Последняя обойма
Часть 7 из 36 Информация о книге
— «Ворота». Вот они, черт бы их побрал… Самолет летел на шестидесяти метрах истинной высоты. Стрелка указателя скорости застыла аккурат на делении между тройкой и четверкой, что соответствовало трехсот пятидесяти километрам в час. — Сто двадцать второй — Семьсот первому, — позвал Андрей, когда слева и справа начали мелькать морщины склонов. — Отвечаю Семьсот первому, — сразу ответил командир «Ан-26». — Прибыл в район. Приступаю к работе. — Понял вас. Готов к ретрансляции. * * * Совместно с командующим во время их последней доверительной беседы они пытались проработать маршрут полета самолета-разведчика. Филатов тогда пробасил: — Достаточно долететь до кишлака Тавах. Это целых четырнадцать километров! Если заметишь на данном отрезке движение банд — все сразу станет ясно. Воронов не спорил. По сути, командующий был прав, но, не зная всех особенностей летной работы, он упускал многие важные вещи. Рассматривая подробную карту, Андрей отлично понимал, что если за первый проход не получится выявить дислокацию противника и потребуется повторный проход, в районе кишлака Тавах его «Грач» под облаками развернуться не сможет. Просто не хватит ширины ущелья. Гораздо проще будет пролететь еще десяток километров до селения Руха, расположенного в широкой долине. Там можно будет выделывать любые виражи и развороты. Включив фотоаппаратуру, Воронов удерживал самолет точно над рекой и крутил головой, осматривая каменистые склоны. Вот слева и чуть ниже промелькнула пулеметная точка с десятком душманов. Из-за выложенного большими камнями бруствера торчал ствол крупнокалиберного «ДШК», а рядом с укреплением в растерянности стояли воины Аллаха. Вероятно, появление в ущелье в такую погоду самолета стало для них полной неожиданностью. Через секунду на противоположном склоне Андрей заметил вторую точку. Она располагалась выше и частично была закрыта клочками облаков. «Эти ребята с пулеметами охраняют «ворота» от вертолетов, — догадался он. И припомнил то, что много раз видел, пролетая над здешними хребтами в хорошую погоду: — А на вершинах обоих горных отрогов по всем правилам обустроены оборонительные сооружения: разветвленная сеть окопов, блиндажи, огневые точки…» Но сейчас все это закрывала сплошная облачность, и разведчика больше интересовало то, что творилось в самом низу — на дне ущелья. Посему, оставив в покое склоны, он принялся рассматривать грунтовую дорогу, проложенную по левую сторону реки. * * * — Сто двадцать второй — Семьсот первому. — Сто двадцать второй на связи. — Передай Соколу: наблюдаю пешую группу численностью около полусотни человек с легким стрелковым вооружением. Двигаются по грунтовке от кишлака Тавах в сторону «ворот». Как понял? — Семьсот первый, вас понял: группа численностью до полусотни человек с легким вооружением двигается от кишлака Тавах в сторону «ворот». — Все верно. Продолжаю задание… В самом кишлаке Тавах Воронов также заметил некоторое оживление. Во-первых, на грунтовке, пересекавшей кишлак и, по сути, являвшейся его единственной улицей, стояло несколько подозрительных автомобилей. Грузовик, наш потрепанный «уазик» без брезентовой крыши и пара пикапов. Для нищих афганских селений такое скопление техники всегда было чем-то необычным. Возле машин стояли полтора десятка мужчин, почти каждый держал в руках автомат или винтовку. Во-вторых, в узеньких переулках и дворах тоже наблюдалось необъяснимое движение. Словно весь сельский люд одновременно вышел из домов. Об этом наблюдении Воронов также передал через ретранслятор Соколу. Ну, а потом настала пора принимать решение: либо прекращать задание, нырять в облака и возвращаться на базу; либо долететь до Руха, развернуться и пройти над ущельем еще раз. На раздумье у генерала ушла секунда. Он сам принимал участие в разработке плана операции и прекрасно знал, что наступление наших и правительственных войск докатится до более глубоких районов ущелья. А значит, неплохо было бы иметь информацию и о том, что происходит дальше к северо-востоку. Зацепив нижний край облака и немного подвернув к северу, самолет помчался к следующему горному селению… * * * Между двумя населенными пунктами пилот самолета-разведчика обнаружил еще один вооруженный отряд, двигавшийся в том же юго-западном направлении. Его численность, по оценкам Андрея, достигала сотни моджахедов. И снова в эфир полетел доклад о передислокации противника… И вот впереди показалась широкая долина сочно-зеленого цвета. Вся она состояла из переплетения обработанных полей и крестьянских жилищ. Посередине долины, разрезая ее вдоль, бежала светло-желтая нитка грунтовки. Каждая группа домишек являлась самостоятельным селением и имела собственное название. Однако на всех подробных картах 40-й армии данный оазис, расположенный среди безжизненных гор, обозначался единым названием — Руха. И здесь дорога была заполнена разрозненными отрядами пеших моджахедов, идущих на юго-запад. Среди них Воронов заметил и несколько десятков мулов, нагруженных непонятными длинными «свертками». — Что это они