Последняя тайна Рейха

— Не обижайся, дружище. — Чепурнов панибратски похлопал Потанина по плечу. — Ты, может, и свой, но пока не проверенный. А какую шарманку крутил! Мол, я порядочный советский человек, меня взяли по ошибке. Ладно, без обид. Ты все правильно делал. Вижу, что свой, меня не проведешь. — Чепурнов мазнул собеседника каким-то липким взглядом. — У меня чутье на всех этих сволочей из органов такое же стойкое, как у поисковой собаки. Ты не такой. Мутный, конечно, себе на уме, но кто из нас не таков? Вижу, как ты ненавидишь Советы. Бруннер сейчас рассказал про тебя. Ладно, с нами поедешь, познакомлю с шефом. Посмотрим, на что сгодишься. Будем считать, что я тебе протекцию оказываю. Ты ведь мне жизнь спас.

— Куда мы поедем, Глеб? Кто твой хозяин? Почему стоим, киснем в этом вшивом городке?

— Слишком много вопросов, приятель. — Чепурнов снова похлопал собеседника по плечу. — Стоим, потому что нестыковка, транспорта ждем из замка. Скоро прибудет. Какая же гадость! — Он поморщился, сглотнул слюну и растоптал окурок. — Редкая дрянь эти немецкие сигареты. В СССР табачок куда лучше, ароматный такой, забористый, с душой его делают, из правильного сырья. Даже махра дешевая, и та хороша. А с немецкого курева только рыгать хочется. Дерьмо неимоверное. Ты только не говори никому, что я такое сказал. А то обидятся немцы, шлепнут еще. — Он замолчал, повернулся и побрел к Бруннеру, волоча подошвы по брусчатке.

Потанин глубоко вздохнул. Лишь бы никто не заметил его крайнее возбуждение. Кажется, что-то получается.

Ждать пришлось недолго. Вскоре с западной стороны донесся шум, из-за угла показался удлиненный «хорх», переоборудованный в подобие автобуса, и встал посреди площади. За ним подъехала восьмиколесная бронемашина «Пума», остановилась рядом. Из «хорха» выбрался невысокий худощавый офицер с заостренным бледным лицом, зашагал к людям, поджидающим его.

— Хайль Гитлер, герр штурмфюрер! — Бруннер выкинул вперед ладонь.

Офицер раздраженно поморщился — ну да, действительно, где этот ваш Гитлер? — и поздоровался с ним за руку.

Потанин шагнул к ним, сделал приветливое, в меру подобострастное лицо.

Здороваться за руку с Чепурновым этот офицер не стал. Они лишь обменялись кивками. Бруннер что-то негромко ему сказал. Штурмфюрер СС нахмурился, с досадой обозрел людей, оставшихся в живых после проведения спасательной операции, и с нескрываемой неприязнью уставился на Потанина. Тот подобрался, на всякий случай опустил руки по швам. Бруннер продолжал говорить. Штурмфюрер был явно недоволен.

«В этом месте у них перевалочный пункт, — догадался Потанин. — То самое место, где они меняют лошадей. Машина определенно прибыла за Чепурновым. На другого пассажира, то есть меня, немцы явно не рассчитывали».

— Познакомьтесь, господин Мазовецкий, — сказал Бруннер. — Штурмфюрер Зигмунд Шиллер. Он будет сопровождать нас до места.

Шиллер сухо кивнул. Светловолосый мужчина в форме капитана Красной армии явно насторожил его. Возможно, этот парень обладал интуицией. Потанин тоже был не в восторге. От офицера черного ордена исходила неприятная аура. Колючие глаза, тонкие циничные губы, какая-то ярость, клокочущая в груди, пока еще запертая, томящаяся.

«Он явно не поэт, не философ и не драматург», — уныло подумал Потанин.

«Хорх», похожий на тянитолкая, придуманного Корнеем Чуковским, вместил всех, включая и четверых солдат СС.

«Видимо, личная стража барона фон Гертенберга», — размышлял Потанин, забираясь в машину, оборудованную продольными лавками.

