Призрак Канта
Часть 33 из 59 Информация о книге
Никого не было в кресле возле круглого столика. И одеяла не было, исчезло вместе с гостем. — Хороши весной в саду цветочки, — пропел Василий Васильевич задумчиво. — Ещё лучше девушки весной!.. Он вернулся на кровать, лёг и закинул руку за голову. Да нет, не было здесь никакого Фридриха Бесселя, умершего в тысяча восемьсот сорок шестом году, директора Кёнигсбергской обсерватории!.. Или был?… Или ему, Меркурьеву, всё-таки приснился 3D-сон?! Огонь — Василий Васильевич приподнялся и посмотрел — весело пылал в камине. Одеяло пропало неизвестно куда. Хорошо хоть в комнате тепло!.. Время может быть трёхмерным? Вообще этот фактор математически не описан, так что рассуждать не о чем. Не может, и всё тут. А если может, и на самом деле можно попасть из любой точки в любую точку, если знать координаты? Бессель занимался навигационной астрономией, предположим, есть и навигационное времяпередвижение? Господи, какая ерунда, какая глупость… Но Бессель был здесь, в этой комнате. И не нужно убеждать себя, что его не было — он сидел в кресле и качал ногой в тапке, как самый обычный человек. Но он давно умер!.. Даже его могила потерялась. И теперь все горожане бегают и ищут её… Василий Васильевич проснулся, вскочил и стал оглядываться по сторонам. За окном шёл дождь, стёкла были залиты неровными струями. В камине дотлевало полено, светилось ровным спокойным светом. Книжка о Ходже Насреддине лежала рядом на постели. Василий Васильевич схватил её и почитал немного. Осторожно положил книгу и покосился на кресло. Никого. Он с шумом выдохнул. Ну, значит, сон. Однако какой подробный, затейливый, удивительный сон!.. Огонь в камине наверняка зажёгся потому, что у Виктора Захаровича придумана система поджига. Наверняка! Вообще с ним нужно поговорить — у него в доме и столы вертятся, и свечи гаснут, и огонь зажигается сам по себе! Кто-то всё это придумывает, причём неплохо, какой-то дельный инженер!.. Меркурьев встал, сунул ноги в шлёпанцы и открыл балкон. Шум дождя, запах сырости и моря ворвались в комнату. Буря под утро улеглась, а дождь всё шёл, мелкий, торопливый. Под балконом от дождя шуршали листья. Как было холодно ночью, подумал Василий Васильевич. И как меня спас огонь! Тут что-то словно стукнуло его в темечко. Он охнул и повернулся. Одело пропало! Его забрал Бессель! Меркурьев подбежал к креслам — никакого одеяла. Он переворошил постель — книжка о похождениях Ходжи Насреддина полетела на пол. Одеяла не было. Меркурьев выскочил на балкон, под дождь, и заглянул вниз. Внизу была терраса с каменной балюстрадой, мокли плетёные кресла, оставшиеся с лета, и больше ничего. В совершенной растерянности Василий Васильевич вернулся, присел на корточки перед камином и, морщась от жара, попытался заглянуть внутрь. Камин был самым обыкновенным — четырёхугольная пасть с решёткой, на которой догорали дрова. Никаких хитроумных приспособлений он не заметил. — Это просто чёрт знает что такое! — заревел Василий Васильевич. — Это нечестно!.. Очень сердитый, он напялил спортивные трусы, футболку и кроссовки, с размаху саданул дверью так, что, должно быть, Мура в своей комнате упала с кровати, сбежал по лестнице, которая охала и стонала от его топота, и выскочил в дождь. Первые десять минут он бежал изо всех сил, словно за ним гнались оба — и Кант, и Бессель. Дождь моментально намочил одежду, она прилипла и противно двигалась на нём, елозили мокрые тряпки. Через пять минут Меркурьев начал уставать, а впереди был весь путь до самой лестницы, которую к концу