Зачем мы бегаем?

Конечно, от одной порции ничего не будет, но если взять те 213 порций, что я съел в прошлом году… Здесь я пытаюсь остановить поток мыслей и сосредоточиться на беге. Но от этого становится только хуже. Ноги вообще теряют всякую координацию. Они просто бестолково топчутся по земле. Я петляю, меня заносит. Уже на подходе к небольшому подъему возле волейбольной площадки я сбиваюсь с ритма, а подъем с каждым шагом кажется все круче и превращается в Эверест. В памяти еще свежо воспоминание, как я в первый день своего возвращения на беговую дорожку взбирался на этот холмик. Я боюсь вновь ощутить ту клокочущую боль в мышцах бедер. Не хочу снова слышать свое неконтролируемое прерывистое дыхание. Я замечаю, что мне остается еще 100 метров до холма, а дышу я уже значительно тяжелее, чем позавчера после подъема.

Дома жена спрашивает: «Ну, как побегал?»



И я понимаю, что одну пробежку после многолетнего перерыва еще можно как-то осилить. А вот со второй дело обстоит значительно хуже, потому что первая все еще сидит в печенках.

Я вношу маленькие коррективы в свою тренировочную программу: один день бега – два дня перерыва.

Вчера вечером мне в соответствии с планом надо было бегать, но я решил лучше погладить белье. Когда у тебя в руках утюг, результат виден моментально. Как приятно посмотреть на рубашку без единой складочки!

Значит, пробежка будет сегодня. При одной мысли об этом на меня наваливается свинцовая усталость. Я играю с дочкой в настольный теннис. Поскольку у нее плохо получается попадать по шарику ракеткой, мы решаем установить ракетку в качестве мишени и кидать в нее шариком. Получается ненамного лучше, но раз уж мы сами выдумали такую игру, она приносит больше удовольствия. Я думаю о том, что не смогу сегодня выйти на пробежку, потому что мне надо паковать чемодан для командировки в Мюнхен.

На то, чтобы сложить чемодан, уходит десять минут. Я сажусь на диван и беру книгу.

За три недели я вышел на пробежку пять раз. На первой неделе – три раза, на второй – два, а на третьей – вообще ни разу.

По крайней мере, в моих тренировках прослеживается тенденция: их становится все меньше.

Не прошло еще и месяца, а я уже достиг самого ужасного состояния, которое, пожалуй, известно всем, кто занимался бегом. Стоит только подумать про бег, как в голове всплывают мысли об усилиях, изнеможении, болях. И больше ни о чем. Любая мысль о беге вызывает внутреннее сопротивление.



Из окна кухни я наблюдаю за проносящимися мимо бегунами. Как быстро эта женщина в оранжевом трико переставляет ноги! Как будто швейная машинка строчит. Так-так-так. Она почти не отрывает ноги от земли, экономя силы. Так-так-так. А чуть позже вразвалочку пробегает мужчина. Его руки покрыты настоящей шерстью. Ему наплевать на свой медленный темп. Он реагирует на него совершенно невозмутимым выражением лица. Как им всем удается вот так просто бегать?

Что предпринимают начинающие бегуны? Откуда они берут время, дисциплинированность, выносливость для преодоления начальных трудностей? И тут мне приходит в голову: я, кажется, знаю, где искать ответы.





Дополнительные занятия




Штефан Воллебе даже без спортивного костюма выглядит как бегун. Джинсы и свитер лишь подчеркивают стройность натренированного тела. Вот только бинт у него намотан на необычное для бегуна место. Не на ахиллово сухожилие и не голень, а на большой палец руки. «Мастерил тут и одним ударом молотка попал сразу и по гвоздю, и по ногтю».