Шиллер расположился рядом с водителем. Иногда он бросал неприязненный взгляд в зеркало заднего вида, хмурился. Его что-то сильно беспокоило.

— Ты погрустнел, приятель, — пробурчал Чепурнов, мостясь рядом с Потаниным. — Не переживай, найдем тебе нового хозяина, без работы не останешься. Если все нормально, конечно, пройдет.

Городок вскоре остался за спиной. Машина резво бежала по холмистой равнине. Снова дубравы, поля, неестественно зеленая, словно выкрашенная, трава, маленькие вымершие деревушки. Здесь не было войск, узлов связи, скоплений боевой техники. Вообще ничего. Лишь застывшая необитаемая природа.

Ходики в голове отсчитывали минуты, стучали по черепушке. «Пума», оснащенная пушкой, нетерпеливо наступала на пятки. Люди молчали, отворачивались к окнам, чтобы не видеть друг друга. Росло напряжение, становилось совсем неуютно. Знакомое состояние, когда направляешься к зверю в пасть.

Потанин украдкой поглядывал на попутчиков. Солдаты дремали, они заслужили отдых. Бруннер сидел неподвижно, думал о своем, не замечал, что презрительно оттопыривает нижнюю губу. Чепурнова от монотонной езды клонило в сон, он заразительно зевал, тер глаза. От этой публики Олега уже тошнило, но он держался, прикладывал усилия, чтобы истинные мысли не вылезли на лицо.

«Да, с Чепурновым мы не ошиблись, — размышлял майор контрразведки СМЕРШ. — Этот субъект очень важен для барона фон Гертенберга. Не просто же так тот отправил за своим агентом целый взвод матерых диверсантов. Это мог сделать только барон, больше некому. Последняя шишка в этом клочке разрушенной Германии. Он действовал в обход немецкого командования. Оно ему теперь и даром не нужно. Еще день-два, и каждый будет за себя, начнется полный хаос. С Чепурновым надо дружить, ни в коем случае не демонстрировать неприязнь, а потом, когда наступит время, непременно ликвидировать, как опасного вражеского агента. Мы едем на северо-запад, значит, приближаемся к морю. Где оно? Замок Левенштайн располагается километрах в шестидесяти от Балтийского моря, побережье которого уже занимает Красная армия».

Небольшая колонна свернула с основной дороги на проселочную, проехала зеленеющий лес, стала взбираться на покатый холм. В отдалении на опушке паслись коровы. Хоть кто-то живой. В безоблачном небе метались стрижи.

Потанина начинало мутить от этой идиллии. Какая-то она неправильная, фальшивая.

Машины перевалили вершину возвышенности, покатили вниз. На западе простиралась зеленая равнина, разбавленная голубыми озерами и скоплениями скал. «Край тысячи озер». Кажется, так называли до войны Переднюю Померанию и Мекленбург.

Контрразведчик смотрел во все глаза, старался запомнить то, что видел. Справа под холмом приютилась маленькая деревушка. Однообразные черепичные крыши, те же кукольные домики, не тронутые войной. Западная околица упиралась в озеро овальной формы. Берега его обросли камышом, плотной стеной кустарника.

За деревней край аэродромного поля, несколько построек. Не с этого ли аэродрома стартовал десант с приказом вызволить Чепурнова? Отчаянные люди, им точно нечего терять.

Ну а потом взгляд Потанина уперся в замок Левенштайн, серую каменную громаду, идеально вписанную в антураж. Сооружение смотрелось величаво, помпезно. Оно предстало в изометрии, сверху, и пока машина ехала с холма, в запасе у майора контрразведки было несколько секунд, чтобы составить необходимые представления. Замок представлял треугольник с вытянутой к северу острой вершиной.

Еще одна нелепая мысль мелькнула в голове Потанина:

«Не на мистический ли остров Туле смотрит эта вершина? Легендарный, окутанный мифами, то ли существующий, то ли нет. Кто только его не искал, и какие только географические координаты не указывались. К черту мистику!»

