Проклятый наследник

– Как хочешь. – Уголки рта Фрейи потянулись вверх. – Только не олухом и не придурком.

– Это сильно ограничивает мои возможности.

Он фыркнул и сунул руки в карманы своего мундира. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что он с осторожностью действовал своей левой рукой.

– Меня зовут Киран. По крайней мере, это имя, которое было мне дано первым.

– Кем?

– Королевой Зариной и королем Неваном.

В груди Фрейи стало тесно.

– Они твои родители?

Талон кивнул.

Сердце девушки замерло. Конечно, она уже подозревала это, но услышать об этом из уст Тал… Кирана было чем-то совершенно другим. Конечно, он был сыном Зарины и Невана; Неблагие фейри никогда не доверили бы смертному свой трон. С другой стороны, ее отец был слишком готов короновать его и предоставить ему царствовать над Тобрией. Неужели он не знал?

– Можно мне увидеть их?

Киран нахмурился:

– Кого?

– Твои уши.

Киран выглядел смущенным.

– Там особо не на что смотреть.

Огорченная, она взглянула на него.

– Что ты имеешь в виду?

Принц грустно улыбнулся и подошел к ней. Он задержался на мгновение, но потом все же сел к ней на кровать, на расстоянии вытянутой руки. Медленными движениями он отвел волосы сначала с левой, затем с правой стороны, открывая золотые насадки, такие, как носила Фрейя, чтобы ее принимали за фейри. Киран закрыл глаза, и глубокая боль отразилась на его лице. Киран снял украшения со своих ушей. Никаких заостренных кончиков не было, только гладкие верхушки, какими их и запомнила Фрейя.

Она тяжело сглотнула. Кирану было заметно тяжело обнажать себя таким образом. Принц делал это с явной неохотой, но то, что после всех прошедших лет он достаточно доверял Фрейе для того, чтобы открыться ей, очень много значило для девушки. Принцесса нерешительно протянула руку к ушам фейри. Киран поморщился, но не отклонился, когда девушка коснулась его. Кончиками пальцев Фрейя ощутила теплую и гладкую кожу. Рубцов не было. И наростов тоже. Любой, кто видел его таким, подумал бы, что странная форма его ушей была врожденной. Фрейя тоже этому поверила.

– Что случилось? – спросила она хриплым голосом и опустила руку.

Киран открыл глаза.

– Мне их обрезали.

– Когда?

Он вздохнул:

– Я был еще малюткой. Мне было всего несколько недель от роду, когда меня похитили из моей детской здесь, в замке, и переправили на другую сторону Стены. Вероятно, это были похитители, которые… – он осекся. – Очевидно, я должен был походить на человека.

Фрейя насторожилась. Это все? Почему кто-то должен был прикладывать столько усилий и подвергать себя опасностям, чтобы похитить наследного принца только для того, чтобы оставить его по другую сторону Стены? Для нее это не имело никакого смысла, но, если подумать, принцесса вообще ничего не знала о том, что тогда произошло.

– Значит, отец не знает?

Киран покачал головой:

– Если бы король Андроис знал об этом, когда он нашел меня, он бы убил меня на месте, а не взял с собой в замок, чтобы растить как собственного сына. Он всегда хотел иметь наследником трона мальчика. Единственным шансом вручить корону наследнику-мужчине, не убивая своего первенца, была возможность выдать меня за твоего близнеца.

Желудок Фрейи сделал кульбит. Она слышала подобные истории и знала о первенцах-дочерях в дворянских кругах, которые вынуждены были принять смерть, освобождая место для наследника мужского пола, чтобы право перворожденного оказалось на его стороне. Что, если король Андроис пощадил ее только потому, что нашел тогда Кирана? Дрожь пробежала по спине девушки. И, разумеется, ее мать согласилась принять и воспитывать Кирана как своего собственного сына, только чтобы спасти ее. Тем не менее эта ложь причиняла девушке боль, как ничто другое прежде. Принцесса думала, что они с Талоном одна плоть и кровь, но это оказалось не так. Даже после его мнимой смерти родители не сумели рассказать ей правду. Они хотели, чтобы Фрейя стала великой, справедливой правительницей, но не смогли быть честными с ней.

– Откуда фейри знали, где они тебя найдут? – спросила Фрейя.

– После моего похищения много раз применялись поисковые заклинания, чтобы выследить меня, но ничего не получалось. Я был слишком мал, а аура моя слишком слаба, чтобы магия могла найти ее. Кроме того, у меня не было реальной связи с предметами, которые можно было использовать для заклинаний. Я был маленьким и даже не осознавал, что значит быть живым. Мои поиски приостанавливали, но не навсегда. В течение многих лет не было и намека на мое пребывание, пока я с отцом не посетил Стену. Ты помнишь?

Фрейя кивнула.

– В тот день я был так близок к магии, как никогда раньше. И, наверное, это что-то во мне вызвало, – продолжал Киран. – Потому что, когда Онора вскоре осуществила очередное заклинание поиска, она нашла меня.

Так что если бы Киран не сопровождал ее отца в тот день, если бы его магия не пробудилась, то его не похитили бы, но, вероятно, это было бы только вопросом времени. Потому что рано или поздно он, как король, должен был посетить Стену.