Из прежних времен в памяти у меня остался лишь расплывчатый образ Штефана Воллебе: как он в белом трико с красным кругом на груди первым пересекает финишную черту на каком-то кроссе, а светлые волосы от быстрого бега развеваются на ветру. Он тоже родом из Гессена, с берегов Рейна, где в каждой деревне есть собственный замок, а тем, у кого вдруг возникнет желание пробежаться по лесу, для начала надо забраться на гору. Мы регулярно участвовали в одних и тех же соревнованиях, хотя и находились в разных возрастных группах. Он родился в 1968 году, а я – в 1970-м. Поэтому и воспоминания не слишком четкие. Все, кто был на два года старше или младше, мало интересовали меня в те годы. Я жил в границах своей возрастной категории, и мои мысли были заняты лишь бегунами, родившимися в промежутке между 1969 и 1971 годами. По моим наблюдениям, от этих рамок бегуны так и не могут избавиться. До самой смерти они распределяют всех по возрастным группам: кому меньше 17, 19, а потом уже больше 30, 35 и так вплоть до ста лет. В наших кругах вопрос о годе рождения так же обычен, как в других компаниях – вопрос о профессии.

Штефан Воллебе продолжал бегать и после того, как я покончил со спортом. В 1999 году он стал чемпионом Германии по горному кроссу и пробежал марафон за 2:20,51. Потом он изучал информатику, а после окончания учебы в конце 90-х годов придумал себе профессию – коуч по бегу.

«Мне же надо как-то себя называть», – говорит он, понизив голос, словно извиняясь за англицизм. Тренером он не может быть, так как тренеры работают только со спортсменами в рамках спортивных клубов и объединений. Но Штефан Воллебе готов давать советы всем, кто хочет бегать быстрее или легче независимо от того, сколько им лет – 24 или 87. Он помогает и тем, кто хотел бы начать бегать, но в одиночку как-то не может решиться.

Сейчас уже невозможно установить, был ли он в 90-е годы единственным в Германии коучем по бегу или только одним из первых. Во всяком случае, его профессия с первого дня не оставляет его без средств к существованию. Воллебе дает частные уроки и проводит групповые тренировки. Он ведет семинары в спортивных магазинах и на фирмах, производящих товары для бега. Штефан составляет индивидуальные тренировочные программы. С ним можно поехать в отпуск на Майорку или в Тоскану, чтобы он провел там с вами недельный тренировочный цикл. Ему не приходится рекламировать свою деятельность. Бегуны сами к нему приходят. Некоторые тратят на дорогу по два-три часа, чтобы провести со Штефаном часовую тренировку, а потом два-три часа добираются домой.

Идея стать коучем родилась не на пустом месте. В середине 90-х годов у людей появилось много свободного времени, и, как симптом этого явления, началась вторая или третья волна увлечения бегом. Это время ознаменовалось также стремлением задавать вопросы. Люди начали всем интересоваться, потому что так их воспитали в школе в 70-е и 80-е годы. Они хотели, чтобы им объяснили, что именно делает зубной врач у них во рту, почему поезд опять опоздал и как надо правильно бегать.

«На это время у меня как раз пришлись самые большие успехи в беге на длинные дистанции, поэтому владельцы магазинов спорттоваров начали приглашать меня с лекциями для клиентов о методике тренировок и правильном стиле бега. После лекций люди подходили с вопросами: “А вы не могли бы дать мне частную консультацию?” или “Вы не поможете мне составить программу тренировок?”».

Так у него сложился костяк клиентуры, как бы курьезно ни звучало это слово применительно к бегуну. Когда в тридцатилетием возрасте Штефан окончил курс информатики и смог полностью посвятить себя тренерской деятельности, его предприятие уже процветало, хотя сам он этого еще не осознавал, так как в то время для его профессии не существовало даже названия.

К Штефану Воллебе обращались и чемпионы Европы по триатлону, и бегуны, которые вот уже пять лет не могут пробить «звуковой барьер» и выйти на десятикилометровой дистанции из 40 минут. «Но на 95 процентов, – рассказывает Штефан, – мою клиентуру составляют люди, которые хотят начать бегать или вернуться к бегу после долгого перерыва». Я киваю и, естественно, не говорю ему, что я как раз один из таких.

