Последняя тайна Рейха

Качнулась ветка, за ней отчетливо проявлялось непрозрачное тело. Потанин упер приклад в плечо, затаил дыхание, прицелился и открыл огонь. Закачались ветки, повалился человек.

В следующий миг Олег уже бежал в темпе спринтера, перелетел через канавы, вонзился в кустарник, отбросил ногой офицерскую фуражку, слетевшую с головы покойника. Клаус Нитке еще не умер — что было странно при таком количестве пойманного свинца. Он истекал кровью, беззвучно открывал и закрывал рот. Глаза его мутнели. Олег наклонился над ним.

С этим тоже все ясно. Счастливого путешествия, герр майор.

Нитке что-то пробормотал, вздрогнул еще разок и затих. Рядом с ним валялся набитый до отказа вещмешок советского образца. Трудно все запомнить, а ведь потом придется ходить, подбирать.

Потанин встал за дерево, прислушался. Остался один барон, но вряд ли он будет мешкать. Ему надо убираться отсюда как можно скорее.

Лес темнел, плавно спускался вниз. Майор пару минут бродил по кустам, пока не обнаружил следы одного человека. Они уводили в черноту леса. Он сунулся внутрь и попятился. Из чащи несло сыростью, аммиачными испарениями.

Олег бросился обратно на опушку, махнул рукой Кате. На старт, внимание, марш!





Глава 14




Он пробирался через кашу растительности, ругался сквозь зубы. Угораздило же барона забраться в самое болото! Но какое-то подобие тропы тут все же имелось.

Потанин двигался, всматривался до боли в глазах, хватался для верности за стволы деревьев. Под ногами откровенно чавкало, мимо проплывали кочки, кустарники, многие из которых произрастали прямо в воде. Деревьев становилось меньше, они теряли в высоте, делались какими-то черными, корявыми.

Мрачновато поблескивали темные окна, участки болотной топи. Их становилось все больше, они подступали к самой тропе.

Он обернулся. Катя волочилась сзади. Она явно была недовольна своей второстепенной ролью в этом спектакле, но пока не митинговала, сдерживалась.

Майор должен был оторваться от нее, стал шагать шире, энергичнее переставлять ноги. И вдруг впереди за деревьями мелькнул силуэт! Мужчина в плаще и кепке шел, шатаясь, хватался за деревья. Возможно, он не был ранен, но его тянул к земле тяжелый вещмешок, висевший за левым плечом.

Олег припустил за ним. Благоразумие покинуло его.

Барон почуял чужака, резко обернулся, метнулся за ближайшее дерево. Страх блестел в его глазах. Он вскинул свободную руку, в которой вроде бы ничего не было.

Олег повалился ничком за ближайшую кочку, наполовину утонул в топкой жиже. Что-то просвистело в воздухе. Взрыв прогремел в нескольких метрах правее, вырвал из земли кустарник, повалил кривое дерево. Брызги взметнулись столбом.

В ушах майора звенело, в голове стоял гул. Но нет, зараза, ты меня просто так не возьмешь! Осколки разлетелись верхом, его лишь ударило взрывной волной.

Что это было? Впрочем, Потанин сообразил. Мини-гранатомет «Панцеркнакке», до массового выпуска которого немецкие оружейники так и не добрались. Устройство мощное, хотя фактически это всего лишь пусковая трубка длиной сантиметров двадцать. Она крепится ремнями к предплечью, под рукавом не видна.

Майор знал лишь один случай, связанный с этим оружием. Осень сорок четвертого года, операция контрразведки СМЕРШ по предотвращению покушения на Сталина. Достоверный исторический факт, хотя сам Потанин в операции «Туман» участия не принимал.

Самолет «Арадо-232» со стационарной платформой и двадцатью колесами с независимой подвеской приземлился ночью на проселочной смоленской дороге. Несостоявшихся убийц отца народов готовил лично Отто Скорцени, отпетый нацистский диверсант. Петр Таврин и Лидия Шилова имели идеальные легенды и безупречные документы офицеров Красной армии. Они выкатили мотоцикл М-72 из недр самолета и двинулись в сторону Москвы. У них имелся при себе именно этот гранатомет и четкий план покушения на трассе между Кремлем и подмосковной дачей.

Их повязали чисто случайно, и даже никакой не СМЕРШ, а патрульный офицер милиции. Он проверял документы. Все было нормально, боевые офицеры, у Таврина даже звезда героя. Вот только там, где они ночью ехали, был сильный дождь, а форма оказалась сухой!

