Принцы на охоте

Шторм усиливался с каждым звоном. Давно было непонятно, утро сейчас или уже вечер. Давно не было ни неба, ни солнца, неистовые порывы урагана мчали куда-то тяжелые черные тучи, почти задевая верхушки оставшихся мачт. Буйная темная вода накатывала огромными волнами, угрожающе нависала над чудом уходившим от нее и несшимся в неизвестность корабликом. На нем давно не было парусов и половины мачт, все выиграл в нечестной игре шторм и жадно утащил в исполинских лапах.

Борта почти потерявшего управление судна беспрестанно трещали под ударами волн, матросы выбивались из сил, выполняя бесполезные приказы капитана. Маги, спустившись в трюм, пытались зарастить открывшуюся старую пробоину. Капитан судна пожалел денег на хороший ремонт, понадеявшись на свое везение и опыт, а жидкая заплатка в решающий момент подвела, развалившись под напором стихии. Несколько матросов лихорадочно работали рядом с пассажирами, откачивая воду и перетаскивая подальше от дыры наиболее ценные товары.

Здесь, в мокрой тесноте, освещенной лишь подвешенным Хабером светлячком, было еще страшнее, чем наверху. Борта так сильно накренялись, что каждый раз казался последним. Вот еще чуть-чуть, и дно станет потолком, и уже никто не сумеет им помочь выбраться из этого трюма. Потом судно на миг выравнивалось, сердце делало удар, и дно начинало стремительно уходить в другую сторону.

Пробоина медленно затягивалась, тугие побеги сплетались так тесно, что не оставляли воде ни малейшей щелки, и казалось, победа уже близка, когда раздался страшный удар и треск ломающихся досок. Матросы, старавшиеся держаться поближе к трапу, ринулись наверх, пиная и отталкивая друг друга.

Когда магам, с трудом прорвавшимся сквозь тугие струи хлеставшей навстречу воды, удалось выбраться из трюма, судно тонуло. Ударами волн разбило один из бортов, и корабль так наклонился, глотая воду, что даже не сведущему в морском деле Хаберу стало ясно: долго он не продержится. А Гистон, мгновенно оглядевший цепким взглядом палубу, заметил и другую, не менее печальную проблему. Никого из команды на судне уже не было. Как и спасательных шлюпок.



Глуп тот, кто полагает, что хотя бы в шторм рабам Джусуфа, хозяина пяти вместительных рыбачьих шлюпок и обширного куска побережья возле тихой бухточки, разрешают отдохнуть.

А кто же тогда будет развешивать под навесом тяжелые, пахнущие водорослями и рыбой снасти? Кто, сидя на корточках в продуваемом сквозняками темном углу хлипкого сарая, станет чинить многочисленные дыры в древних сетях? Кто пойдет копать новую яму для рыбы? Старая совсем оплыла и завоняла. Все знают: без ямы, наполненной свежей водой, рыба на жаре портится за пару звонов.

И не важно, что порывы ветра вырывают из рук сети и сдирают с тощих тел последние лохмотья. Рабы – не люди, им жаловаться не положено.

Но когда шторм разбушевался не на шутку, работа нашлась и наемным рыбакам. Всех пригнал хозяин на берег, когда волны стали доставать до вытащенных на песок лодок. Еще немного – и подхватит взбешенная вода хлипкие посудины и либо разобьет о камни, либо унесет в море. Во всех случаях убыток. А убытков Джусуф очень не любил.

Конечно, следовало еще два дня назад, когда шторм только намечался, приказать завести лодки на выкопанную в трехстах локтях от берега стоянку, соединенную с морем узким каналом. Но рыбаки вернулись в тот день с ловли поздно, и нужно было срочно переработать и отправить всю добычу. А разбушуется шторм или пройдет стороной… разве угадаешь?