Мы пьем с ним кофе в закусочной Le Frog в магдебургском парке Ротехорн. Здесь все то же самое, что и у меня на кухне в Больцано: каждые пару минут мимо окон проносится очередной бегун. Жена Штефана работает судьей и нашла место в Магдебурге, поэтому четыре года назад они переехали в этот город. Воллебе говорит о нем со знанием дела – как человек, который чувствует здесь себя словно дома: «Число жителей растет. Сейчас их 238 тысяч, и это не так уж мало». Магдебург наряду с Франкфуртом стал базой его тренерской деятельности. Штефан говорит, что, если у меня есть желание, я могу заглянуть к нему на тренировку для новичков.



Каждый раз, видя, что кто-то нервничает, я сам успокаиваюсь. Я не пытаюсь анализировать, почему так происходит. Возможно, меня успокаивает сознание того, что другие люди точно так же легко могут потерять уверенность в себе, как и я. А может, вид чужой нервозности заставляет меня забыть о собственных переживаниях.

Мужчина с седой гривой волос явно нервничает, обращаясь к Штефану Воллебе с вопросом:

– Значит, вы полагаете, что отсутствие у меня опыта бега – это вообще не проблема?

То же самое, но другими словами он спрашивал минуту назад:

– Я еще никогда не занимался бегом. Вы считаете, что это не помешает мне участвовать в тренировке?

– Вы попали именно туда, куда надо, – второй раз отвечает Воллебе с понимающей улыбкой. – Здесь все начинающие.

Но мне понятна нервозность пожилого человека. Мы с ним, пожалуй, единственные, кто выглядит как новички. На нас широкие хлопчатобумажные брюки для бега трусцой модели 80-х годов. По-видимому, именно тогда он в последний раз занимался спортом. На вид ему можно дать чуть больше семидесяти. Все остальные вокруг одеты в обтягивающие беговые брюки и облегающие майки. Получается, что желание начать бегать заставило их как минимум зайти в спортивный магазин. Почему же тогда так трудно просто начать бегать?


«Многим не хватает самомотивации, – объясняет Штефан Воллебе. – Им может помочь только коуч, который назначает время занятий. Когда время назначено, никто уже не скажет: “Вообще-то я собирался сегодня побегать, но мне так уютно на диване”. Некоторые пытаются бегать самостоятельно, но, естественно, быстро устают. А раз бег связан с такими трудностями, он становится обузой, от которой хочется избавиться».

Я сижу с непроницаемым лицом и надеюсь, что Штефан не заметил, что попал в точку.

Штефан Воллебе поглядывает на часы, будто никак не может дождаться шести вечера – времени начала занятий. Кажется, он сам в нетерпении от предстоящего удовольствия. Возможно, он просто ждет начала тренировки, которая избавит его от назойливых вопросов новичков: «А сколько километров мы сегодня пробежим?», «Может быть, стоит предварительно пройти пробу на эргоспирометрию, чтобы установить естественный предел выносливости?».

Погода сегодня будто специально предназначена для бега: 16 градусов, полуденное тепло сменяется освежающей вечерней прохладой. Вокруг Воллебе стоят не менее 50 желающих побегать. Я вижу тонкие ноги, широкие бедра, тренированные икры, обвисшие плечи – полный срез населения в возрасте от 20 до 75 лет. Тренировка оплачивается программой медицинского страхования. Курс состоит из одного занятия в неделю на протяжении трех месяцев. В конце участники должны пробежать пять километров без остановки.

Те, кто хотел узнать, сколько километров им придется сегодня преодолеть, с удивлением узнают, что на этой тренировке мы практически вообще не будем бегать. Во всяком случае, в классическом понимании этого слова. После нескольких минут разминки Воллебе приглашает всех на дорожку, напоминающую взлетно-посадочную полосу.

