Предвкушая желанный скандал

Аккуратная короткая борода скрывала часть его лица, и она предположила, что гладко выбритый он выглядит еще привлекательнее. Возможно, именно по этой причине он и носит бороду. Зачастую внешняя красота отвлекает людей, не позволяет им увидеть то, что за ней прячется. Эбигейл была уверена, что женщины не дают ему проходу.

– Меня зовут Вон. – Он протянул ей руку. – Надеюсь, мы не успели произвести друг на друга плохое впечатление.

Его слова сбили Эбигейл с толку. Когда она взяла его руку, по его коже пробежал электрический разряд.

– Эбигейл, – машинально произнесла она, хотя он уже знал ее имя. – Я не ожидала вас здесь увидеть. Если только…

Ее пульс участился. Он не стал бы приезжать к ней домой для того, чтобы сообщить ей плохую новость.

– Вы получили работу, – произнес он, отрывисто кивнув. – Я вызвался сообщить вам о решении комиссии лично…

Чувство облегчения, которое испытала Эбигейл, было таким сильным, что она не услышала конец фразы. Она хлопнула в ладоши, издала радостный возглас и немного потанцевала на месте.

– Спасибо вам. Вы даже не представляете, как это для меня важно.

Она не потеряет свой любимый дом. Кроме того, оставшейся после выплаты по кредиту суммы им с ребенком хватит на целый год. Ей не нужно будет каждый месяц беспокоиться о деньгах, и она сможет создать деревянную скульптуру в память об Аланне.

Вон уставился на нее так, словно подобное проявление радости было для него в новинку.

– Я подумал, что это меньшее, что я могу для вас сделать после того, как я вел себя ранее.

После первой их встречи она на него злилась, но сейчас, когда он сообщил ей радостную новость, это перестало иметь значение.

Увидев у него в руке конверт, Эбигейл подумала, что там лежит чек на крупную сумму.

– Не хотите войти?

– Конечно, – снова кивнул он после небольшой паузы. – Спасибо.

Пройдя вглубь дома, Эбигейл приглушила музыку и посмотрела за своего гостя, который проследовал за ней. Ее мастерская была просторной, но сейчас, когда в ней находился этот высокий, широкоплечий мужчина, она словно уменьшилась в размерах. Он внимательно осмотрелся по сторонам, после чего она указала ему на самодельный табурет у стола.

– Садитесь. Принести вам воды? – спросила она, направляясь к мини-кухне в задней части мастерской.

– Спасибо, не надо. – Подавшись вперед, он положил конверт на стол, на котором лежало несколько рисунков. – Я принес вам договор и чек на половину суммы гонорара.

Достав из конверта бумаги, он аккуратно положил их между ее вчерашней акварелью, изображающей поползня на ветке дерева, и сегодняшним эскизом.

Эскизом его лица. Это был лишь набросок, но в нем явно просматривались его черты.

О нет. Придя в ужас оттого, что не выбросила эскиз в мусорное ведро, Эбигейл быстро пошла к столу, чтобы убрать рисунок, пока он его не заметил.

Или он уже его заметил?

– Я… э-э-э… – пролепетала она, встав рядом с Воном.

Он поднял на нее взгляд и нахмурился.

– Что-то не так?

Эбигейл не могла сказать по выражению его лица, заметил ли он свое изображение. Наклонившись, она сгребла все рисунки в кучу, уронив при этом на пол чек и задев коленом бедро Вона. От этого неожиданного контакта ее бросило в жар.

На ней была свободная рубаха, в которой она обычно работала, и Вон вряд ли заметил ее округлившийся живот. Она полагала, что если бы он узнал о ее беременности, то перестал бы смотреть на нее с мужским интересом, который, признаться, доставлял ей удовольствие. Что плохого, если она еще какое-то время подержит его в неведении?

– Нет. – Она покачала головой, подозревая, что выглядит как ребенок, который украл конфеты. – Просто мне неудобно за беспорядок, – добавила она, сделав шаг назад.

– Ваша мастерская превосходит мой кабинет, – сказал он, продолжая изучать ее своими красивыми зелеными глазами.

– Когда вы пришли, я наводила порядок. – Взяв стопку рисунков, она подошла к письменному столу и убрала их в верхний ящик, после чего вернулась и, сев напротив Вона, взяла договор и начала его читать.



Встреча с Эбигейл Стюарт становилась все более интересной. Благодаря тому что он принес ей хорошую новость, она перестала на него злиться и пребывала сейчас в приподнятом настроении. В ее светлой просторной мастерской он смог отвлечься от своих проблем и немного расслабиться.

Но главной причиной было то, что он обратил внимание на незаконченный рисунок на столе. Изображенный на нем мужчина был похож на него. Он мог бы посчитать это совпадением, но заметил, как она смутилась, увидев, что он рассматривает рисунок. Когда она подошла ближе, чтобы прибраться на столе, и задела коленом его ногу, Вон почувствовал, как воздух между ними наэлектризовался. Его это приятно удивило. Он давно уже не испытывал сексуального влечения и не собирался его игнорировать. Ведь это еще один признак того, что он наконец возвращается к нормальной жизни.

Вон наблюдал за тем, как она читала договор. В какой-то момент она прижала палец к строке, словно ей было трудно сосредоточиться на тексте. Ее длинные темные кудри упали на стол, и ему захотелось к ним прикоснуться.

На ней было светло-зеленое платье с рисунком в виде маргариток и свободная рубаха со сборками внизу. Очевидно, эта мешковатая рубаха была ее рабочей одеждой, но на ней она смотрелась сексуально. В глубоком вырезе виднелась верхняя часть полной груди, с изящной шеи свисал на цепочке золотой медальон.