Тяжелая, уже до половины залитая водой шлюпка никак не хотела входить в тесный канал. Казалось, вот еще немного – и худые руки людей, стоящих по пояс в холодной взбаламученной смеси песка, воды и пены, втолкнут ее в нужное русло. Но едва отступала буйная волна, как, насильно загнанная в канал вода бросалась за ней, подхватывая и лодку. А потом снова налетал сзади соленый холодный вал и разворачивал лодку боком, заставляя людей спешно отскакивать в стороны. Джусуф сорвал голос, пытаясь перекричать рев моря, и окончательно озверел, наблюдая бесполезные попытки работников спасти ценное имущество. Он раздавал удары плетью, не жалея ни собственных рук, ни чужих спин, но делу это помогало мало.

Все довершила огромная волна. Подхватив лодку вместе с облепившими ее людишками, бросила на пару десятков локтей вперед, ломая доски бортов и человечьи кости.

Те, кто остались невредимымы, услышав приглушенные воем урагана крики и стоны потерпевших, на миг потрясенно застыли, забыв про струящиеся по телу потоки соленой воды. А затем с неизвестно откуда взявшимся проворством, словно вмиг забыв про усталость и собственные ушибы, бросились вытаскивать искалеченных товарищей.

Несколько поломанных рук и ног, помятые ребра и рваные раны – могло быть и хуже.

Старшина артели, не обращая больше внимания на визг хозяина, хмуро приказал быстрее нести пострадавших под навес, туда, где обычно спали на рваных сетях рабы. А когда рассвирепевший Джусуф замахнулся на него плетью, легко вырвал из его руки символ власти и сломал о колено.

Самого быстроногого парнишку отправили к рыбацким баракам, стоящим в ложбинке за густыми кустами, и вскоре оттуда прибежали женщины во главе с Мизой, женой старосты. Она принесла корзинку с травами и снадобьями и немедленно начала промывать, шить, вправлять. Женщины развели огонь в крошечной печурке, варили по ее указаниям целебный отвар, помогали поить и перевязывать раненых.

Сначала, по традиции, травница занималась тяжелыми, выделяя при этом своих. За то ей и доля от артели идет, чтобы не дала рыбакам погибнуть раньше положенного богами срока.

Потому и взялась за покрытого синяками и шрамами светловолосого парнишку-раба лишь после того, как подлатала двоих артельных. И ахнула, разглядев разливающуюся по лицу синеватую бледность и расслышав тяжелое, с посвистом, дыхание.

Ох, великие боги, ну за что его-то? Ведь совсем еще мальчик. Горестно вздохнула, прося у великих богов прощения за вмешательство в их замыслы. Затем устроила парня поудобнее, спрятала под низко надвинутым платком сосредоточенный взор, положила на худые ребра мозолистые руки. И затихла, уйдя в видимый только ей мир призрачных цветных волн и потоков.

Джусуф, притопавший под навес, чтобы выдать бездельникам работу, сразу заметил отрешенно застывшую над самым никчемным рабом травницу и злорадно прищурился.

Так-так. Вот теперь ему есть чем прижать хвост слишком дерзкому старосте. Больше не посмеет ломать хозяйские плети. Да и оплату можно им убавить, хозяину ведь придется потратиться на починку лодок. Или выгоднее сразу новые купить?

– Эй вы, чего расселись, отродье дьявола! – зло заорал он, махнув обломком плети. – Быстро начинайте сети чинить, бездельники прожорливые!

«А кто ты такой, чтобы тут командовать?» – Холодный как лед презрительный голос неожиданно раздался в голове Джусуфа, и он изумленно обернулся, поглядеть на смельчака.

Но рядом никого не было, да и не осмелились бы работники так разговаривать с хозяином.

«Так ведь ты тут больше не хозяин», – насмешливо сообщил тот же презрительный голос.

Теперь Джусуф точно знал: голос раздается прямо в голове. Неизвестный демон, поселившийся в его мозгу, поначалу так напугал торгаша, что тот даже покачнулся. И только всепоглощающая жадность привела Джусуфа в чувство. Заявление незнакомца о том, что он теперь тут не хозяин, вызвало просто звериное бешенство.