С помощью мигающих велосипедных лампочек он обозначил участок парковой аллеи протяженностью около 70 метров. Сегодня мы пройдем азбуку бегуна: бег с высоко поднятыми коленями, прыжки на месте, прыжки в сторону Нервничающий пожилой человек незаметно отходит в сторонку, предпочитая сначала посмотреть. Штефан Воллебе умеет ненавязчиво мотивировать: «Завтра у вас, возможно, будут болеть мышцы. Это прекрасно. Значит, вы хорошо поработали». Мы быстро занимаем исходные позиции. После трех циклов упражнений мужчина тоже присоединяется к нам.

Штефан Воллебе считает, что двух тренировок в неделю для новичков вполне достаточно. Он объясняет группе, как самостоятельно провести вторую тренировку. Надо не просто бегать, очертя голову, а периодически переходить на спокойную ходьбу. Три минуты бега – две минуты ходьбы, но это примерная раскладка, не надо рабски следовать ей. Необходимо научиться понимать, какая нагрузка подходит вам лучше всего, развить то самое «чувство бегуна». Для начинающих оно важнее, чем счетчик пульса. «Пульс у новичка быстро поднимается выше 160, и многих это пугает, особенно когда счетчик пульса начинает пищать, сигнализируя о перегрузке. Но вы при этом еще можете без труда переговариваться друг с другом».

Большинству для начала достаточно трех километров в режиме бега и ходьбы. Лучше выбрать знакомый участок нужной протяженности (туда и обратно или по кругу), так как всегда легче бежать, зная, где находится финиш.

«Этих рекомендаций вполне достаточно для самостоятельной тренировки, – говорит Воллебе. – А на следующем групповом занятии мы сосредоточимся на том, от чего больше всего зависит успех, – на технике бега. Совершенствование стиля позволит бежать легче и с удовольствием».

Мы выстраиваемся на дорожке по четыре в ряд и начинаем высоко поднимать колени, полностью выпрямлять ногу в колене после опускания стопы на землю, осваивать движения рук в локтевом и плечевом суставах. Одна молодая дама бежит с грациозностью газели, но руки у нее болтаются внизу. Штефан кричит ей: «Движения рук от плечевого сустава», – и сразу же руки поднимаются выше и начинают двигаться в такт шагам.

В молодые годы я тысячи раз выполнял прыжки на месте и бег с высоко поднятыми коленями. Но только этим вечером в Магдебурге мне впервые подробно объяснили, как должна осуществляться координация движений, на какой высоте должны располагаться руки, как надо ставить стопу на землю. А ведь во Франкфурте со мной занимался один из лучших в Германии тренеров по бегу на средние дистанции Франц Экхардт. Среди его воспитанников были чемпионы страны, и он мастерски разрабатывал тренировочные программы. Но в то время было редкостью, чтобы кто-то что-то объяснял. Предполагалось, что все и так понятно.

Штефан Воллебе дает указание после прыжков на месте перейти на бег и постепенно ускорять темп. И вдруг при ускорении я чувствую легкость в теле, ноги при каждом отталкивании просто с невероятной силой несут меня вперед. Мы начинаем движение с интервалом в десять метров, чтобы не мешать друг другу, но меня охватывает былой дух соперничества, и я сам ставлю перед собой цель при следующем ускорении обогнать как минимум три передних ряда. Пожалуй, они будут не слишком довольны тем, что я вношу беспорядок в тренировку. Возможно, они даже сочтут меня старым зазнайкой, который хочет поиздеваться над новичками, но мне это безразлично. Я должен ощутить скорость. Я ускоряюсь, потом еще и еще, обхожу три ряда и даже четвертый, и мне приходится пробежать еще 30 метров, чтобы затормозить на такой скорости. Я оглядываюсь, но не вижу выражения недовольства на лицах. Наоборот, почти все теперь тоже ускоряются, а двое даже выдают настоящий спринт. Всех охватила радость от быстрого бега. Перед этим упражнением Штефан Воллебе говорил, что необязательно бежать быстро. Главное – почувствовать ускорение. Но теперь он смотрит на нас и молчит. Мне кажется, что он про себя посмеивается над нами, но видно, что он доволен.