Милиционер сориентировался в ситуации, предложил офицерам проехать в отделение, якобы поставить отметку о выезде из прифронтовой полосы. Диверсанты ничего не заподозрили. Когда их окружили автоматчики, они даже пикнуть не успели.

Диковинный гранатомет оказался уменьшенной копией фаустпатрона. В нем применялись миниатюрные реактивные заряды калибром тридцать миллиметров. К сожалению, гранатомет был многоразовым. Имелись ли у барона запасные заряды?

Потанин едва мог пошевелиться, медленно приходил в себя, кое-как поднял голову. Он смутно видел, как барон отстегнул от руки смертоносную вещицу, бросил ее в болото и устремился дальше. Вот и хорошо! Олег встал на четвереньки.

Сзади подбежала перевозбужденная Катя. На ее дыхании можно было яйца жарить!

— Господи, ну и что ты тут разлегся? Ты цел? Слава богу! Он же уйдет! — бормотала девушка. — Послушай, Потанин, у меня есть план. Я его догоню, ведь своя, он ничего про меня не знает, попробую заговорить ему зубы. Тебя убило взрывом. Так я ему скажу. Только не надо его убивать.

Он не мог ее остановить. В его организме творилось что-то непотребное. Но когда она умчалась по тропе, оглашая лес истошными воплями, майор все-таки нашел в себе силы. Он не будет мириться с таким безобразием! Она же глупая, ничего не понимает, у нее мозги заклинило на этом чертовом Граале, который ничего собой не представляет!

Потанин поднялся и потащился дальше, сжимая в руке «Вальтер» с оставшейся половиной обоймы. Автомат остался за кочкой, да и шут с ним. Зубы его скрипели, все тело ныло, но он шел.

Финальная сцена происходила у него под носом. Олег выбрался из кустов, неловко повалился за дерево, стиснул рукоятку.

Катя бежала, махала руками, обтекала жидкой грязью. Вылитая кикимора болотная!

— Герр бригаденфюрер, подождите, не стреляйте! Это Матильда Фогель! Меня пытались выкрасть из замка сообщники русского, но я бежала, видела, как падал самолет! Герр бригаденфюрер, вы убили русского, он сдох, весь в осколках! Больше тут никого нет! Я с вами, герр бригаденфюрер!

Это был какой-то бред. На что она рассчитывала, дура набитая?!

Олег сжимал рукоятку пистолета, целился в барона, но картинка плясала перед глазами. Он мог попасть куда угодно, только не в этого типа.

Барон остановился, повернулся. Справа от него находилась приличная трясина, поросшая зеленью. На левом плече вещмешок, в правой руке пистолет. Он колебался, кусал губы, глаза его воровато бегали. Женщина уже подошла к нему, что-то говорила. В ее руках не было оружия.


Да, точно дура набитая!

— Извини, Матильда. — Голос барона срывался на фальцет, оттого Потанин все слышал. — Не знаю, есть ли правда в твоих словах. Но все уже кончено, дальше я сам. Прости, обойдусь без тебя.

Он поднял пистолет. Рука его тряслась.

Катя стояла перед ним как вкопанная, не в силах поверить, что такое возможно. Ведь изобретательная, умная. Как она могла такое не учесть? Зря попробовала.

Олег стрелял на поражение, прикладывал мучительные старания, чтобы пули не летели мимо цели. Барон резко повернулся, чтобы пальнуть по другой мишени, заорал от боли в простреленном плече, выронил пистолет. Вторая пуля попала в другую руку. Он резко дернулся. Вещмешок слетел с его плеча, прочертил дугу и ухнул в топь метрах в четырех от тропы. Он тонул под истошные женские крики, а барон чуть покачался и повалился головой в болото.

Майор плохо помнил, как доковылял до места катастрофы. Катя села в грязь, сжала ладонями виски. Она пару минут потрясенно смотрела на болото, потом подняла на него глаза, переполненные болью. У нее тряслись губы.

— Потанин, ты что натворил? — Она заикалась. — Зачем ты это сделал?

— Дура, он собирался тебя убить. Ты не заметила? — Он тоже заикался. — Скажи спасибо, что жива.

— Тогда ты должен был мною пожертвовать или все сделать как-то аккуратно.

