Последний американец

– Так что тебе мешает? – пропустил мимо ушей еще один намек Диего-Сергей.

– Деньги мешают! – вдруг резко и с каким-то особым остервенением бросила Карменсита.

– Так и тут все просто! Тебе не хватает денег на университет?

– Да! – злобно подтвердила Карменсита.

– Значит, тебе их надо заработать.

– Но… – попыталась также зло возразить Кармен, но на полуслове была прервана Диего.

– Да, здесь ты их и за полжизни не заработаешь. А вот если ты пойдешь на федеральную службу, то уже через два года будешь иметь необходимую сумму – ну, если не потратишь ее на всякое фуфло, – что позволит тебе проучиться хотя бы до бакалавриата. А если ты приложишь соответствующие усилия, то к диплому бакалавра у тебя будет пара-тройка приличных работ, чтобы тебя взяли на грант, и ты дальше могла бы закончить магистратуру.

– Обычно на грант берут сынков и дочек профессуры, а у меня маман – простая лавочница, – упавшим голосом продемонстрировала свои познания в этой области Карменсита.

– Если сделаешь что-то выдающееся – возьмут. А ты сможешь.

В глазах Кармен зажегся слабенький огонек надежды.

– Тогда…

– Тогда сразу прорывайся при поступлении на федеральную службу: либо на программиста, либо вообще на пилота.

– Да, пилоты получают больше…

– И у тебя будет возможность увидеть звезды. Ты ведь об этом мечтала?

– Ага… – взгляд Кармен затуманился.

Некоторое время девушка молчала, задумчиво глядя на Диего-Сергея.

– Точно! – вдруг твердо и звонко произнесла она. – Я так и сделаю!





Лагерь




Джонни получил по голове в очередной раз. Теперь уже от отца. Причем за дело: сам виноват, что ввязался в «маленькое приключение», вылившееся в крутые неприятности.

И как только отец узнал, что он там был?!

Гарри с товарищами попался., а Джонни успел убежать. Да и был он там «на подхвате», потому и удалось скрыться. Пока будет идти разбирательство, его роль и соучастие, возможно, не скоро всплывут. Правда, если попавшимся балбесам не придет в головы «шикарная мысль» все повесить на Джонни. С тем расчетом, что его папаня отмажет.

Так-то оно так… Но все его мечты накрываются медным тазом. Отец обещал поспособствовать поступлению сына в Гарвард. А это круто. Но если всплывет эта досадная история… Вряд-ли он уже сможет так просто пройти и поступить. А если все пойдет по наихудшему сценарию, то и сесть в тюрьму можно.

Последняя мысль особо сильно резала душу. Как ржавой пилой по обнаженным нервам. В тюрьму Джонни не хотел.

Он сидел в своей комнате на втором этаже семейного особняка и пялился на огромный настенный постер с мускулистым и всегда тупо веселым популярным киноартистом. Настроение у парня было наипаршивейшее. Постер изображал этого дебила Шульца, облаченного в боевой скафандр, с каким-то очередным SuperGan-ом наперевес и на фоне сияющих галактик. Постер был красочный. А контраст между ничтожеством, которым ощущал себя сейчас Джонни, и вот этим сияющим образом сверхудачливого и сверхуспешного десантника был особенно болезненным.

Никаких особых успехов в школе. Никаких особых успехов в спорте. Никаких особых успехов в остальных значимых для подростков направлениях. И Карменсита его бросила!

Так, растение. Сорняк, растущий в свете папиного успеха. И никакие личные вертолеты, подаренные ко дню рождения, этой ничтожности не отменяют.

Позвонил Карл и напомнил, что они договаривались идти на вербовочный пункт Федеральной службы.

Это еще больше испортило настроение Джонни, и он чуть не взвыл. Еще когда он давал согласие идти вместе, у него ну совершенно душа не лежала к службе. Через минуту после дачи обещания Джонни уже думал, как и под каким благовидным предлогом от него отказаться, но так ничего Карлу и не сказал.

Дома отец предложил шикарный повод – поступление в Гарвард плюс туристический полет на Марс – пятую планету системы Саны. На этой холодной планете как раз открыли новый, жутко элитный горнолыжный курорт. Он так хотел на нем побывать – и тут… Для того чтобы избавить сына от блажи поступления на федеральную службу, явно внушенной дубиноголовым товарищем, отец подкинул ему такую конфетку! А вечером, напившись в баре по поводу совершеннолетия, он и вляпался в ту самую историю. И то, что ранее казалось блажью, предстало в его глазах как единственное спасение.