Замок окружала невысокая каменная стена. Кое-где она отступала от строений, в других местах являлась их неразрывной частью. Южная сторона Левенштайна была самой высокой и, безусловно, фасадной. В ней имелся арочный проем, ведущий во внутренний двор, пока невидимый. В древности там располагались главные замковые ворота. Восточная и западная части были ниже. Двухэтажные махины лепились друг к другу. На окнах прямоугольные ставни, вереницы аркатур — декоративных ложных арок.

Северная часть замка выглядела какой-то недостроенной. Там виднелись строительные леса, лебедки, горы камня. Часть стены была разобрана, но сейчас работы не велись. Иначе впечатление другой планеты стало бы подавляющим.

К западной стороне замка примыкали скалы, обросшие пучками зелени. Они возвышались террасами, потом сглаживались. Строения венчали причудливые крыши с люкарнами — оконными проемами в скатах. Встроенные остроконечные башенки, причудливые, хотя и порядком осыпавшиеся карнизы, вертикальные пилястры. С гребней стен свисала жухлая трава. Две центральные башни по краям южной стены напоминали шахматные ладьи. Они немного диссонировали с прочими строениями. Готическая громада выглядела мрачно. Она вела свою историю из глубины веков, когда в здешних землях хозяйничали тевтонские рыцари.

Дорога спустилась с холма, замок растворился за деревьями, на виду остались только верхушки башен. У обочины стоял бронетранспортер, рядом с ним держались солдаты в форме СС. Водитель притормозил у шлагбаума, солдат всмотрелся в лицо пассажира, сидевшего рядом с ним, махнул рукой напарнику. Мол, открывай!

Машины двинулись дальше, и сердце Потанина противно сжалось. Нечто подобное он уже видел в СССР, в Польше, в Венгрии. Дощатые заборы с витками колючей проволоки, караульные вышки, бараки в ряд. По соседству с замком у барона имелся даже собственный концлагерь! Он был небольшой, без всяких крематориев и газовых камер, но самый настоящий. Фашисты привозили сюда самых крепких людей, способных работать на строительстве, выжимали из них все соки, уничтожали, доставляли новых.

Сейчас концлагерь пустовал. Вышки были пусты, часть забора обвалилась, провода и колючая проволока перепутались. Зияли голые окна бараков. Потанин не решился задать вопрос Чепурнову, а тот смотрел на все это равнодушно, продолжал зевать.

Дорога петляла по разреженной дубраве. Военные грузовики отдыхали на стоянке, солдаты в касках таскали какие-то ящики. Снова понижение, затем прямая дорога на холм.

Серая стена возникла неожиданно. Каменная кладка была грубой, местами из нее вываливались неотесанные булыжники. В древности тут был ров, теперь все сравнялось. Дорога упиралась в черный арочный проем, вырезанный в трехэтажном здании. Стало темно.


Поста на воротах не было. Впрочем, никуда он не делся, находился чуть дальше. Проезд во внутренний двор перегораживали решетчатые ворота. Рядом за мешками с песком пряталась караульная будка. Военнослужащих вермахта не было, только эсэсовцы, какие-то роботы с равнодушными лицами. Формализм у них процветал. Штурмшарфюрер прекрасно знал, кто прибыл, тем не менее въедливо проверил документы водителя, заглянул в салон.

Потанин обратил внимание на вооружение этих эсэсовцев. У них были не карабины, не автоматы МП-40, а совершенно новые винтовки «штурмгевер», удлиненные, с деревянным прикладом, оснащенные коробчатыми магазинами. По своим характеристикам они обгоняли все предыдущие достижения германских оружейников. Совершенно новая конструкция, иной принцип ведения огня. Прицельная дальность до 800 метров! Имелось гнездо для крепежа гранатомета. Конструкторы разработали даже специальную насадку для стрельбы из укрытия. Она надевалась на дульную часть и меняла траекторию полета пули. Серийное производство штурмовой винтовки началось только осенью сорок четвертого года, их было выпущено немного, и вооружались этим чудо-оружием только элитные части. К концу войны это уже не имело значения. Но появись такое оружие в сорок первом, обладай им каждый немецкий солдат, и Советскому Союзу пришлось бы сильно попотеть, чтобы победить.