перевозят? — прижавшись к правому склону, летчик заложил левый крен. Взгляд во время разворота метался от высотомера к командно-пилотажному прибору, от указателя скорости к нижней границе облаков, от пыльной грунтовки к навигационно-плановому прибору. Вначале он хотел, дойдя до Руха, сразу уйти в облака. Заметив мулов, решил рассмотреть их груз на вираже и только после этого закончить задание. — Вывод, — вывел Андрей самолет из виража. Затем выпустил несколько ложных тепловых целей и потянул ручку на себя: — Теперь вверх и домой… Судя по форме «свертков», это были безоткатные орудия китайского, пакистанского или американского производства. Довольно эффективные штуковины для поражения бронетехники, огневых точек и живой силы. Размести такие на склонах, и по дну ущелья не пройдет ни один танк, ни один бэтээр, ни одно подразделение пехоты. — Сто двадцать второй, ответь Семьсот первому, — позвал Воронов. — Сто двадцать второй на связи, — мгновенно ответил командир «Ан-26». — Передай: в долине кишлака Руха наблюдаю двигающиеся на юго-запад пешие отряды численностью до полутора сотен бойцов. В том же направлении моджахеды гонят двадцать пять — тридцать мулов с замаскированными безоткатными орудиями и боеприпасами для них. — Вас понял, Семьсот первый. Передаю… Конец фразы Андрей не расслышал, так как слева и снизу послышался громкий хлопок. Самолет дернулся, расположенные в верхней части приборной панели сигнальные табло дружно заморгали красными огоньками. * * * Пуска ракеты с инфракрасной головкой самонаведения Воронов не видел. Да, признаться, и не ожидал. Имея за плечами богатейший опыт полетов над горным Афганистаном, он хорошо знал, что от момента обнаружения цели до пуска ракеты расчету ПЗРК требуется некоторое время. Когда самолет-разведчик прошел сквозь «ворота» ущелья, дозоры наверняка доложили о нем постам душманской ПВО, но те попросту не успели подготовиться и встретить его залпами. Именно поэтому Воронову не хотелось возвращаться тем же маршрутом для повторного осмотра ущелья. Там его наверняка уже ждали, и пришлось бы продираться сквозь шквал огня. Его замысел состоял в другом: пролет над ущельем до Руха и моментальный уход в облака. Не получилось. Один из расчетов успел привести в готовность свой переносной комплекс, прицелиться и выпустить ракету по цели. Взрыв боевой части произошел под левым двигателем в тот момент, когда Грач, находясь в облачности, набирал высоту. Матюгнувшись, Андрей посмотрел на приборы, оценивая возможность дальнейшей работы левого двигателя. Мало ли… вдруг осколки не повредили важнейшие узлы и магистрали?.. Увы, чуда не случилось. Обороты падали, давление масла резко снизилось, сработала сигнализация пожара. Воронов перекрыл подачу топлива в искалеченный двигатель, включил первую очередь противопожарной системы и одновременно выровнял самолет, дабы не лишиться и без того небольшой скорости. Даже невзирая на относительно прохладную для Афганистана погоду, выведенный на взлетный режим правый двигатель тянул только горизонтальный полет. Стоило Андрею потянуть ручку на себя, как стрелка указателя скорости начинала ползти по шкале в сторону нуля. Оценив создавшееся положение, генерал глянул на карту, подвернул в сторону наименее высокого рельефа и сокрушенно покачал головой… Долина с селением Руха была зажата в ущелье на высоте тысяча девятьсот — тысяча девятьсот шестьдесят метров над уровнем моря. Соответственно, штурмовик выдерживал высоту на пятьдесят-семьдесят метров больше. Закончив задание, он устремился вверх и успел достичь двух тысяч трехсот метров, где его и настигла ракета. Окружавшие долину горные хребты были гораздо выше — некоторые из них дотягивались до трех тысяч метров. Так что продолжать полет по приборам было бессмысленно, а снижаться вслепую, в надежде отыскать ущелье, чтобы пройти по нему до долины, — смертельно опасно. — Сто двадцать второй, ответь Семьсот первому, — позвал Воронов. — Сто двадцать второй на связи. — Передай на базу: при завершении задания поймал в левый двигатель ракету. Высота — две триста. Прошел от Руха курсом двести двадцать градусов полторы минуты. Принял решение катапультироваться. Как понял? — Вас понял, — встревоженным голосом ответил командир «Ан-26». — Передаю… Глава четвертая ДРА; Кабул Через несколько минут после того, как оперативному дежурному по штабу ВВС 40-й армии поступило сообщение о ракетной атаке над Панджшерским ущельем, Филатов собрал в кабинете заместителей и поставил задачу начать поисково-спасательную операцию. Все вокруг пришло в движение. Оперативный отдел быстро готовил карты нужного района; начальник штаба приказал поднять в воздух три пары вертолетов, а также подготовить к отправке в предполагаемый район падения самолета две поисковые группы. Да, к сожалению, на войне частенько происходят трагичные случайности. С одной стороны, люди к ним привыкают. С другой — в такие неординарные моменты мобилизуют все свои возможности и начинают соображать и действовать быстрее. Вот и на сей раз работа по организации поисково-спасательной операции была выполнена молниеносно.