В том злосчастном «приключении» – убежал, успел. Но ведь когда-то – и скоро – за ним обязательно придут! Зубы предательски застучали. Джонни резко их стиснул и, превозмогая страх, свербеж в желудке, нехотя встал и побрел к выходу. Не хотелось ни Карла подводить, ни показывать всем, что что-то не так, тем самым невольно выдавая свое соучастие в дурацкой выходке Гарри.

Пока шли к призывному пункту, Джонни мрачно молчал, в то время как Карл возбужденно трепался о том, как он хочет попасть в какую-то там фирму в этой Федеральной службе. Он за своей болтовней даже не заметил, что друг в депрессии.

Но когда подошли, пункт вербовки внезапно показался Джонни не просто спасением, а эдаким райским убежищем от всех проблем жизни. Его внезапно осенило, что если он сейчас с Карлом, как и договаривались, без отговорок и оговорок уйдет на федеральную службу, то полиция его уже никак не достанет! Парень даже задохнулся от такой перспективы. И уже с совершенно радужным настроением двинулся вслед за приятелем.

Они прошли в услужливо раздвинувшиеся автоматические стеклянные двери и направились к столику, за которым вальяжно развалился в кресле старый сержант. В вестибюле он был один, и явно был здесь посажен, чтобы направлять и консультировать таких, как они. Но ближе стало видно, что у сержанта много чего не хватает по части конечностей. Старый служака, поняв, что это замечено, криво ухмыльнулся и поманил их пальцем целой руки.

Вид старого, покалеченного сержанта нагнал страха. Двое потенциальных новобранцев резко сбавили обороты и почти крадучись поплелись ему навстречу.


Все было бы ничего, но…

Но их опередила Карменсита Ибаньес. Мягко, как кошка, ступая по узорчатому полу вестибюля, она пружинистым шагом быстро обогнула оторопевшую пару. Полуобернувшись, бросила мимолетный взгляд на Джонни с Карлом и направилась к столику сержанта. Это было как гром среди ясного неба. Ну никак они не ожидали встретить ее здесь, на вербовочном пункте Федеральной службы.

Оба балбеса вытаращились на нее так, что, казалось, еще немного – и глаза повыпадают.

Карменсита оделась с виду просто. Но эта была та самая простота, которой владеет далеко не каждая из дам. Простота и строгость, элегантно подчеркивающая все достоинства.

Парням вдруг резко стало трудно идти. Даже старый сержант преобразился. Стал галантным и учтивым, забыв об образе старого волкодава, покалеченного в схватках среди дальних звезд.

И куда только его зверская ухмылка подевалась?

– На кого желаете поступить, юная леди? – как заправский кавалер после приветствий спросил сержант.

– На пилота, естественно… – каким-то потерянным голосом сказала Кармен. – Или, если не получится из меня пилота, то на программиста, – добавила она более твердо.

Сержант удовлетворенно кивнул, принял у Кармен документы и быстро пробежался по ним глазами. По мере того, как взгляд его опускался все ниже и ниже по листу, глаза все более лезли на лоб.

– Э-э-э!.. А вы не пробовали подать документы в университет? Или колледж?

– Я пришла на федеральную службу, чтобы получить деньги на университет! – гордо ответила Кармен, в одной фразе выразив и свое отношение к самой Федеральной службе, и вообще к присутствующим. Жаль, что все смыслы сказанного могли оценить лишь немногие. Сержант, как видно, понял, а пришедшие чуть ранее Джонни с Карлом просто тупо смотрели на Кармен, оценивая ее формы.

Сержант поморщился, так как во фразе, брошенной девушкой, ясно сквозило презрение к Федеральной службе и стремление использовать ее чисто утилитарно. Для целей, как следовало из того тона, которым было высказано, более возвышенных и серьезных.

– Подбери слюни! – бросила она Джонни, заметив, что тот пялится на нее глазами голодной шавки.

Тот расплылся в глупой улыбке и попытался сделать комплимент Карменсите. Она же посмотрела на него, как на вошь, и промолчала.

– Чудная девушка! Если вас не затруднит, поднимитесь в комнату двести четыре и спросите майора Роджэс, она вами займется, – между тем сказал старый сержант, совершенно игнорируя Джонни и Карла.

Карменсита кивнула, взяла обратно свои документы и, на секунду задержавшись, бросила ему:

– И еще, сэр! Просьба.

– Да, молодая госпожа! – галантно ответил тот. – Я внимательно вас слушаю.

