Приморская академия, или Ты просто пока не привык

— Я к ним не отношусь. Я человек, — спокойно отозвалась я, не поднимая головы.

— Да я не это имел в виду, — фыркнул он. — Только ты не человек, а чудовище, подвид — «рыжее энергичное». Ты улиток любишь?

— Не знаю, — пришлось все же отодвинуть книгу и повернуться к нему. Не отцепится ведь. — Кошек люблю, собак. Лошади нравятся. А улиток тоже разводят? И в чем интерес? Они ж безмозглые. Ни тепла, ни пушистости. На руки не возьмешь, по спинке не погладишь, даже поиграть с ними нельзя. Какая радость-то?

— Рыжая, да не в этом смысле! — уставился на меня Блондинчик. — Ты есть их любишь?

— О боги! — Я даже рот зажала рукой и приглушенно уточнила: — А их едят? Улиток? Вот этих, которые маленькие, склизкие, с рожками и в панцире? Мы про них говорим?

— Ну, не такие уж они и маленькие, — улыбнулся Марко, прошел к моему столу, нагло отодвинул тетрадь и учебник в сторону и присел на край столешницы. Свою коробку он продолжал держать в руках. — Я про виноградных тебя спрашиваю. Их разводят для еды. Ну вот как у нас кур или кроликов. А тут разводят виноградных улиток, а когда они отъедаются, становятся большими и мясистыми, их готовят и едят.

— Мерзость какая! — Меня аж передернуло. — Может, местные жители еще и лягушек едят? Ну а что? Тоже склизкие…

— Не знаю, — озадачился он. — Надо уточнить у ребят. Так как насчет улиток, будем их пробовать? Они считаются деликатесом, между прочим.

И тут я догадалась, что у него в коробке.

— Только не говори мне, что ты купил жареных улиток. Иначе меня стошнит, — сдавленно пробормотала я.

— Их не жарят, а запекают. Но я купил сырых, сейчас спущусь в столовую и попрошу их приготовить. За оплату мне не откажут.

— Белобрысый, ты с ума сошел? — оторопела я. — Ты притащил живых улиток и собираешься пойти и отдать их на мученическую смерть? А ну-ка покажи!

— Ну раков же ты ешь? И креветок. Вообще морских гадов… И помнится, ты лично свернула шею безвинной птичке, сначала кинув в нее камнем, а потом поймав своим платьем.

Говоря речь, которая, вероятно, должна была меня устыдить, Марко тем не менее открыл свою коробку и продемонстрировал мне содержимое. Улитки оказались… улитищами! Монстрищами и гигантищами! Они ничуть не походили на тех маленьких сереньких уродцев, что обитали на территории нашего имения и в окрестностях.

— О боги! — уставилась я на этих… насекомых? Моллюсков? Они кто, вообще?

Склизкие тварюшки шевелились, топорщили антенки… И вот это мне предлагают отведать в запеченном виде?!

— Какая гадость! — с чувством высказалась я. — А почему их семь?

— Как семь? — озадачился Марко и тоже заглянул в коробку. — Вот… нехороший человек! Я же просил десять. Тебе пять и мне пять.

— То есть тебя еще и надули. Положили не десять уродцев, а семь.

— Похоже на то, — задумчиво поскреб подбородок парень. — Пойти скандал устроить, что ли?

— Сходи лучше за нашими, — предложила я. — Покажем им этих монстриков и будем думать, что с ними делать. Есть я их точно не стану.

— Рыжая, как же с тобой тяжело, — отчего-то вздохнул Марко. — Я вообще-то хотел угостить тебя и устроить роман… поздний ужин.

— Марко, а давай, ты в следующий раз устроишь мне поздний ужин с какой-нибудь банальной и примитивной курицей или уткой? — прыснула я от смеха. — И желательно, чтобы она была жареная или запеченная сразу, а не в живом виде, как эти… — указала я на копошащихся улиток. — Иди за нашими.

Когда спустя пятнадцать минут в гостиную вошел Марко в сопровождении Марты и четырех наших друзей, то они застали меня в обществе улиток. Мы с ними расположились на полу. Я выложила дорожку из листов бумаги, нарисовала на них семь пронумерованных дорожек и рассадила монстриков в домиках в начале каждой.

— Элечка, а что ты делаешь? — спросила Марта, присев рядом со мной на корточки.

— Сейчас расскажу, — аккуратно вернула я на линию старта одну излишне прыткую тварюшку.