Внутренний двор был помпезный, мрачноватый, но все же красивый. Дорожки из гравия обтекали каменный фонтан, вели к западной части замка, где выделялся портал, архитектурно оформленный вход. Каменные вазоны, не имеющие никакой утилитарной ценности, обрамляли крыльцо с карнизом, на котором гнездились страшноватые горгульи. В восточной части двора росли декоративные кустарники, красовались клумбы.

Свободного пространства тоже хватало. Его занимали грузовик и несколько мотоциклов. Возвышались штабеля ящиков, прикрытые брезентом на случай дождя. Сновали люди в форме и в штатском.

Олег невольно насторожился. Все это весьма смахивало на подготовку к эвакуации. Обитатели этого закрытого мира знали о наличии другого, параллельного, который приближался и со дня на день мог с грохотом обрушиться на них.

Чепурнов покровительственно похлопал Потанина по плечу, когда они вышли из автобуса. Дескать, не пропадем, дружище.

Количество людей с оружием тут явно зашкаливало. Плечистый эсэсовец постоянно находился рядом с Олегом, следил за каждым его движением, и хорошо еще, что автомат в лицо не совал! Рычали поджарые доберманы, которых солдаты держали на поводках.

Среди них дико смотрелся какой-то пожилой мужчина со снулой рыбьей физиономией. Он был одет в штатское, носил нелепые ботинки и короткие брюки, едва прикрывающие лодыжки.

А вот Бруннер и его выжившее войско сразу куда-то подевались.

Потанин снова ловил на себе неприязненные взгляды Шиллера и невольно раздражался.

С крыльца спустился полноватый мужчина в армейской форме с погонами майора, перекинулся парой слов с Шиллером, удовлетворенно кивнул, поздоровался за руку с Чепурновым. Похоже, они неплохо знали друг друга. На лице майора явно читалось облегчение. Обитатели замка заждались хороших новостей.

Снова последовал обмен фразами, в ходе которого Чепурнов кивнул на Потанина.

Майор поколебался, подошел к нему прыгающей походкой и сказал:

— Мое почтение, господин Мазовецкий. Я правильно назвал вашу фамилию? — Чрезмерным высокомерием этот тип не страдал, но глаза у него были неглупые, и добродушие в них не читалось.

— Хайль Гитлер, герр майор! — Олег вытянулся по швам, быстро пожал руку, протянутую ему. — Да, все правильно, меня зовут Алекс Мазовецкий.

— Я Клаус Нитке, помощник барона, — проговорил майор, которого явно покоробило фашистское приветствие, звучавшее теперь как откровенное издевательство. — Сейчас вы пройдете в помещение, где сможете отдохнуть, а потом с вами будет проведена беседа. Вы не возражаете?

— Никак нет, герр майор!

— Вот и отлично. Простите, мне сейчас не до вас.

Солдаты спускали с крыльца тяжелый ящик. У него вдруг оторвалась ручка, и он брякнулся на каменную ступень. Парень в форме вскрикнул и побагровел. Ему отдавило палец на ноге.

Из замка вылетела стройная блондинка в каком-то облачении военного типа, стала шипеть на бедолагу, ругаться. Она возмущенно всплескивала руками, что-то частила. Рядом с ней возник молодой мужчина в штатском, с вытянутым лицом и оттопыренными ушами. Он тоже был крайне недоволен. Пострадавшего солдата заменил другой.

Но молодых людей что-то заинтересовало. Они сняли накладные замки, открыли ящик, стали рыться в соломе, сверяться с какими-то списками.

— Полная безответственность! — возмущалась блондинка. — Куда вы это тащите? Несите обратно, идиоты!