– Вот этих кретинов, – она небрежно кивнула на Джонни с товарищем, – определите в стройбат. Они достаточно тупы, чтобы ему соответствовать, и достаточно умны, чтобы случайно друг друга не поубивать в первый же день!

– Я обязательно учту ваши пожелания! – оскалился сержант и многозначительно посмотрел на парней. Те покрылись холодным потом. Только Джонни все еще продолжал смотреть вслед уходящей Кармен влюбленными глазами. Он просто не знал, что ему доставляет больше неудобств – страх перед сержантом или вот эта девочка, что сейчас уходила, не оборачиваясь.

Слова Кармен и многообещающий взгляд сержанта, брошенный на балбесов, сильно уменьшили мимолетный энтузиазм у Джонни по поводу федеральной службы. Но тут в нем взыграла гордость.

Парень подумал, что если сейчас откажется, то на него будут показывать пальцами. Ведь Карменсита Ибаньес не побоялась. А он… он, получается, струсил! Испугался трудностей!

К тому же очень сильно хотелось стать таким, как киногерой, которого играл Шульц. Как на том постере. Таким же мускулистым, ловким и находчивым. Чтобы не этого Шульца, а его самого вот так снимали журналисты. Не в киношном скафандре, а в настоящем. С настоящим оружием в руках. Чтобы не перед Шульцем, а перед ним, Джонни, бабы складывались у ног штабелями.

Возникает, правда, вопрос: а почему он не стал таким раньше? То есть сильным, ловким, мускулистым, находчивым…

Тут все просто – он ленился. Так же, как и другие сынки богатых и успешных родителей. У него было все, чего бы он ни пожелал. Кроме одного – самоуважения. Ведь все, что ему давалось, по-настоящему ему не принадлежало или, если и принадлежало, было не им заработано. Ему, по большому счету, гордиться было нечем. И вот тут, на федеральной службе, Джонни предоставлялась возможность стать этаким суперменом. Не совсем самостоятельно.

Чтобы стать таковым самостоятельно, нужна воля, которой не было. Для таких, как Джонни, нужен протез воли. Например, в виде армейского сержанта, который будет его гонять как сидорову козу до тех пор, пока он не станет тем, кем быть обязан. В армии. И кем хотел бы быть «на гражданке», после того как уйдет из армии, из ее железных рукавиц. Поэтому, когда Карл закончил свою сбивчивую речь о том, зачем он сюда пришел и на что собирается тут претендовать, Джонни твердо сказал, что он тоже идет на федеральную службу.

Сержант оскалился, предвкушая очередное развлечение, и обрушил на двух пока что потенциальных новобранцев пространную лекцию о том, что их ждет. Про то, как мамочки получат извещение об их смерти, если им не повезет… «а таких, кому не повезло – много», а если повезет, то… могут вернуться вот таким обрубком, как он сам. С сильным недочетом по части конечностей.

Довел бедных парней до конкретной дрожи в коленках. Но, к чести Карла, он все-таки не настолько был напуган этим рассказом, чтобы отказаться у самого порога. А прошедший через вестибюль по каким-то своим делам полицейский резко прибавил решимости и отваги Джонни.

Так что оба, серьезно мандражируя и заикаясь, отправились на медкомиссию.

Вот только зря они не обернулись. Там, почти у дверей, стоял и тихо веселился только что зашедший вслед за Кармен Диего.

Хорошо разогретый «беседой» с предыдущими остолопами, сержант среагировал на вновь подошедшего предсказуемо.

– Дай угадаю… – прищурился он. – Ты тоже вздумал сбежать от маменьки с папенькой и поступить на федеральную службу.

– Да, сэр! – браво гаркнул Джонни, тщательно сохраняя на лице весело-придурковатую улыбку. Сержант, славно позабавившийся с предыдущими двумя, открыл было рот, чтобы продолжить и с этим «латиносом», но Диего внезапно изящным жестом руки его остановил.

– Оставьте сэр, свое великолепное красноречие на таких кретинов, как те двое. Я знаю куда пришел.

– Даже так! – осклабился сержант. – И куда ты, сынок, собрался, весь такой изящный и прыткий?!

– О, сэр! Моя тупость как раз соответствует звездному десанту. Я знаю, мой ай-кью[10] достаточно низок, чтобы попасть именно туда! – Диего проиллюстрировал последние слова ослепительной улыбкой.

– Ты в этом уверен, сынок? – затрясся в беззвучном смехе сержант.

– Абсолютно! – сияя улыбкой, подтвердил Диего. – И комиссия, будьте уверены сэр, то же самое скажет!