Как и многие бегуны, Штефан Воллебе никогда не предавался абстрактным размышлениям, зачем он бегает. Бег – это не повод для философских размышлений. Поэтому мой вопрос о том, за что он любит бег, застает его врасплох. «Мне кажется, поначалу мне нравилось, что у меня все хорошо получается», – говорит он, немного подумав.

В свое время детский врач порекомендовала Штефану больше двигаться, потому что у него был слабый мышечный тонус, из-за чего тело выглядело обвисшим. Его записали на лечебную гимнастику для спины. Он лежал на животе и должен был имитировать движения ног при плавании брассом – 100 раз подряд. В то время врачи считали такое упражнение полезным. Чтобы избавиться от этой гимнастики, он записался в секцию легкой атлетики. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что бег на длинные дистанции дается ему куда легче, чем толкание ядра. «В какой-то момент, я уже и не помню когда точно, я почувствовал двойную радость: и от самого бега, и от побед».

Штефан Воллебе постоянно включал в свои тренировки свободный бег в полном смысле этого слова. Он выезжал в незнакомую местность – Лорх или в долину Эрнстбах, – оставлял машину и начинал бегать, выбирая первую попавшуюся тропинку. Время от времени Штефан пытался сориентироваться, чтобы не заблудиться, и бежал дальше.

Иногда он натыкался на какого-нибудь рабочего из лесничества, но чаще всего бежал в полном одиночестве, ощущая себя частью природы. Бег сочетался для него с поиском и открытием чего-то нового. «Это трудно объяснить, – говорит Штефан, – но такой бег вызывал у меня состояние глубокого внутреннего покоя».

Иногда ему требовалось 80 минут, а иногда и 2 часа, чтобы вернуться к машине. Порой он доходил до пределов собственных возможностей, когда на незнакомой трассе у него не открывалось второе дыхание.

Кульминацией этого единения с природой стало увлечение горным кроссом. Штефан стал заниматься им довольно поздно, и произошло это случайно. До сих пор он одерживал победы только на ровной местности – в обычном кроссе или на тартановой дорожке. Только потому, что в легкоатлетическом клубе Висбадена «Олимпия» вместе с ним занимался чемпион Германии по горному кроссу, Воллебе однажды согласился выступить вместе с ним. Ему было 27 лет. Финиш дистанции находился на горе Тотер Манн в Шварцвальде. И хотя название этой вершины высотой 1300 метров вызывало странные ассоциации[2], Воллебе с первой же попытки оставил у себя за спиной члена национальной сборной. Четыре года спустя он стал чемпионом Германии. Бег в гору – это нечто особое: «В таких забегах обратного пути нет. Если в обычном кроссе ты сдаешься и перестаешь бежать, то можно просто затеряться в толпе зрителей на обочине. Но здесь тебе приходится спускаться вниз под взглядами тех, кто бежит тебе навстречу. Со стыда сгореть можно. Поэтому хочешь не хочешь, а надо добраться до верха. И здесь ты тоже чувствуешь себя частью природы: при каждом шаге надо искать, куда поставить ногу, и обращать внимание на корни, камни, уступы скал. А когда ты наверху, то ощущение не передать словами. Ты в прямом смысле слова покорил вершину и теперь можешь любоваться горной панорамой под лучами солнца. Ты ощущаешь стук в висках, и дело тут не только в пульсе».

Уже в молодые годы – в 19–20 лет – Штефан Воллебе сам начал определять содержание своих тренировок. Помимо чистой радости движения, бег доставлял ему удовольствие тем, что развивал самостоятельность, самоорганизацию, дисциплинированность. Ему понадобились годы, чтобы окончательно уйти из большого спорта. И не только потому, что он так любил побеждать, но и потому, что в этом виде спорта ты сам можешь планировать свои тренировки и быть кузнецом собственных успехов.