— Рыжая, ну что ты там чудишь с нашим ужином? — скорбно вопросил Марко.

Я ему не ответила, но вот парни засмеялись.

— Итак! Рувы и рувиты! Прошу минуту тишины, — сменив положение с четверенек на более пристойное — сидя на коленках, заявила я. — Перед вами участники бегов. Прошу выбрать скакуна, дать ему имя… Вот, я приготовила уже мягкий красный карандаш. Когда мы все определимся, наши скакуны отправятся в забег. Проигравший угощает всех чем-то вкусненьким. Только, всех богов ради, не жареными улитками и лягушками. У меня низменные простонародные вкусы, я предпочитаю курятину, утятину или гусятину. Можно свинятину или коровятину. Согласна на пирожок с капустой.

— Эля! — звонко рассмеялась Марта.

— Нет, ребята, правда. Я всё понимаю, тут их принято есть. Но, вероятно, я недостаточно аристократична, такие деликатесы не по мне. Лучше я устрою улиточный забег.

— А что? — переместился к нам с Мартой Силино и устроился на полу, скрестив ноги. — Думается, будет весело, хотя и не быстро. Чур, вот эта жирненькая рувита в домике — моя. — И он двумя пальцами подхватил с листа одну из улиток.

— А как ты догадался, что это девочка? — Приблизив голову, я попыталась найти какие-либо половые признаки.

— Так они же гермафродиты, — со знанием дела пояснил мне Силино. — Но те, что крупнее, как правило, берут на себя роль самок. Им же потомство вынашивать.

Я озадаченно застыла, осмысливая полученную информацию. Скажем прямо, в вопросе размножения улиток и их половой принадлежности я была невежественна и дремуча. Абсолютно.

— А гермафродиты — это как? — спросила после паузы.

— Элечка, это значит, что они и мальчики, и девочки одновременно, — пояснила мне Марта. — Ну, они как бы… А при спаривании выбирают, кто кем будет.


— Ой, хры-ын! — Я аж ладони прижала к полыхнувшим жаром щекам. — Стыдоба какая!

— Рыжая, не примеряй ты к брюхоногим правила приличия людей. Не будь ханжой, — фыркнул Марко и устроился рядом с Силино. — Так, а я выбираю вот этого. Назову его Джузеппе.

— А я свою очаровашку — Матильдой, — хохотнул Силино.

Пока всех не разобрали, я выбрала вторую по крупности улитку и дала ей имя… Амиральда. Я неоригинальна, да.

И вот, все семь улиток-переростков обзавелись хозяевами и обрели имена. Клички мы написали на крышах их домиков. Теперь все раковины были украшены аккуратными буковками ярко-красного цвета.

— Ну что? На старт, внимание, марш! — дал отмашку Марко.

Улитки-скакуны распластались на своих линиях и ползти куда-то не торопились. Мы ждали. Улитки тоже.

— А может, они спать хотят? — высказала я предположение. — Ведь уже поздно.

— Не-а, они ночные существа. Надо их чем-то подбодрить. У кого есть капустные или виноградные листья? — обвел нас всех взглядом Керро.

— Ты бы еще спросил, нет ли тут у нас грядок со свежими огурцами, — хихикнула я. — Кто побежит в столовую за кормом для наших скакунов?

— А кстати, ведь время ужина, — сообщил Эдир, и у него в животе громко заурчало.



Пришлось нам отложить забег и сходить всем на трапезу. После ужина мы выклянчили немного сырых овощей, объяснив, что это для наших питомцев — улиток. Над нами посмеялись, но выдали обрезки, сказав, что и этого хватит. Много улитки не съедят, а в тепле овощи сгниют. Пообещали снабжать по мере необходимости.

Вечер получился весьма озорным и бодрым. Наши скакуны оказались неторопливыми и ленивыми. Их приходилось подбадривать, заманивать вкусным кусочком огурчика. Мы скандировали им стишки-нескладушки, которые должны были простимулировать к победе…

Улиточные бега оказались на редкость азартным и веселым занятием. Правда, весело было только нам, эти рогатые слизняки плевать хотели на желания своих неожиданных хозяев.

Но к полуночи у нас таки определился победитель. Им, точнее ею, стала рогатая тварюшка Марты. Героиня сегодняшнего вечера носила гордое имя Апполинария-Мерандолина. Мы обхохотались, когда была озвучена эта громоздкая кличка, которая еле вместилась на панцире, да и то крохотными буковками.

