред, но хоть что-то для начала. Они ему ничего не скажут, он был почти уверен. Кляйн выключил диктофон. Рамси показался ровно в восемь часов в смокинге – перекроенном, чтобы лучше демонстрировать ампутации, – без туфель, без носков. На руке у него был накинут пластиковый пакет из химчистки с другим смокингом, который он и передал Кляйну. – Примерьте, – сказал он. Кляйн примерил. Чуть широковат, но в целом впору, а правый рукав немного отрезан, чтобы обнажить культю. Они прошли по засыпанной гравием площадке перед домом, последовали по дороге к воротам, свернули на тропинку где-то метров через сто. В ее конце был засыпанный гравием круг, с баром слева, где на вывеске светилась неоновая одноногая женщина. Справа – освещенный коттедж, куда они и направлялись. У открытой двери стоял однорукий человек и улыбался. Кляйн слышал, как изнутри гремит музыка. – Привет, Рамси, – сказал человек дружелюбно. – Это он? – Он самый, Джон, – ответил Рамси. – Во плоти. Оба над чем-то рассмеялись. Мужчина протянул свою здоровую руку – правую. – Поздороваемся, – сказал он, и Кляйн попытался это сделать – леворуко и очень неуклюже.