Привилегия
Часть 32 из 73 Информация о книге
— Увидимся, Лючия. Она моргнула, не зная, как ответить, да и хотела ли вообще, а потом он ушел, прежде чем она смогла решить, что сказать. Он вышел из машины и захлопнул за собой дверцу, даже не оглянувшись. Она заметила его спину, когда он шел по улице, но так же быстро он метнулся в переулок, и исчез. Лючия не совсем понимала, как долго она так просидела, замерзшая и тупо уставившаяся на тихую улицу, где утренний свет только начинал окрашиваться в дневной. Наверное, слишком долго. Ее разум пробегал миллион километров в минуту, отчаянно пытаясь понять, что только что произошло. И не только утром. Накануне ночью. Этот парень. Лючия была не из тех, кто делает глупый выбор. Она не совершала опрометчивые поступки только потому, что могла, и, вероятно, это сойдет ей с рук. У нее был план, когда дело касалось ее жизни, и она действительно не могла позволить, чтобы что-то помешало этому, поэтому всегда старалась принимать разумные решения. Ее нельзя было использовать, а потом выбросить всякий раз, когда кто-то чувствовал необходимость сделать именно это. И все же именно так она себя и чувствовала, сидя в одиночестве на пустом заднем сиденье и глядя в окно на улицу. Использованная. Отвергнутая. Замёрзшая. Только жужжание ее телефона где-то на полу Лексуса напомнило Лючии, что у нее тоже есть другие проблемы. Ее не было всю ночь, и она даже не подумала позвонить своим родным или сообщить им, что с ней все в порядке. Это совсем на тебя не похоже, — насмехался ее разум. Она нашла телефон под пассажирским сиденьем, и ей хватило одного взгляда на заблокированный экран, чтобы понять, что она права. Она отключил звук в телефоне накануне ночью, но после того, как ее будильник сработал — беззвучно — телефон автоматически включился. Пятнадцать телефонных звонков. Куча сообщений. Все от ее матери и отца. Отлично. Лючия потратила еще одну минуту, чтобы собраться с мыслями — или хотя бы попытаться — и забралась на переднее сиденье. Лучше просто двигаться к чертовой матери, чем тратить еще больше времени на выяснение отношений с Ренцо. Она была убеждена, что этот парень не хочет, чтобы его поняли. По крайней мере, не она. *** Лючия, конечно, ожидала разговора с родителями, когда наконец доберется до дома, но не думала, что отец уже будет ждать ее на крыльце, когда она подъедет к дому. Что было еще более удивительно, так это то, что Люциан редко наряжался, а если и наряжался, то обычно в темные брюки и шелковую рубашку, закатанную до локтей. Она не думала, что когда-либо видела своего отца в чем-то меньшем, чем его лучшие качества, за исключением этого момента. Люциан скрестил руки на груди, когда Лючия припарковала Лексус и вышла из машины. В простой белой футболке и темных спортивных штанах отец, казалось, был готов скорее пойти в спортзал, чем разбираться о прошлой ночи. — Ужин, помнишь? — спросил он. Лючия нахмурилась. — Что? — Вчера был твой день рождения. — Я знаю, папа. Люциан кивнул. — Да, и мы все собирались поужинать с тобой на твой день рождения. Именно это мы и запланировали, Лючия. Или ты забыла? Мысленно она проклинала себя за то, что сделала именно это и забыла о своих планах с родителями. Очевидно, она отвлеклась на что-то совершенно другое. Это был Ренцо. Она все еще не была уверена, стоило ли это того. Особенно с учетом того, что ее сердце было слишком тяжелым, немного болезненным. Ей было странно, что она вообще так себя чувствовала. Ей еще никогда не приходилось быть достаточно хорошей для кого-то. Никогда не приходилось доказывать свою ценность кому-либо или чему-либо. Этот парень заставлял ее чувствовать, что она должна делать именно это для него каждый раз, когда оказывалась в его присутствии. Лючия не была уверена, хочет ли она продолжать играть в эту игру. Ей не нравилось, когда ее заставляли чувствовать себя никчемной. — Что случилось? — спросил Люциан. Лючия перекинула сумочку через плечо и направилась к крыльцу. Она решила, что этот разговор лучше будет провести в доме — даже если она не собирается говорить отцу, где была, что делала, или с кем это делала — вместо того, чтобы стоять здесь, где соседи могли их увидеть. Вместо этого ее отец не сдвинулся с места на верхней ступеньке лестницы. Он полностью преградил ей путь, удерживая ее на две ступеньки ниже себя, и уставился на неё с жёстким выражением лица. Как бы он ни старался казаться