Это он-то, работавший как проклятый, чтобы купить вначале одну лодку и крошечный кусок каменистого пляжа под причал, а потом столько сил и времени потративший, чтобы расширить дело, больше здесь не хозяин?! Да кто осмелится сказать ему это в лицо?! Наверное, только тот, кому надоела данная великими богами жизнь!

«Я. Я это сказал и еще повторю», – уверенно произнес невидимый демон, заставив торговца в ярости хлестнуть плеткой по тому месту, где водворился наглец.

– Уй-оу-у!!! – Джусуф взвыл от резкой боли и, напрочь забыв про потрясенно вытаращившихся на него рыбаков, шлепнулся прямо в грязь, хватаясь руками за горевшую огнем полосу на затылке.

«И как только эти дети шайтана умудряются молча терпеть мои удары?» – с ненавистью подумал он, подняв взгляд, и обнаружил, что никто из работников уже не интересуется его бесценной персоной.

Все изумленно наблюдали за бешено влетевшими на свободное от сетей место лошадьми, запряженными в аганскую повозку, да за выскочившими из нее незнакомыми людьми, которые, не обращая никакого внимания ни на рыбаков, ни на их хозяина, дружно ринулись в тот угол, где лежал белобрысый раб.

Двое, старик и кудрявый парень, сразу рухнули перед ним на колени, протянули руки к покрытому синяками изможденному телу. Еще двое, плечистый молодой тордизанец и худенькая глазастая аганка с корзинкой на локте, застыли рядом, с болью и состраданием рассматривая вспухшие и почерневшие следы плетки, просвечивающие сквозь рванье рабской одежки.

Начиная смутно подозревать, что его ждут серьезные неприятности, Джусуф попытался незаметно отползти за навес.

«Сиди смирно!» – зло рявкнул в голове уже знакомый голос, и торгаша пронзила нестерпимая боль.

Она длилась всего мгновение, но нарушать приказ он больше не посмел.

Старшина рыбаков, заметивший паскудный взгляд хозяина, когда Миза начала лечить парнишку, облегченно вздохнул и наконец расслабился. Похоже, эта гадина теперь уже не сможет причинить им с женой особых неприятностей.


– Зак, – шептал Дик, глотая слезы, невольно брызнувшие при виде того, что стало с Тимкой, – вы же его вылечите, правда?

– Анюся, уведи его, – тихо рыкнул Тан, бережно отстраняя дикую магичку, успешно маскирующуюся под травницу. – Не нужно Заку мешать.

– Дик… – мягко потянула парня за рукав сочувствующе вздохнувшая Анюся. – Идем посидим в повозке. Все равно его Тан сейчас туда принесет.

– Сволочи! Фашисты! – с ненавистью рычал Дик, неохотно топая за ней. – Кто его так? Убью гада!

– Наверное, вон тот, – не вовремя догадалась девица, кивнув на сидящего в луже испуганного мужика в дорогой промокшей одежде. Рядом с ним валялась плеть со сломанной рукоятью.

В три прыжка Дик оказался возле этого интернационального оружия негодяев.

А в следующее мгновение несколько резких, обжигающих ударов обрушилось на голову и плечи торгаша.

Расслышав пронзительный визг, перекрывший вой ветра, Зак сердито скосил глаза на Дика, и поднятая для очередного удара рука парня застыла на взлете.

«Выбрось плетку и больше никогда так не делай!» – рявкнул в голове голос старика.

Дик с досадой выпустил из руки обломок рукоятки, и в мышцы медленно вернулась гибкость. Смачно плюнув в перекошенную от боли и страха упитанную рожу, парень отвернулся и решительно зашагал к повозке. Его колотило как от простуды, даже зубы застучали.