Работа коучем помогла Штефану совершить переход к новой жизни. Он и теперь продолжает бегать, но главным образом для того, чтобы сопровождать своих учеников. Воллебе по-прежнему корпит над планами тренировок, но уже не для себя, а для других. В настоящее время под его опекой находится около пятидесяти бегунов, для которых он составляет индивидуальные программы. Успехом он считает теперь не только первые места, но и то, что во время прогулок в парке Ротехорн видит среди бегунов многих из тех, кто делал под его руководством первые шаги в магдебургской школе бега.

В программе Штефана Воллебе нет никаких чудес, но мне хватило одного вторника, проведенного на его «взлетно-посадочной полосе», чтобы понять, что под его руководством значительно легче стать заядлым бегуном, чем при самостоятельных занятиях. Предлагаемая им азбука бега не просто улучшает координацию движений, но и тренирует сердечно-сосудистую систему и мышцы. На последующих занятиях Воллебе учит произвольно менять темп бега.

Мы прощаемся. Многие из участников пешком направляются по величественному мосту Штернбрюкке обратно в город, а я бегом проношусь мимо них. Меня переполняет энергия.

Навстречу мне попадается еще один бегун и спрашивает на ходу:

– Вы не могли бы точно сказать, который час?

– Совершенно точно: 19 часов 3 минуты, – кричу я в ответ, так как подозреваю, что ему действительно нужна точность до минуты.

Время для бегуна имеет прямо-таки культовое значение. Вся его жизнь состоит из соревновательных и тренировочных результатов. Я впервые за двадцать лет чувствую себя среди других бегунов как дома. Взглянув себе под ноги, я с улыбкой отмечаю, что здесь, в парке Ротехорн, даже на собачьих экскрементах видны отпечатки кроссовок.





Стиль бега




На мой взгляд, больше всего удовольствия после бега доставляет езда на поезде. Здесь я тоже могу предаваться мыслям и мечтам. А порой я делаю в поезде разминку – в переходе между вагонами, когда никого нет поблизости.

Возвращаясь из Магдебурга домой, я еще раз мысленно занимаюсь бегом вместе со Штефаном Воллебе.

Я представляю себе, как мы ускоряем темп на прямых аллеях парка Ротехорн, и вновь переживаю то чувство причастности к людям, которых больше никогда не увижу, но с которыми вместе бегал. Для меня бег – это прежде всего индивидуальная деятельность. Я люблю бегать в одиночестве. Это осталось у меня еще от занятий спортом, где я сам нес ответственность за свои результаты. Но бег может быть и социальным явлением, как считает один из самых известных исследователей этого вида спорта американский специалист в области эволюционной биологии профессор Дэниел Либерман. В одном из интервью он сказал: «На протяжении миллионов лет люди бегали группами. Я пытаюсь им подражать. Я всегда бегаю в компании друзей. Мы бежим и разговариваем, километр за километром. Это доставляет удовольствие, хотя данному аспекту спорта зачастую не уделяется должного внимания. Люди изнуряют себя на “бегущих дорожках” тренажерных залов. Кто-то цепляет наушники на голову, кто-то сосредоточен на показателях монитора, и каждый потеет сам за себя. Понятно, что любое движение приносит пользу, но под удовольствием я понимаю нечто другое».

Нам-то вчерашний вечер в парке Ротехорн доставил удовольствие. Но так ли думали те, кто наблюдал со стороны? Один бежал, втянув голову в закостенелые плечи, у второго руки болтались внизу, как плети, третий так напрягал мышцы лица, будто скорость передвижения зависела от силы надувания щек, четвертый наклонял корпус вперед так, словно его нос пытался обогнать ноги. С первого взгляда было понятно, почему Штефан Воллебе так уверен в том, что совершенствование стиля может дать самые лучшие результаты.

Стиль бега многих участников группы демонстрировал такие странности, что я, вспоминая об этом в вагоне поезда, всерьез засомневался в теории эволюции. Действительно ли человек создан для бега?