отпуска он намеревался взять штурмом. Зато ночные мысли стали отставать, не успевали за атлетом Меркурьевым. Он задышал ровнее, правильнее, стал работать руками и контролировать ноги, чтобы они тоже двигались правильно, как у атлета. Отросшие волосы намокли и лезли в глаза. Капли с них текли за шиворот и в уши. Василий Васильевич то и дело стряхивал с них воду, и всё без толку. Не было никакого Бесселя. Просто потому, что не могло быть!.. Огонь в камине зажёгся не сам по себе, там точно есть система поджига. Одеяло… Куда делось лоскутное одеяло?… — О-де-я-ло у-бе-жа-ло, — в такт шагам повторял Меркурьев. — У-бе-жа-ло о-де-я-ло! В дождливом сером мареве видно было плохо, но ему показалось, что по берегу кто-то идёт — в длинном плаще и с зонтом, сердце сразу сбилось, и дыхание перехватило. Что там такое? Опять призраки? Василий Васильевич наддал, чтобы не обращать внимания на призрак, чтобы убежать от своих мыслей и сомнений и приказал себе не оглядываться. Он добежал до маяка, понял, что больше не может — сердце разорвётся и он упадёт замертво, — и разрешил себе повернуть обратно. Теперь с волос текла не вода, а пот, и во рту было солоно. Изо всех сил стараясь не перейти на шаг, он добежал до подъёма к террасе и одолел его, повалился в плетёное кресло и замер, подставив лицо дождю. — Доброе утро. Меркурьев распахнул глаза. Со стороны моря приближалась Лючия с большим зонтом. Клетчатый плащ укутывал её от шеи до ног, на плотных волосах — островерхий колпачок. Меркурьев вытёр лицо подолом майки и облизал губы. — Вы и в дождь тренируетесь? — спросила она. — Стараюсь, — прохрипел он. — Завидую вам, — сказала Лючия. — Я ни на что подобное не способна. Самое большее — утренняя прогулка. Ночью была буря. Вы слышали? — Слышал. — И так похолодало!.. Мне пришлось спуститься вниз, разбудить прислугу и попросить второе одеяло. — Разве в вашей комнате нет камина? — Есть, — живо ответила Лючия. — Но не стану же я сама его разжигать! Да ещё среди ночи!.. — То есть у вас камин не горел, — констатировал Меркурьев. — Да нет, что вы. А вы затопили? — Он сам зажёгся. — У вас электрический? — У меня мистический, — пробормотал Василий Васильевич. — Не обращайте внимания. — Вы не знаете, куда делась девушка? У которой пропало колечко? — Понятия не имею, — ответил Меркурьев мрачно. Он вообще мрачнел с каждой минутой. Значит, не все камины в доме оборудованы поджигом, так получается? Не все, а только некоторые, например, в его комнате! И про Кристину он позабыл, а теперь вот вспомнил. Она же пропала! Бессель ночью сказал — найдите девушку!.. — Зачем она вам понадобилась? — не очень-то вежливо поинтересовался Василий Васильевич. Лючия посмотрела на него с удивлением. — Я хотела узнать, нашла ли она свою пропажу. Ведь нехорошо, когда в гостинице воруют! Вдруг кольцо на самом деле украли?… Или девушка совсем уехала? — Я не знаю. Спросите у хозяина. Лючия посмотрела на него с негодованием. — Я спрошу, — молвила она холодно. — Хорошего вам дня. Сапожки на каблучках рассерженно протопали по брусчатке, Лючия сложила зонт и пропала за дверью. Меркурьев проводил её глазами. Где он станет искать Кристину? Как её искать? И зачем? Повздыхав, он вернулся в дом, принял душ, развесил мокрую одежду на батареях — комната моментально стала выглядеть, как общежитие для рабочих в Бухаре, — оделся и постучал Муре. — Кто там? — сонным голосом спросили из-за двери, и Меркурьев велел: — Открывай!.. Она появилась на пороге — волосы всклокочены, на щеке след от подушки, глаза не смотрят, в руке коричневая обезьяна.