На такие перлы ему даже отвечать не хотелось. Он осторожно спустился к трясине, взял барона за ноги, вытащил. Верхнюю часть туловища покрывала тина. Лицо фон Гертенберга посинело, раздулось. Он падал в воду еще не мертвым, захлебнулся и умер. Вряд ли стоило проводить реанимационные процедуры. Все было предельно понятно.

Майор задумался. Не сунуть ли труп обратно в болото, чтобы не смущал? Он оттащил его за кочку, с глаз долой, из сердца вон. Потом Олег нагнул тонкое суховатое деревце. Оно переломилось у основания. Ободрать ветки труда не составило, получилась трехметровая жердина, которой он немедленно стал прощупывать дно.

Катя забыла о своих переживаниях, уставилась на него огромными глазами.

Жердина провалилась до самого дна уже в метре от тропы. Он с трудом удержал равновесие, но потерял свою палку. Она не всплыла. Это впечатляло. Если здесь такая глубина, то что творится в том месте, где утонул вещмешок?

— Не могу поверить! — Девушка опять схватилась за голову. — Вот так, между делом, совершенно буднично похерить всю мою многомесячную работу, непосильный труд, потерять такую вещь!..

— Буднично? — Олег озадаченно почесал затылок. — Да уж, какие-то беспокойные у нас с тобой будни.

В принципе он чувствовал вину, хотя и не считал ее какой-то всеобъемлющей. Ему было неловко, неуютно. Да еще этот взгляд!..

Потанин сел неподалеку от нее. Она окрысилась, что-то прорычала. Он достал сигареты, закурил, предложил ей присоединиться. Катя фыркнула и отвернулась. Майор пожал плечами. Дескать, дело хозяйское. Он с наслаждением курил, шумно выдыхал дым.

Девушка провалилась в оцепенение. Наверное, она понимала, что его вина не такая уж значительная. Причиной всему стал его величество случай. В противном случае Катя закатила бы истерику.

Майор контрразведки СМЕРШ вовсе не был уверен в том, что произошло что-то ужасное. Не в Граале счастье, он это точно знал. Чушь несусветная. Однако не видать теперь Лаврентию Павловичу ни бессмертия, ни прощения грехов.

Он пристально смотрел на топь, и какая-то муть поднималась из глубины его души. Текли минуты, и в голове у Потанина возникла предательская мысль:

«А может, мы и впрямь потеряли что-то важное? Есть ли что-то в этой мистике? Почему фашисты уделяли столько внимания эзотерике и оккультизму, с таким упорством искали орудия страстей Господних. Да и мы от них не отставали. Можно вспомнить ту же лабораторию парапсихологии комиссара госбезопасности третьего ранга Глеба Бокия.

Нет, бред все это. Жили без Грааля и дальше обойдемся».

Он помотал головой, избавляясь от наваждения.

— Как он выглядел? — с удивлением услышал майор свой собственный голос.

Катя вздрогнула и спросила:

— Кто?

— Грааль.

— Не знаю, никогда не видела. Но, судя по всему, это чаша. Не камень, как считали древние кельты, не грудь Марии Магдалины, как утверждают некоторые историки. Ты ведь понимаешь, что за такую работу нас по головке не погладят? — Она вскинула на него глаза.

— Я понимаю другое, — заявил он. — Мы с тобой прожили бы на свете совсем недолго, если бы доставили эту штуку куда следует.

— Да что ты такое говоришь? — Катя хотела возмутиться, но осеклась, стала какой-то пятнистой.

Девушка не была глупой, владела информацией не только пропагандистского характера. Она прекрасно понимала, что Потанин прав, вздрогнула, быстро глянула на него, втянула голову в плечи.

— И самое главное, — сказал он медленно, отчетливо, — никто во всем мире не знает, где находится Грааль. Только нам с тобой это известно. Неплохо звучит, согласись?

Она смотрела на него большими глазами, переваривала нехитрую мысль.

— Теоретически когда-нибудь можно осушить болото, — продолжал он тоном чревовещателя. — Правда, для этого придется вырубить окрестные леса, но это такие мелочи. Надеюсь, мы с тобой доживем до того времени, когда техника позволит это сделать.

Олег подтащил к себе ранец, забрался внутрь, стал вытаскивать и разворачивать провиант, сбереженный эсэсовцем, ныне уже покойным. Они меланхолично хрустели галетами, грызли горький шоколад, в котором практически не было какао.

Он придвинулся ближе, она покосилась на него, но ничего не сказала.

«Очень некомфортабельная позиция», — подумал Олег и еще поерзал.