А проиграл Джузеппе, чем очень огорчил своего хозяина. Но Марко смирился и пообещал, что с него проигрыш. Вкусное он нам обеспечит.

Моя улитка приползла к финишу третьей, что еще раз доказало: прыткие Амиральды — это страшная сила. Пусть и не победительницы, но и не в числе отстающих.



В один из вечеров накануне выходных мы с друзьями долго сидели у нас. Сначала по устоявшейся уже традиции устроили улиточные бега. Наши питомцы жили не тужили, каждый у своего хозяина. Поначалу, конечно, ребята пытались их всех оставить у нас. Мол, места больше и всё такое. Но я пошла на принцип и заявила, что так нечестно. Завел скотинку — будь любезен ухаживать за ней, кормить, поить и убирать жилище. Аргумент, что якобы они никого не заводили, а это я им навязала этих склизких и не слишком-то симпатичных питомцев, я отмела.

Первой тогда согласилась Марта. Посмеялась и заявила, что это будет даже интересно. Особенно любопытно ей взглянуть на реакцию соседок по комнате, с которыми у нее за год отношения так и не наладились. Ну а раз Марта согласилась, а я против того, чтобы они оставили «скакунов» у меня, пришлось и парням забрать улиток. Так что теперь по вечерам они приходили к нам с банкой, в которой обитала четверка их склизких питомцев.

Так вот, засиделись мы допоздна за очередными улиточными бегами. Да и заболтались, благо улитки «бегут» так медленно, что можно успеть обсудить всё на свете. Как-то незаметно речь перескочила на мой таз, который щит. Парни попросили его принести…

А в итоге мы не углядели за нашими скакунами, и двое из них заползли на щит.

— Фу-у-у! — воскликнула я, увидев атаку слизняков на мой стальной трофей. — Теперь придется отмывать.

— Да ладно тебе, Элька, — хохотнул Эдир и быстро протер поверхность щита, сначала вернув беглецов на беговую дорожку.

Над моей брезгливой гримасой все посмеялись, и никто, вот никто не понял. Грубые бесчувственные люди!

Наконец ребята ушли в свои комнаты, забрав рогатенышх питомцев. Наших Марко посадил в банку (мы сжульничали, и Амиральда и Джузеппе жили вместе) и поставил на подоконник.

А я брезгливо, за самый край подхватила щит и на вытянутых руках понесла в ванную. Я же все равно не угомонюсь, если буду знать, что на нем высохшая слизь. Пакость какая!

— Рыжая, да оставь ты его в покое, — со смешком прокомментировал мои действия Марко. — Это ведь щит. Ты думаешь, стражники его после каждого дня использования мыли и стерилизовали?

— Пф-ф! — сморщила я нос и гордо удалилась. Я лучше знаю, что и как мне делать с моей вещью.



Оставив оскверненный улитками щит в ванной на полу, я сначала постелила постель и убрала платье в шкаф. После этого приняла душ, облачилась перед зеркалом в симпатичный кружевной комплект, в котором обычно спала. Сунула ноги в домашние шлепанцы на каблучке и занялась щитом. Брезгливо подхватила его за края и опустила в ванну. Некоторое время у меня ушло на то, чтобы хорошенечко полить его водой из душа. Потом немного жидкого мыла, и снова обильное омовение…

И лишь после этого я выключила воду. Щит стоял в ванне, с него стекала вода, а я вытирала руки полотенцем, лениво блуждая взглядом по стенам. И тут я увидела его!

Он был черный, огромный, волосатый, с длинными мохнатыми ногами и жирным тельцем.

— А-а-а! — завизжала я, вытаращившись на этого монстра.

А пауки — монстры, я точно знаю. Они мух ловят и жрут. Живьем. А даже если и не живьем, то ситуации это не меняет. Все равно монстры. К тому же омерзительные!

Дальше я действовала на рефлексах. Знаю, это негуманно, но боюсь я пауков. А если я чего-то боюсь, то не убегаю, а… Маг я, в конце концов, или не маг?

Откровенно говоря, в данный момент я действовала не как маг огня, а как истеричная девчонка. Поскольку вместо того чтобы спалить отвратительную тварь, проникшую в мою ванную и устроившую потрясение для моей нежной и тонкой натуры, я схватила мокрый еще щит и с размаху ударила им по пауку.