Немного воспитания ей точно не помешало бы. Она хмуро понаблюдала за тем, как солдаты тащили ящик обратно, повернулась к молодому человеку, что-то процедила. Тот кивнул. Женщина бегло обозрела двор, встретилась глазами с Потаниным. Он сразу пожалел, что не успел отвернуться от этого яркого белого пятна.

Блондинка была недурна собой. Овальное лицо с симпатичными щечками, светлые глаза, курносый нос. Но в глазах ее обитал какой-то злобный демон. Не сказать, что он вырвался наружу, но четко обозначил свое присутствие. Тонкие брови сбежались в кучку. Она смотрела на Потанина пронзительно, раздраженно. Мол, кого тут принесло?

Олег поспешил отвернуться, а через минуту на крыльце уже не было ни этой дамы, ни ее ушастого спутника.

Только из фойе доносился пронзительный голос:

— Нойер, куда вы это тащите? Верните на второй этаж! Какие же вы, черт возьми, бестолковые!

Олег передернул плечами. Кажется, именно таких вот особ и называют белокурыми бестиями.

Обрисовалась еще одна женская фигура. Теперь на восточной галерее. Она возникла из-за колонн, но не стала спускаться, просто стояла и смотрела словно какой-то призрак. Стройная, высокая, худая как стремянка, в длинном пальто с поднятым воротом. Возможно, неважно себя чувствовала. Надменное лицо покрывала бледность. На горле был намотан шарф. Волосы прятались под объемным беретом.

«Кто такая? — озадачился Олег. — Явно не служанка, не экономка. С такой-то породистой и холеной внешностью, от которой за версту несет аристократизмом!»

Особа была не молодой, но привлекательность сохранила. Она мрачно смотрела во двор, обнимая себя за плечи.

Из темноты галереи вырос статный седоволосый мужчина в партикулярном костюме, встал рядом с дамой, что-то ей сказал. Она в ответ лишь пожала плечами. В отличие от дамы, у мужчины было приподнятое настроение, он сдержанно засмеялся.

У Олега стало сухо в горле. Очень приятно! Барон с баронессой! Впрочем, дама его вообще не волновала. Он искоса наблюдал за этими людьми.

Чести видеться с бароном фон Гертенбергом майор контрразведки СМЕРШ не имел, но фотографий насмотрелся. Этот бывший офицер австро-венгерской армии занимал какой-то пост в вооруженных силах Веймарской республики. Безоговорочно поддержал Гитлера, когда его партия выиграла выборы в Рейхстаг. Выпускник факультета антропологии, занимался научной и исследовательской деятельностью, много путешествовал по линии обществ Туле и Аненербе, занимался разведывательной работой, был одним из инициаторов учреждения школ Абвера на оккупированных территориях. Своя рука в Берлине, без стука открывавшая двери любого кабинета на Принц-Альбрехтштрассе. Сухопарый, с крупными залысинами, облицованными сединой, с нереально высоким лбом, не терпящий военную форму, хотя по праву заслуживший звание бригаденфюрера СС. Фигура влиятельная, вместе с тем предельно закрытая, окруженная слухами и тайнами.

Он находился совсем рядом! Можно вырвать автомат у ближайшего солдата и отправить его к чертовой матери вместе с баронессой, чтобы не горевала.

Из той же темноты возникла полная женщина в чепчике горничной, стала охаживать даму, что-то ей нашептывать. Та раздраженно насупилась, потом кивнула, и обе растворились в восточной части замка.

Барон спустился во двор, пружинящей походкой двинулся по дорожке, потрепал за ухом добермана, который радостно бросился к нему. Потом он сделал знак охраннику, чтобы тот натянул поводок, зашагал дальше, бросил мимолетный взгляд в сторону Потанина без всякого удивления по поводу его одеяния.

Губы барона расплывались в сдержанную улыбку. Его выдержке стоило позавидовать. Он не сразу бросился к Чепурнову, который уже сам семенил к нему. Они обменялись рукопожатием, стали о чем-то говорить. Барон облегченно вздохнул, и в этот момент Олег почувствовал острую ревность к нему. Он тоже хотел знать то, что сообщил ему Чепурнов!