– Ты знал?


– Что я Неблагой фейри? – Киран сухо рассмеялся. – Нет, откуда? Я не почувствовал магии. Только те, кто меня вернул, сказали мне, кто я и что со мной произошло. Сначала я не хотел им верить, пока они не показали мне, как я могу использовать мою магию. И все вдруг обрело смысл. Ты заметила, что в детстве я ни разу не болел?

Фрейя покачала головой; слова Талона не выходили у нее из головы. Вернули, а не похитили.

– Они хорошо с тобой обращались?

– Да. Сначала я был невероятно напуган. Потом я жутко разозлился. Я кричал на них, дрался и кусался, но, что бы я ни делал, они никогда не прикасались ко мне, а просто разрешали мне предаваться своему гневу. А когда наступила ночь и пришел страх, я начал плакать. Мужчины разбивали лагерь, а один из них подсел ко мне. Он стащил маску со своего лица, улыбнулся мне и сказал, что его зовут Олдрен и он предпочел бы умереть, чем допустить, чтобы со мной что-то случилось. Я спросил почему. И тогда он рассказал мне, кем в действительности я являлся.

Фрейя схватила руку Кирана, которую тот держал на коленке, и с чувством сжала ее. Его пальцы были холодными и влажными – как и ее собственные. Девушка даже представить себе не могла, что ее брат чувствовал тогда. Ей приходилось испытывать страхи и муки, но люди, которых она любила и которым доверяла, всегда были рядом с ней.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить все это в одиночку.

– Я был не один. У меня был Олдрен.

Фрейя взглянула на их переплетенные руки.

– Вы стали лучшими друзьями, да?

Киран кивнул:

– Я не знаю, что делал бы без него.

Если бы не он, у тебя была бы я, подумала Фрейя, но эта мысль была слишком эгоистичной. Потому что, как бы ни ненавидела принцесса мужчин, убивших Окарина и похитивших Кирана, теперь, когда она знала правду, девушка понимала, что их решение забрать принца было единственно верным.

Принц никогда не смог бы стать королем в Амаруне и жить среди людей, потому что уже после его двадцатилетия люди начали бы говорить о неугасающей молодости Кирана. И от этого момента до виселицы его отделял бы только самый короткий путь. Она не хотела бы пережить такое потрясение.

– Откуда это у тебя? – вдруг спросил Киран, вырывая Фрейю из ее мрачных мыслей и неприглядных видений альтернативной жизни. Она подняла глаза и проследила за его взглядом, обращенным на волшебный куб, который девушка оставила на тумбочке.

– Ты знаешь, что это такое?

– Естественно. – Он отпустил ее руку и потянулся за деревянным кубиком. – Они используются в Мелидриане для того, чтобы дети практиковались в своей магии и чтобы выяснить, каким элементом они владеют. – Принц сосредоточенно уставился на куб и повертел его в руках. – Я бы открыл его, но пока еще не могу контролировать огонь. Только после коронации.

Фрейя усмехнулась:

– Я могу открыть его уже сейчас.

Киран посмотрел на нее с нескрываемым скептицизмом в глазах:

– Как?

– Дай сюда! – девушка не стала ждать, пока принц передаст ей кубик, и выхватила игрушку из его рук.

Она положила руки на треугольные выемки и глубоко вдохнула воздух. Поначалу ей приходилось закрывать глаза, чтобы сконцентрироваться, но на корабле Элроя девушка попрактиковалась достаточно. Знакомый жар согрел ладони Фрейи, как раз перед тем, как раздался щелчок, и крышка куба распахнулась.

– Невероятно. – Киран наклонился вперед и несколько секунд смотрел на синее пылающее пламя внутри, прежде чем, нахмурив брови, спросил ее:

– Как ты сделала это?

Фрейя пожала плечами. Она поставила куб обратно на прикроватную тумбочку. Крышка захлопнулась, и огонь исчез.

– Я тоже не знаю. Просто могу это делать, и все. Раньше у меня не получалось, но с тех пор, как я начала учиться у Мойры, у меня выходит все лучше и лучше. Ну, и то, что я нахожусь в Волшебной стране, тоже, думаю, идет на пользу моей магии.

– Твоей магии? – вырвалось у Кирана, как будто не он только что своими глазами наблюдал, как она разожгла огонь в кубе. – Наши родители знают об этом?

– Конечно, нет! Если бы это было так, я бы сейчас не сидела здесь. Отец ненавидит магию, как никогда. Король приказывает казнить всех, на кого падает хоть малейшее подозрение, что он может быть связан с ней.

– Я не понимаю этого, – недоверчиво покачал головой Киран, при этом озабоченность о Фрейе ужесточила черты его лица. – Как ты могла пойти на такой риск?

– А как я могла остаться в стороне? Мне нужно было тебя найти.

Киран окинул ее укоризненным взглядом:

– Ты сделала это из-за меня?

Он что, серьезно?

– Для кого же еще?

Киран насторожился:

– Зачем?

– По-твоему, я должна была оставить тебя на произвол судьбы?

– Да! – ответил Киран без всякого колебания. – Если это означало бы, что ты не рискуешь своей жизнью.