– Выпей. – Анюся поднесла к его губам крошечную стопку.

– Это что?

– Снадобье. Зак велел. Да не бойся, оно безобидное, хочешь, лизну?

Почему-то Дику не захотелось, чтобы она лизала из его стопки, и он одним махом влил в себя кисловатый настой, приятно пахнущий незнакомой травой.

– А покрепче… ничего нет?

– Маги редко пьют что покрепче, а уж на задания такое точно не берут, – авторитетно заявила девица. – Небольшое изменение точности при постановке задачи и оценке потребной силы может привести к масштабному неконтролируемому последствию.

– Ты сама хоть поняла, что сказала? – вытаращился Дик.

– Если по-русски, – вздохнула Анюся, – магия с выпивкой не сочетаются. Я, когда в ученицы поступила, даже зелье пила. Против алкоголя. Теперь и не вспоминаю… Пойдем, нас Зак зовет, – вдруг решительно подхватила она корзинку. – Порталом уходим.

Зак действительно уже открывал портал, а Танио держал на руках завернутого в его куртку Тимку.

– Вперед, – кивнул старик, и они быстро шагнули в серый овал, выйдя уже в уютную чистоту вчерашней гостиницы.





Глава 12




Зак еще за завтраком объяснил спутникам, что эта гостиница – не для всех, а только для магов. Несколько лет назад ковен купил в Харшаде просторный двухэтажный дом и отдал лекарю Жуниму первый этаж под жилье и лечебницу, а за это тот обязался поддерживать в порядке комнаты второго этажа для приезжающих магов и исполнять различные мелкие поручения.

– О боги, кто его так?! – Одетая по тордизанской моде дама взволнованно поднесла к губам платочек. – Жуни! Быстрее!

– Нет-нет, всё уже в порядке. Мы сами залечили повреждения. Ему просто нужна ванна. У вас есть опытные помощники, осторожно помыть его? – угомонил выскочившего круглолицего лекаря Тан.

Дик, уже привыкший, что всем распоряжается старик, оглянулся и, к своему удивлению, обнаружил, что Зака с ними нет.

– А где твой учитель? – пихнул он локтем Анюсю.

– Придет, – беззаботно отмахнулась та. – Наведет порядок и явится.

Ну, про это Дик и без нее бы догадался. Жаль, раньше не знал про возможность такого варианта развития событий. Остался бы там и посмотрел, как маг будет наказывать рабовладельца, а то тут от него все равно никакой пользы. Тимка спит и, судя по ровному дыханию, проснется здоровым. Сердце еще сжимает ярость при взгляде на исхудалое лицо и выпирающие ребра друга, но разум подсказывает, что это ненадолго. Кормят маги хорошо, уж это Дик успел понять.

Он-то сам порядком наголодался, пока не попал к бандитам, но и у них нормального питания не увидел. Разве что у главаря. Его телохранитель умудрялся набить свою суму лучшими продуктами и выдавал их только боссу. А остальные бандиты пару дней после вылазок пировали, напиваясь и обжираясь до нехорошего, а после обшаривали углы в поисках завалявшегося сухаря.

– Дик, принеси ему чистую одежду из сундука, – обратился к хмурому иномирянину Танио, чтобы отвлечь от мрачных мыслей.

Зак, конечно, прав был, что остановил парнишку, готового убить рабовладельца, – нельзя тем, кто еще не вступил в ковен, вершить суд над гражданами чужой страны. Хотя… этим парням все страны пока чужие. Нужно подсказать, чтобы побыстрей определялись с выбором. Иначе могут возникнуть неприятности.

А с другой стороны, если бы кто-нибудь такое сотворил с его другом, он, Танио, тут же убил бы гада, не задумываясь.



Анюсю, решившую, пока нет Зака, принести лепешек и жаренного на углях мяса, Тан категорически отказался отпустить в харчевню одну. Хотя она и утверждала, что если кто ее тронет, то пусть пеняет на себя.