Она поменяла позу, и ее нога под столом задела его ногу. Его воображение начало рисовать волнующие картины, и он быстро сказал себе, что не может думать об Эбигейл Стюарт как о сексуальном объекте, пока не узнает о ней больше. Что, если она замужем или состоит в серьезных отношениях с другим мужчиной? На ее безымянном пальце нет кольца, но это вовсе не означает, что она доступна.

Но тот факт, что она его нарисовала, определенно означает, что он ее заинтересовал.

– Вот, – произнесла Эбигейл, поставив подпись. – Готово. – Положив ручку, она поднялась. – Хотите, я покажу вам мастерскую?


– Конечно, – ответил Вон, вставая. Оставив на столе чек, пропуск бейджик и копию договора, он убрал подписанный оригинал в конверт. – Признаюсь, здесь все не так, как я себе представлял.

– Неужели? – Проходя мимо полки с банками с краской и лаками, она обернулась и посмотрела на него с вызовом. – Вы думали, я сижу на чердаке и пью дешевое вино с кучкой псевдоинтеллектуалов за обсуждением романов Кафки?

Вон весело рассмеялся и удивился этому.

– Не совсем. Но я определенно не думал, что увижу так много топоров, – ответил он, окинув взглядом стеллаж с инструментами.

В помещении пахло древесиной гикори и яблони. Этот запах напомнил ему об осенних кострах.

Остановившись рядом с ним, Эбигейл с улыбкой посмотрела на свои инструменты.

– Резьба по дереву требует физических усилий, но я люблю свою работу. – Она поправила несколько ножей на полке. – Я умею работать и с другими материалами, но последние несколько лет я главным образом занимаюсь резьбой по дереву.

– Скульптура для детского отделения тоже будет из дерева? – поинтересовался он.

– Да. У меня есть длинная колода лаврового дерева. Она сушится уже много лет. Я всегда знала, что однажды вырежу из нее скульптуру дерева.

– Много лет? Как долго вы живете в Ройяле?

– Чуть больше двух лет, – ответила она, обойдя небольшую скульптуру в виде птицы с головой быка.

– То есть вы хотите сказать, что забрали с собой часть этих заготовок, когда переезжали? – спросил он, окидывая взглядом колоды и бревна разных размеров.

– Я перевезла с собой почти все, поскольку в Остине у меня была возможность набрать много древесины. Здесь я пока не нашла источник для пополнения запасов.

Обойдя несколько колод, она показала ему бревно, из которого собиралась сделать скульптуру для детского отделения, и рассказала об особенностях древесины лаврового дерева. Вон заметил, что самые крупные колоды были привязаны к веревкам, прикрепленным к потолочным балкам.

– Почему бы вам как-нибудь не приехать ко мне на ранчо? – предложил он. – Вы могли бы выбрать деревья для работы.

– Я не использую живые деревья. Только упавшие. – Эбигейл пошла назад к нему. Она двигалась осторожно, чтобы не пораниться о торчащие сучки и наросты. – У вас на участке есть поваленные деревья?

– Я не обращаю внимания на такие вещи, когда катаюсь верхом. Но у меня больше двухсот акров. Там определенно что-нибудь есть. Вы можете в любое время приехать поискать материалы.

– Правда? Вы не станете возражать? – Ее лицо просияло так же, как в тот момент, когда он сообщил ей, что она получила заказ.

Ему нравилось видеть улыбку на ее лице, слышать радость в ее голосе. Он понял, что хочет познакомиться с ней поближе.

– В эти выходные мне не нужно на работу. Приезжайте в любое время.

Достав из кармана мобильный телефон, он посмотрел в копии договора ее номер и отправил с него сообщение со своими контактными данными.

– Я только что отправил вам свой адрес.

– Спасибо. Я нахожу вдохновение в общении с природой, поэтому с удовольствием прогуляюсь по лесу.

Его взгляд скользнул по десяткам рисунков, прикрепленных к стенам.

– Вы рисуете карандашом и красками, вырезаете скульптуры из дерева и других материалов, – заметил Вон. – Вам не кажется, что разбрасываетесь?

Не слишком ли резко это прозвучало? Не показалось ли ей, что он снова ее критикует? Но он всегда был прямолинейным. Ходить вокруг да около было не в его характере.

Эбигейл небрежно пожала плечами, словно совсем на него не обиделась.

– Вы оперируете все от желчных пузырей до травм головы. У меня такой же целостный подход к искусству.

– Здесь столько рисунков.

– Иногда я рисую по утрам, чтобы размяться. Это пробуждает вдохновение, рождает новые идеи.

– Часть ваших рисунков сделана угольным карандашом, – заметил он. – Почему вы иногда рисуете им, а не красками?

«Почему вы нарисовали меня?» – мысленно добавил он.

Ее промедление с ответом навело его на мысль о том, что она поняла, что он хочет узнать.

Эбигейл убрала за ухо темный локон.

– Я делаю эскизы угольным карандашом, когда меня что-то беспокоит. С помощью этих набросков я даю выход напряжению, гневу… горю.

Ее голос слегка сломался, и он понял, что разволновал ее. Это нужно было как-то исправить, поскольку он не хотел испортить отношения с Эбигейл, которые только начали устанавливаться. Он не помнил, когда в последний раз так долго с кем-то разговаривал за пределами госпиталя.

– Большинство хирургов, которых я знаю, отстраняются от своих пациентов и могут показаться черствыми.